Сегодня, как, впрочем, и всегда, приходится видеть множество людей, пытающихся совместить несовместимое. В частности, это касается и тех, кто считает себя сатанистами. Они стремятся привнести свои — сугубо человеческие — интересы, взгляды и стремления туда, где подобные вещи невозможны. Явление это весьма неоднородно, к нему относятся и совсем нелепые случаи (когда, скажем, сатанизмом называют примитивный эгоцентризм, гедонизм, когда отрицается не только деятельность ради Сатаны, но и само Его существование). Но такое явление едва ли можно назвать чем-то, вредящим сатанизму. Да — это мерзко, да — это вызывает законный гнев, но гораздо более вредными являются случаи, когда под маской вроде бы адекватных и верных утверждений кроется нечто абсолютно чуждое. Или когда к подобным утверждениям (и убеждениям) привязывается какое-либо вполне человеческое явление, которое в дальнейшем всё глубже интегрируется в систему ценностей индивида и в итоге начинает преобладать, что, впрочем, индивидом далеко не всегда замечается.

Сатанизм нечеловечен, сатанизм античеловечен — не потому, что сатанизм есть просто отрицание, отрицание человеческого (любое отрицание вторично по своей сути), но потому, что он находится вне человеческой системы координат. И то, что с человеческой плоскостью соотносится, не может напрямую соотноситься с сатанизмом.

Человеческий социум нам неинтересен. Да, мы живём в обществе и вынуждены с ним взаимодействовать; общаясь между собой, мы в той или иной мере подвержены влиянию социумных установок. Даже этот журнал относится к социумным явлениям. Но то, что является окружающей средой, либо — иногда — инструментом, не приобретает первостепенного значения. Человеческий социум для нас не является чем-то «своим», «близким» или «родным» — это чуждо нам. Тот, кто придаёт повышенное значение социуму, уходит от внутренней работы. Тот, кому интересны массы, растворяется в них.

Можно допустить, что сатанист, будучи в той или иной степени человеком, может иметь определённую позицию, касающуюся той же политики. Его может устраивать то или иное политическое устройство, те или иные движения. Более того, поддерживать радикальные движения — вполне допустимо, т. к. подобные течения на своем уровне служат воплощением ненависти, противодействуют проявлениям статики; наконец, то, что некоторые из них тесно взаимодействуют со Страхом, не может не считаться положительным. Для многих молодых людей попытки найти свою нишу, найти применение своим деструктивным стремлениям, выражаются в участии в подобных радикальных политических движениях — левых или правых, это не имеет значения. Но здесь есть риск — вероятность подмены целей средствами и вероятность того, что их неоформленные стремления будут использованы людьми, которые стоят за такими организациями — и энергия, которой можно найти достойное применение, будет использована не по назначению.

И тем более настораживающей является ситуация, в которой повышенный интерес к политике проявляет тот, кто уже вышел из подросткового возраста и позиционирует себя как сатанист. Погружение в жизнь, окрашенную политическими играми, неизбежно ведёт к трате ресурсов; но и это — не самое главное. Деление на «своих» и «чужих», неизбежное при подобном погружении, распространяется на отношения внутри, назовём это так, сообщества сатанистов. И те, кто уделяет повышенное внимание вопросам политики, подменяют разделение, естественное для сатанистов (на светлых и Тёмных, на людей и тех, кто ушёл / стремится уйти от человеческого) на разделение по политическим убеждениям, по отношению к идеологии, которая лежит в основе его убеждений, по отношению к государству, цвету кожи и прочим человеческим факторам.

Сатанист является сатанистом вне зависимости от того, какого цвета у него кожа или волосы. Человек остаётся человеком, тварью, вне зависимости от своих генетических характеристик. В некоторой степени это относится и к такому пониманию нации, которое оперирует скорее культурологическими понятиями: некто, приемлющий ценности общества, в котором он вырос, является человеком и членом этого общества; сатанист же асоциален, и подобные проявления у него — лишь признак некачественной работы над собой. Более того, самоидентификация с тем или иным человеческим народом неприемлема. Говоря о себе, скажем, «я — русский» или «я — американец», некто обозначает всего-навсего принадлежность — генетическую и социальную — к человеческой массе. Сатанист не имеет национальности.

Человеческий мир может быть использован на определённом этапе, но его ценности ни в коем случае не должны становиться ценностями того, кто позиционирует себя как врага — врага человека, мира и его творца. Идеологии, методы которых могут быть полезны, в конечном итоге стремятся к одному — они устремлены в будущее, где человеку (человечеству в целом или какой-то его части) уготовано безбедное существование. Это — стремление к «светлому будущему», и наивным было бы полагать, что гипотетическое общественное устройство, являющееся целью той или иной идеологии, может служить плацдармом для построения Ада на земле. Любое «идеальное» общество (даже если и декларируется, скажем, стремление его граждан к саморазвитию) несёт в себе зародыш стагнации и деградации; если нечего преодолевать — нет и мотивации идти вперёд, исключений из этого правила очень мало. Здесь мы видим желание, противоречащее идее Разрушения. Итак, подобное общество — гипотетическое — означает стагнацию (пусть процесс его построения и кажется проявлением динамичного начала, но важно обращать внимание не на средства, а на цели). Понятно, что такое общество утопично. Но желать его построения и быть сатанистом — невозможно; люди не могут иметь отношения к Империи Ада, и Империя Ада не может проявляться в мире иначе, кроме как в том вненациональном, внегосударственном единстве, которое — по праву Тёмного рождения — объединяет служителей Сатаны. Для сатаниста реально только одно будущее, и в нём нет места человеку. Уничтожение человеческого и уничтожение человечества — как духовное, так и физическое — вот те цели, которые стоят перед идущим по Пути.

Некоторые говорят о том, что этот мир, возможно, — единственная реальность, и что стремиться к его уничтожению нельзя. Но такая позиция означает лишь крайний эгоизм и антропоцентричность говорящего: являясь, в той или иной степени, человеком (хотя бы в силу рождения в человеческом теле), сатанист должен отрицать человеческое — и приветствовать его уничтожение на всех уровнях.

Конечный исход — гибель вселенной, порядка и света — означает и гибель каждого как личности, ведь личность, психика — это продукт материального; и только тот, кто может признать необходимость собственной гибели, способен пойти до конца. Остальные остановятся… Но нужны ли Дьяволу те, кто не способен пойти до конца — до Смерти, не только (предполагаемой индивидом) духовной гибели человеческого, но и до полного, окончательного возвращения в Небытие?..