Общество — это наиболее значимый фактор влияния на жизнь личности, не говоря уже о её формировании. То, чем в итоге окажется личность (в том числе и личность сатаниста), очень сильно определяется тем, какое именно общество его окружает, воспитывает и ограничивает (я не оговорился). Отрицание влияния социума — не более чем глупость. Отрицание самой возможности для сатаниста пытаться влиять на социум — не более чем трусость.

По теме статьи у меня возникает глобальный вопрос, который, собственно и вынесен в эпиграф: так кто же мы? Почему мы, мучительно выбираясь из болота социума, не хотим помочь в этом тем, кто придёт за нами? Почему мы вообще пытаемся исключить социум из сферы наших интересов? Где великие мыслители, великие полководцы, великие художники? Платона знают на протяжении 2,5 тысяч лет, Праксителя — 2,4 тысяч лет, Александра Македонского — 2,3 тысяч лет, не говоря о титанах Возрождения, а тем более философах и учёных Нового времени. А кто может вспомнить хоть одного Тёмного (даже не сатаниста, а любого Тёмного), вставшего рядом с Ньютоном, Эйнштейном или Наполеоном? Так в чём же тогда выражается величие Тьмы, если её проводники им не обладают? И если Тьма — первооснова, то почему мы учимся у людей, а не они у нас? Может, мы просто слишком завышенного о себе мнения — ведь мы не просто не превосходим их, но даже не дотягиваем до них — пусть лучших из них, но всё равно людей!

Возможно, кто-то считает, что «это не наш мир»? Но «Царство Моё не от мира сего» сказано отнюдь не Сатаной… А, даже если кто-то и в самом деле считает, что этот мир не его — то что он здесь делает? А если всё же что-то делает, то почему делает так, что о его делах ничего не известно? Но если этот мир — наш, то где наши следы в нём?

И вот мне пытаются сказать, что сатанисту «нельзя / нецелесообразно / противопоказано» заниматься политикой, потому что она неизбежно направлена на общество, состоящее из чел-овеков, и вообще, «это глупость». Да, направлена. Да, очень часто — глупость. Но если ей не заниматься, то чел-овек так и будет пределом — всегда. И мы так и будем продолжать заявлять о своей инаковости, учась, тем не менее, у людей, которые смогли чего-то добиться, а не у своих соратников — которые не смогут добиться ничего, если отказываются и пытаться.

Да, наши возможности по влиянию на общество — смехотворны, результаты усилий — не ясны, и сама возможность для сатаниста заниматься социумными проблемами оспаривается в своём же кругу. Ну и что? Если для кого-то трудности (даже непреодолимые!) являются мотивом отказа от лично избранной деятельности — то почему он не живёт как все, а пытается быть сатанистом?

Социальные взаимодействия сатаниста, в идеале, должны быть обусловлены только двумя факторами — тем, что мы живём здесь и сейчас, и тем, что мы есть Легион Ада, ведущий наступление и желающий победы. Рассуждения на тему «собственной исключительности и невообразимого могущества», которые якобы позволяют индивиду свысока поплёвывать на окружающее, можно отмести сразу как обыкновенную глупость. Всё равно мы, как минимум, ходим по улице. Многие работают в коллективах, ездят в общественном транспорте, сталкиваются с государственными чиновниками и т. п. Во многом наши действия на социальном поле не отличаются от действий обычных людей. И даже то, что многие из нас исключают из своей жизни попытки влиять на окружающее общество — тоже не отличает нас от них же.

Однако социумное поле имеет одну важную особенность. Данное поле невозможно игнорировать, социум вынуждает личность вырабатывать чёткую позицию по отношению к нему. И поэтому я считаю, что сатанист может заниматься политикой, в т. ч. и профессионально.

Но сначала немного теории.

Во-первых, идеи (а политическая позиция является в первую очередь выражением определённых идей) не оцениваются «сами по себе». Оцениваются приложение конкретной идеи к действительности и следствия, объективно порождаемые идеей при воплощении её в действительности. Глупо критиковать или защищать «идею свободы» — но как только она реализуется в конкретной политической позиции, появляется объект для критики и защиты. Либерализм плох или хорош не как идея, а как реализация в конкретном обществе на конкретном историческом этапе. Национализм приемлем или не приемлем не абстрактно, а вполне конкретно, исходя из тех следствий, которые мы объективно можем наблюдать в обществах, построенных на идее национализма.

Во-вторых, оценка действительности полностью субъективна. Только субъект, производящий оценку, может её обосновать (пусть и ошибочно!) — исходя из своего личного опыта, личных ощущений, личной мотивации. Учитывая, что сатанизм, в том числе, включает и выраженную индивидуалистическую позицию, разброс оценок даже одного конкретного социумного феномена будет весьма велик.

В-третьих, касательно возможности заниматься политикой вообще: я не слышал, чтобы из сатанизма исключили аспект Сатаны. Надеюсь, я не пропустил никаких важных новостей?..

Теперь, собственно, моя позиция.

Сатанист может заниматься политикой, пытаясь влиять на окружающее общество. Но политическая или социумно-ориентированная деятельность должна являться выражением Albedo сатаниста. Это общее правило, которое декларируется всеми разумными (по крайней мере, я не слышал иного): прежде чем что-либо делать, необходимо ответить на вопрос «зачем?» (именно «зачем?», а не «почему?»). А наличие чёткого, проработанного, обоснованного ответа на этот вопрос и должно быть критерием оценки данного сатаниста другими сатанистами. Приемлемость или неприемлемость конкретной политической позиции — всё-таки второй вопрос. Таким образом, если совпадают конечные цели (а у сатанистов они более-менее совпадают в действительности и полностью совпадают в идеале), то поле дискуссии сужается до обсуждения методов их достижения. Воля сатаниста — выражение воли Сатаны. Способы выражения Его воли — зависят от сатаниста.

Да, на политическом поле возможно возникновение личностных конфликтов, вплоть до прекращения общения и физического насилия. Более того, политическое поле провоцирует возникновение подобных конфликтов. Но это и хорошо: если мы, сатанисты, не сможем принять этот вызов и преодолеть его, то грош цена и нам, и нашему сатанизму. Мы заявляем о своей нечеловечности? Тогда люди не смогут расколоть наше единство, ибо оно зиждется не на отношении к людям и их обществу.

Тот мир, который есть сейчас, должен быть разрушен. Как именно — преобразован или уничтожен, вопрос важный, но вторичный. И, согласные в первом, мы расходимся во втором и продолжаем расходиться ещё больше при выборе конкретных методов. Социумное же поле этого не прощает — стратегически здесь выигрывают сплочённые группы, а не одиночки. И если мы не сумеем объединиться, преодолев разногласия, то сатанизм в нашем теперешнем понимании — исчезнет. Ведь цель воина — не смерть в битве, а достижение победы. Если выбор стоит между бегством и смертью, то воин выберет смерть; но если воин перед битвой не сделал всё возможное для победы своей армии — не место ему в рядах сражающихся.

Мы научились понимать и уважать друг друга, сейчас нам необходимо научиться доверять друг другу. Личностные отношения сатанистов не должны строиться, исходя из их политических позиций. Сатанист может занимается политикой или социумными проблемами сколь угодно серьёзно и ответственно, но другим следует относиться к таким занятиям как к личному хобби конкретного субъекта. В конце концов, чем занятие политикой отличается от собирания марок с точки зрения стороннего наблюдателя? Только тем, что политик может принести действительный вред конкретному индивиду. Но возможность вреда, который будет нанесён кому-либо в результате такой деятельности, вполне компенсируется мизерностью вклада сатанистов в общественные процессы. Здесь нет значимых поводов для межличностных конфликтов, часто они раздуваются из мелочей.