— Ты мне еще компенсацию выплачивать будешь! — неслось вслед. — И за моральный ущерб, и за прическу, и в целом за все хорошее!
Но леший уже был далеко.
Заскочив к луговому и выпросив огромный букет крупных отборных ромашек, Стешка спешил домой…
Завидев жену во дворе, мирно развешивающую только что постиранное белье, леший было растерялся. Но потом, решившись, вихрем налетел на любимую Варю и осыпав ее цветами с ног до головы, начал вымаливать прощение…
Жена сначала отмахивалась и корчила обиженную физиономию, а потом внезапно сдалась и обняла непутевого лешего. Стешка был на седьмом небе от счастья!
–..Ну, все! — уже вечером, сидя на веранде и прихлебывая травяной чаек, мечтал, обнимая жену, леший. — Теперь за ум возьмусь! Надо вот наше хозяйство обустраивать, будем образцово-показательный лес создавать! И вообще, Варюшка, мы с тобой самые счастливые станем…
Солнце медленно клонилось к закату, оставляя за собой длинные тени. Нежно обнявшись, как молодожены, ворковали между собой Стешка и Варя. Во дворе перед ними весело копошились их ребятишки, разбавляя трогательную тишину звонким смехом. Теперь точно все наладится! Ведь каждому хочется попасть в Рай… Пусть даже и на земле.
Глава 5
В отличие от моего города в Таолине и Лаосене окончательно и бесповоротно обосновалось знойное лето. И если долгими ночами в Лаосене еще было прохладно, то днем солнце пекло немилосердно, радостно сияя на безоблачном небе. Радовало лишь то, что Архип любезно предложив сменить мой зимний наряд на что-нибудь более подходящее сезону, откуда-то притащил охапку женских вещичек, состоящую в основном из штанов и футболок, якобы оставшихся от некогда гостившей дальней родственницы. Вещи казались абсолютно новыми, более того идеально подходили мне по размеру, посему в сомнительную историю с забывчивой родней верилось с трудом. Но обижать и более того злить подозрениями старого мага не хотелось, а посему я прекратила расспросы, тепло поблагодарив за подарок.
Решившись все ж таки позагорать, я, под удивленные взгляды ангела (по всей видимости Раю, в отличие от Земли, такое бесцельное времяпрепровождение и не снилось), закатала футболку до груди, скинула обувь и, проклиная себя за то, что не взяла с собой шорты, как можно выше завернула штанины. Наконец, приготовления были закончены, и я с удовольствием растянулась на траве, подставляя лицо горячим лучам и чувствуя, как мысли медленно плавятся на солнце вместе с окружающей обстановкой. Уже проваливаясь в сладкую дрему, я запоздало подумала о том, что обязательно обгорю, но бороться со сном уже не было сил…
Когда я открыла глаза, солнце уже клонилось к вечеру. Я лежала в прохладной тени плакучей ивы. Рядом, тоскливо и несколько опасливо глядя на меня, сидел Эммануил.
— Что-то не так? — подозрительно спросила я, потягиваясь и садясь на траве. — Почему ты на меня так странно смотришь?
— Да нет, — поспешил ответить смутившийся Хранитель, — Все в порядке, я просто задумался…
— Это ты меня в тенек перенес? — спустя небольшую паузу, решила я сменить тему, осознав, что «задумчивость» Хранителя вряд ли повлечет приятный для меня разговор. Скорее наоборот — очередные упреки…
— Ну да… Я подумал, что так будет лучше…
— Спасибо большое! Сама не заметила, как заснула, так устала за ночь… — вздохнула я, и, прислушавшись к своим ощущениям, с сожалением констатировала. — Завтрака не было, обеда тоже, и ужина, похоже, не ожидается. Долго мы с тобой так не протянем…
В ответ ангел тоскливо вздохнул и страдальчески закатил глаза, полностью разделяя мое мнение.
— Зря мы сбежали, — сказала я. — Если города в Чароне устроены по принципу человеческих, то в Лаосене наверняка есть магазин или хотя бы базарчик, где можно было бы купить еду. Жаль мне нельзя возвращаться… Разве что только… — меня вдруг осенила не слишком светлая мысль, — Эммануил!
Благоразумно не вдаваясь в подробности, я схватила свою сумку и начала лихорадочно в ней рыться. Нужная мне вещь, к великому моему сожалению, находиться не желала ни в какую. А посему вскоре мне пришлось применить радикальные меры — а именно высыпать все содержимое несчастной сумки на траву и продолжить поиски уже в образовавшейся куче. Ангел с подозрением наблюдал за происходящим.
Наконец, я с победоносным видом извлекла небольшой кожаный мешочек, перевязанный серебристой веревочкой, и протянула его Хранителю:
— Держи!
— Это что? — поинтересовался Эммануил, взвешивая мешочек на руке. — Еда?
— Нет. Деньги!
— Их едят?
— Да нет же! Но на них можно купить еду.
— Это как?
Я недоуменно уставилась на ангела.
— Ну, обменять деньги на продукты или вещи. Каждая денежка, — я забрала мешочек и высыпала монетки на ладонь, — имеет свою цену. Например, на золотой можно купить тебе рубашку, серебряные пойдут для покупки какой-нибудь еды, а медяки — просто разменная мелочь. По-крайней мере так Архип сказал. У меня в стране тоже есть деньги, но немножко другие. Неужели в своем мире вы ничем таким не пользуетесь?
— Пользуемся, — неуверенно кивнул ангел. — Правда, называются они у нас по-другому. И еду на них купить нельзя.
— Почему?
— Потому что еда для всех бесплатная. Я вообще себе не представляю, зачем ее покупать! Продавать еду! Кошмар какой! А если у кого-нибудь не будет этих ваших денег, что ему делать?
— Помирать с голоду, — ответила я. — Либо зарабатывать.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Иногда всю жизнь приходится работать только лишь для того, чтобы обеспечить пропитанием семью.
— Но почему?!
— Да потому что у нас так принято. Именно так и никак иначе. За просто так только сыр в мышеловке. А все остальное надо отрабатывать. Долго и тяжело… И никто тебе кроме тебя самого и, может быть, самых близких людей не поможет…
Эммануила передернуло:
— Вы такие жестокие, люди… И такие странные…
— Какие есть! — оскорбилась я. — И изменить это вряд ли удастся, а посему, давай ближе к делу. Сейчас ты полетишь в Лаосен.
— Я?!
— Ага. И купишь нам что-нибудь поесть. Ладно?
— Ни за что! — ангел возмущенно скрестил руки на груди. — Я лучше от голода умру!
— Это еще почему?
— А что я, крайний что ли? Почему именно я лететь должен?
— Во-первых, нас тут всего двое, поэтому выбор небольшой: либо я, либо ты. Во-вторых, у тебя есть крылья, и долететь тебе раз плюнуть, а я только в одну сторону несколько часов идти буду. В-третьих, тебя не ищут, в отличие от меня. А если и ищут, то не тронут, потому что ты ангел и вряд ли кто посмеет на тебя прилюдно напасть…
— А ты Дарка, — перебив меня, огрызнулся Эммануил. — На тебя, как я понял, вообще напасть невозможно. Чуть что — сразу в обратную сторону Меткой твоей получишь. И не факт, что жив останешься!
— Хорошо! — внезапно обиделась я. — Ладно! Я сама пойду. Обойдусь как-нибудь без посторонней помощи. А ты посиди, отдохни, нервы побереги. В тишине и безопасности! А меня, неприкасаемую, Метка побережет! — я наспех привела одежду в порядок, с сожалением глянув на свою некогда белую футболку, безнадежно испорченную зелеными следами от травы, — Вот только учти, Хранитель, если меня кто-нибудь из-за угла пристрелит, амулет не успеет среагировать. Рискуешь еду свою не дождаться!
Демонстративно фыркнув, я быстро зашнуровала кроссовки и решительно зашагала в наугад выбранную сторону (а именно обходя озеро)…
Метров через пять я начала сомневаться в порядочности ангела, через десять — в своем уме, через пятнадцать — обозлилась на весь белый свет, через двадцать Эммануил сдался…
— Ладно, я полечу! Давай свои…деньги. — Ангел завис над моей головой, тяжело взмахивая крыльями.
— Не стоит себя утруждать, многоуважаемый адепт света, — холодно отозвалась я, — ваша подопечная вполне самостоятельна и сможет за себя постоять в случаи чего, а если понадобится, то еще и за вас, хра-ни-тель.
Эммануил сжал кулаки, побледнел, но смолчал. А я, искренне надеясь, что провокация все-таки удастся до конца, снова зашагала вперед. Некоторое время за спиной слышались тяжелые хлопки крыльями, и когда я уже подошла к самой кромке леса, мне на плечо легла теплая ладонь:
