— Далия! — на шум в сени поспешно выскочил оборотень. — С тобой все в порядке?
— Да, — прохрипела я, силясь перевернуться и привести гудящую голову в нормальное состояние. — Выйди, пожалуйста, ты меня смущаешь! Я постучу, если у меня, наконец, что-то получится…
Вместо ответа Волтитивер рассмеялся и, шагнув ко мне, присел на корточки и бесцеремонно погладил по голове.
— Ты что с ума сошел?! — я дернулась, выворачиваясь, и неуклюже встала на четвереньки. Оборотня такое развитие событий развеселило еще больше.
— Ты ничего не замечаешь? — вкрадчиво спросил он, нагло меня разглядывая.
— Замечаю! — огрызнулась я. — Что кое-кто вообще совесть потерял! Я не одета, если ты не заметил!!
— Почему же, заметил, — улыбнулся нахал. — Я и еще кое-что заметил, а вот ты до сих пор не хочешь обратить на это внимание.
Обозлившись, я рывком повторила попытку встать и, снова растянувшись, но на этот раз на боку, спросила:
— У меня что, от холода паралич наступил?
Волтивер рассмеялся в голос, я его радости совсем не разделяла, снова попытавшись принять вертикальное положение.
— Успокойся, Далия! То, что ты сейчас делаешь — почти невозможно! — немного отсмеявшись, сказал оборотень, и ловко прижал меня рукой к полу, не давая вырваться, — У тебя просто тело так, как ты хочешь, не изогнется!
— Это еще почему?!
— Ты действительно — уникум! — констатировал Волтивер. — И как можно не замечать произошедшее? Вот, смотри.
С этими словами оборотень схватил меня за руку и подтянул ее к моим глазам. Я с удивлением уставилась на мохнатую лапу, маячащую в поле зрения. Пошевелила пальцами — лапа дернулась, блеснув на мгновенье обвитым вокруг нее золотисто-черным знаком, спрятанным в густой шерсти. И тут я все поняла…
— Я что, уже перекинулась? — на всякий случай спросила я. Оборотень кивнул, отпуская меня.
— И почему до меня все так долго доходит? — невесть кому пожаловалась я, переворачиваясь на живот и с опаской вставая на лапы.
Только сейчас я поняла, что вижу гораздо лучше — видимо, ночное зрение, да и чувствую себя совсем по-другому. Как только я полностью осознала себя зверем, в тело словно влились неведомые мне доселе рефлексы, заставив почувствовать себя несколько увереннее.
Я мягко прошлась лапами по полу и скользнула в комнату — там светлее. Закрутилась на месте, стараясь осмотреть себя.
Крупные пушистые лапы больше смахивали на кошачьи. Только для кошки — я слишком большая. Шерсть мягкая, густая, светло-рыжего цвета, более темная к хребту и разбавленная серым к брюху. На самом животе она оказалась кипельно белой и более длинной. По спине были беспорядочно разбросаны черные пятна… Но я могла лицезреть лишь заднюю часть своего туловища, а вот передняя от внимания ускользала. А посему и определить, кем я являюсь — было весьма проблематично.
— Волтивер, — хриплым шепотом позвала я, осознав, что голос мой несколько изменился после трансформации, — Кто я?
Мужчина, все это время с улыбкой наблюдающий за мной, спросил:
— А сама как думаешь?
Я еще раз посмотрела на свой пушистый зад с коротким, словно обрубленным хвостом, и призналась:
— Понятия не имею! Для леопарда я слишком маленькая, для кошки — большая. И этот хвост…
— Я полагаю, что рысь, — наконец, сказал оборотень. — Намного крупнее, чем обычная, но все-таки рысь…
— А как я спереди выгляжу, а?
— Нормально, — заверил меня мужчина.
— Ну, Волтиве-е-ер! — я от нетерпения аж на месте подпрыгивала, — Давай серьезно! Мне же интересно!
— Как обычная рысь, — решил не мучить меня оборотень. — Кошачья морда, янтарно-зеленые глаза с вертикальными зрачками, большие уши с черными пушистыми кисточками, розовато-коричневый нос, белые усы…
— Ух, ты! — я еще раз крутанулась вокруг свой оси, но собственную морду естественно не разглядела. — Деловий, а у вас есть зеркало?
— Было где-то, сейчас уже не вспомню… — домовой виновато развел лапками, я расстроено вздохнула, — Но пока вы ходите, я мог бы поискать, — поспешно добавил, глянув на меня, Деловий.
— Спасибо! — я благодарно ткнулась носом в пушистый шар, зависший на уровне моих глаз. От домового вкусно пахло какими-то пряными травами.
— Я же говорю — она хорошая девочка! — ласково сказал расчувствовавшийся Деловий Волтиверу.
— Когда захочет, — уклончиво согласился оборотень, бесшумно выходя за дверь.
Я вдруг поняла, что все это время мы разговаривали едва слышно, я инстинктивно подстраивалась к голосу Волтивера, а усиливший слух без труда помогал мне различать едва уловимые звуки. И теперь, когда все стихло, дыхание спавшего Эммануила казалось громким и раскатистым.
Я осторожно подошла к ангелу, принюхалась. В нос ударил смешанный запах птичьих перьев, речной свежести и чего-то неуловимо напоминающего запах свежескошенного сена. Интересно из чего сделаны адепты света, что имеют такой странный запах?
— Пойдем, потом понюхаешь… — послышался из приоткрытой двери слегка измененный голос Волтивера.
Я подпрыгнула от неожиданности сантиметров на двадцать, увесисто приземлившись на дощатый пол, обернулась. На пороге стояла здоровенная черная зверюга, раза в полтора крупнее меня. Обругав себя за несдержанность, я с опаской оглядела оборотня еще раз — во всем его облике чувствовалась опасность: сиреневые глаза отливали краснотой, черная шерсть, огромные лапы, острые зубы… Словно в ответ на мои мысли, зверь плотоядно облизнулся.
— Не смей меня пугать! — предупредила я, и ворчливо добавила, — Надеюсь, мы идем все-таки за зайцем, а не за кошатиной…
Волтивер хмыкнул, но промолчал, скрываясь в полумраке сеней и лапой откидывая засов. Я скользнула следом. Домовой бесшумно летел за нами, намереваясь закрыть дверь.
За порогом царила сказка. Снег закончился. На черном бархате неба сияла луна, серебристыми бликами отражаясь на белоснежном покрывале, окутавшем все вокруг. Деревья, одетые в пушистые шали, казались волшебными изваяниями. Звенящая тишина струной вздрагивала от любого звука. Все вокруг было исполнено первозданной чистотой и свежестью.
Я полной грудью вдохнула пьянящий морозный воздух и ощутила, как в сознание вливается счастье от бесконечного единения со стихией. Потянулась, разминая мышцы, и, повинуясь безудержному порыву, побежала вперед, окунаясь с головой в неведомые мне доселе чувства.
Спустя метров сто меня, когда оставшийся позади дом перестал быть виден за вязью деревьев, меня нагнал Волтивер и, словно невзначай коснулся боком, помогая преодолеть защитный барьер вокруг заимки, а потом снова сбавил бег, оставляя меня наедине с неизведанными инстинктами.
…Я наслаждалась. Новыми незнакомыми ощущениями в столь непривычном, но в тоже время таком родном теле. Сумасшедшей животной энергией. Многообразием запахов и звуков. Безбрежной силой природы.
Я бежала сквозь лес, с легкостью огибая деревья и удивляясь мягкости собственных движений. Пушистые лапы не давали проваливаться в снег, кроме того, обострившиеся чувства давали мне возможность не в пример лучше оценивать происходящее вокруг. Выбежав на небольшую полянку, я без труда смогла различить, как следом выскочил Волтивер. Развернулась, припала к земле и с тихим рычанием прыгнула на зазевавшуюся зверюгу, сбивая с ног.
Сцепившись, мы покатились по земле, взбивая снег в пушистую пелену, сверкающими снежинками кружащую над нами.
…Никогда не думала, что это так приятно — просто дурачится в снегу, зарываясь в белый ковер и выпрыгивая обратно, шутливо вспарывать лапами холодное кружево и бегать друг за другом, стараясь повалить на землю…
Мы сходили с ума не меньше получаса, выплескивая накопившиеся эмоции и попросту радуясь неожиданной свободе.
— Все, сдаюсь! — наконец, выдохнула я, в которой раз поваленная на снег и прижатая черной лапой.
— Что? — переспросил Волтивер, нарочито прижав уши к голове.
— Отпусти! — я отчаянно забилась, выворачиваясь и вставая на ноги, победоносно глянула на оборотня. — Хотя, нет, я пошутила — не сдаюсь! Теперь ничья! Надо было раньше момент ловить!
