Быть может оборотню просто что-то нужно от меня?… Но что? У меня ведь ничего нет…

Додумать я не успела, поскольку в комнату вошел замерзший Волтивер, держа в руках две скорбные тушки рябчиков, без перьев уменьшившиеся вдвое. Эх, надо было петуха с собой брать…

— Держи, Деловий, — оборотень положил птиц на стол. — Суп что ли давай из них сварим… Эй, а вы чего притихли-то? — недоуменно спросил мужчина, внимательно посмотрев на наши с Эммануилом лица. Мы не сговариваясь, опустили глаза.

— Та-а-ак… — протянул Волтивер, — И что случилось за те несчастные пятнадцать минут, пока меня не было?

— Ничего, — излишне бодро сказала я. — Все хорошо…

— А вот обманывать меня не надо, — с легкой угрозой сказал оборотень. Эммануил вздрогнул. Я отвернулась.

— Деловий, что происходит-то в конце концов!

— Да ничего особенного, — тщательно подбирая слова начал объяснять домовой, не слезая, впрочем, с моих колен. — Они же поругались — вот и дуются друг на друга… Пока тебя не было — мы с Далией разговаривали…

— Я так полагаю, что разговор этот был обо мне, — вмешался оборотень, — и что же ты им сказал, что они от меня теперь шарахаются?

— Ничего особенного, — отозвался Деловий, — всего лишь рассказал о том, как я здесь оказался. И совсем чуть-чуть о том, какой у тебя «милый» характер: ни за что, ни про что набрасываешься на Хранителя собственного дома!

Волтивер опасно сузил глаза, но, довольно быстро совладав с собой, сказал:

— Хорошо, пусть будет так, даже если истина весьма далека от этого, — оборотень сделал акцент на последних словах и продолжил, — Потом поговорим. А сейчас — закрыли эту тему. Давайте ужин готовить…

Мало-помалу моя настороженность по отношению к Волтиверу пропала. Да и почему я, собственно, заранее должна бояться человека, который еще ничего плохого мне сделал? Вот когда сделает, тогда и подумаю об этом. Тем более что делить нам пока нечего, да и ссориться по крупному не из-за чего.

Мирно поужинав супом из рябчиков с сушеными грибами (Деловий, как истинный вегетарианец, выбирал из супа картошку), мы засобирались спать.

Стелить пришлось прямо на полу. Слишком узкие лавки, соединенные вместе, представляли собой замечательную кровать, но лишь для кого-то одного. А нас было трое. Я же увереннее чувствовала себя на досках, чем на сем сомнительном сооружении.

Меня положили в середину, мотивируя это тем, что к утру печь (на которой спал Деловий) остынет и станет весьма прохладно, а так хоть какое-то, а тепло.

Волтивер устроился ближе к стене и почти мгновенно уснул. Я же еще долго ворочалась, не в силах призвать сон. Прям, хоть «Небесную овцу» заваривай!

Я мрачно уставилась на крылатую спину своего Хранителя, с трудом сдерживаясь выдернуть несколько перьев, на мой взгляд, выбивавшихся из общей картины. Нет, слишком велик соблазн! Я повернулась на другой бок и посмотрела на Волтивера.

Полумрак комнаты, легонько разбавленный лунным светом, мягко обрисовывал спокойное, уверенное лицо, упрямый подбородок, чуть вьющиеся, небрежно подстриженные темные волосы… Никак я не могу понять, что же ты представляешь собой на самом деле… Но, страшно признаться, от этого только интереснее… С трудом подавив желание нежно провести кончиками пальцев по щеке мужчины, я глубоко вздохнула и закрыла глаза, постепенно соскальзывая в дрему.

Я проснулась на рассвете, когда солнце едва начало золотить верхушки заснеженных деревьев.

Однако причиной моего пробуждения послужило отнюдь не исчезновение сна. Просто я почувствовала, что еще пара минут, и я задохнусь, поскольку со всех сторон навалилось что-то на редкость тяжелое, не давая вздохнуть полной грудью.

Немного придя в себя, я, наконец, смогла трезво оценить обстановку и несколько разозлиться от осознанного.

В избе действительно стало прохладно. Даже очень. Но это еще не повод хвататься за мою рубашку и тянуть ее на себя, несколько меня придушивая! Тем более для ангела! К тому же Деловий, очевидно окончательно замерзнувший, и увесистым пушистым шаром возлежащий у меня на ногах и не давая двинуться с места.

Надо как-то выбираться отсюда, а то и вправду задохнусь…

Я осторожно шевельнула ногами, сбрасывая мохнатый комок. Послышался глухой стук о доски, мрачное ворчание и недовольный свист воздуха — разобидевшийся домовой улетел обратно на печь. Так, один есть. Теперь ангел. Вот с ним и была основная проблема.

Эммануил вцепился в мою рубашку, как в маму родную, ни в какую не желая ее выпускать. Интересно, он на небе тоже с каким-нибудь плюшевым медведем спал, что так реагирует? Растолкать Хранителя не удалось: он хмурил брови, отворачивался и бормотал что-то неразборчивое, но побудке не поддавался. Я не выдержала и легонько кольнула его руку выпущенными когтями. Ангел вздрогнул, побледнел и мгновенно разжал пальцы.

Я облегченно вздохнула и села. Эммануил, лишившись надежного источника тепла, обиженно выпятил нижнюю губу и свернулся калачиком. Я посмотрела летающее несчастье и улыбнулась. Великовозрастный ребенок! Его даже ругать бесполезно — только обидится. Немного подумав, я взяла свою подушку и положила ее под руку ангелу. Тот мгновенно обнял ее и счастливо вздохнул. Однозначно вариант с плюшевой игрушкой был верен! Теперь я хоть знаю, что подарить ему на День рождения…

Пройдясь босиком по холодным доскам, я подошла к окну и сладко потянулась. За стеклом золотилось утро, разноцветными сполохами отражаясь в пушистом снегу, сиреневыми тенями перемежая теплые сверкающие лучи. Недаром Волтивер выбрал это место для логова — здесь было прекрасно!

Я подошла к печи и тронула домового за лапку:

— Деловий… Закройте за мной дверь, пожалуйста. Я пойду погуляю…

— Иду… — проворчал домовой.

Я выпрыгнула в сени и, быстро скинув с себя одежду, сосредоточилась. На этот раз момент трансформации наступил намного быстрее. Деловий уже ждал меня у двери.

— Постой… — сонно щурившийся Волтивер бесшумно возник на пороге, потянулся и легонько хлопнул меня по спине, осыпав искорками, сорвавшимися с пальцев. — Вот теперь можешь идти.

— Что ты сделал? — удивленно спросила я.

— Вложил ключ от охранной границы, — пожал плечами Волтивер. — Она никого не впускает и не выпускает, только жителей этого дома. Без ключа граница будет бесконечно водить тебя кругами, пока ты окончательно не заблудишься…

— А не боишься, что заимку найдет какой-нибудь маг и пробьет защиту?

— Нет, — покачал головой оборотень. — Во-первых, такую магию достаточно сложно распознать, поскольку обычно вокруг домов ставиться иллюзия, а во-вторых — в этом месте нет источников силы, а посему его стараются преодолеть как можно быстрее. Кому есть смысл искать в такой глуши жилище?

— Это да… — я согласно кивнула и, прищурившись, глянула на него. — Спасибо.

— Пожалуйста, — отозвался Волтивер. — И… осторожнее там, не потеряйся.

Когда я вернулась, ангел сидел на крыльце, кутаясь в многочисленные одеяла.

— Ты чего это? — удивилась я, глядя на побелевшие от мороза губы Хранителя, — Выгнали что ли?

Синие глаза возмущенно вспыхнули:

— Никто меня не выгонял! Я тебя жду…

— Зачем? — я подошла ближе и села на широкую ступеньку, положив голову ангелу на колени.

— Мириться… — буркнул Эммануил.

— Начало было не очень… — сказала я, ткнувшись носом в ладонь Хранителя. Тот неуверенно погладил меня по подбородку, я зажмурилась.

— Я вчера растерялся… — начал было Эммануил, потом досадливо махнул рукой и признался. — Ты меня вчера напугала.

— Знаю… Но вот выпендриваться не стоило. Волтивер прав. Во второй раз я действительно пришла к тебе мириться…

— Я просто не знаю чего от тебя ждать в следующий момент, — пожаловался Эммануил, — В тех ситуациях, когда я злюсь — тебе все равно, когда мне страшно — ты смеешься, и наоборот! В этом измерении все чужое для меня, чего бы это не касалось! Да еще ты со своим непростым характером… Я даже не знаю, что мне сейчас нужно сказать, чтобы не навлечь еще одну вспышку твоего гнева на свою голову…