Если бы за удовольствием не следовало страдание, кто бы смог его вынести?

Если человек утомлен Лондоном, значит, он утомлен жизнью.

Если юноша или человек средних лет, уходя, не может вспомнить, куда он положил шляпу, никто не обратит на это внимания; но если то же самое случится с человеком почтенного возраста, все начнут пожимать плечами и говорить: «Да, с памятью у него совсем плохо».

Если я приучаю слугу лгать ради моего блага, не резонно ли предположить, что при этом он неоднократно солжет и ради своего блага?

Есть два вида знаний: мы знаем либо сам предмет, либо где найти сведения о нем.

Есть люди, с которыми мы охотно порвали бы, однако нам не хотелось бы, чтобы они порвали с нами.

Женщины постоянно завидуют нашим грехам; если они не так порочны, как мы, то не по доброй воле, а потому, что мы им запрещаем.

Живущего автора судят по его худшим произведениям, и только когда он умрет – по лучшим.

Жизнь есть движение от желания к желанию, а не от обладания к обладанию.

«Завтра» – большой обманщик, и его обман никогда не теряет прелести новизны.

Задавать вопросы – плохой тон в беседе джентльменов.

Захватывающая история редко бывает совершенно правдивой.

Из всех видов шума музыка – наименее неприятный.

Иные умники берут себе жен поглупее, думая управлять ими, – и всегда оказываются в дураках.

Ирландцы – честный народ: доброго слова друг о друге не скажут.

Каждый автор может рассчитывать на похвалу, но лексикограф может надеяться лишь на то, что избежит порицания.

Каждый из нас лентяй – или надеется стать им.

Каждый не прочь поговорить о том, что его вовсе не занимает.

Каждый человек имеет право говорить то, что он считает правдой, а каждый другой человек имеет право поколотить его за это. Мученичество – вот критерий.

Кастрировать: изъять неприличные части книги.

Когда встречаются два англичанина, они заводят разговор о погоде.

Когда мне льстит тот, кому льстят все, я по-настоящему счастлив.

Когда мужчина говорит, что женщина доставила ему удовольствие, он не имеет в виду беседу.

Когда человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно способствует концентрации мыслей.

Круглые числа всегда лгут.

Кто хвалит каждого, не хвалит никого.

Лошадь, умеющая считать до десяти, – замечательная лошадь, но не замечательный математик.

Лучше жить богатым, чем умереть богатым.

Люди более постоянны в своей ненависти, чем в любви.

Люди, вообще говоря, не слишком охотно читают книги, если у них есть какое-нибудь другое развлечение.

Люди редко читают книги, которые им подарили.

Люди сделают все что угодно, просто чтобы иметь возможность об этом поговорить.

Многое можно сделать из шотландца, если изловить его еще детенышем.

Мужчине брак нужнее, чем женщине, потому что он гораздо менее способен окружить себя домашним комфортом.

Мужчины знают, что женщины обладают превосходством над ними, и потому выбирают самых слабых и самых невежественных. Думай они иначе, они не боялись бы женщин, не уступающих им в образованности.

Музыка – единственное безгрешное чувственное наслаждение.

Мы любим заглядывать через границы, которые не намерены нарушать.

Мы склонны верить незнакомым – ведь они нас никогда не обманывали.

Надежда есть разновидность счастья и, может быть, единственное счастье, возможное в этом мире.

Насколько легко дается мне воздержание, настолько же тяжело – умеренность.

Не задумывайся об уходе из этого мира прежде, чем мир будет сожалеть о твоем уходе.

Нет ничего слишком незначительного для такого незначительного создания, как человек.

Нигде так сильно не ощущаешь тщетность людских надежд, как в публичной библиотеке.

Никто не достиг величия благодаря подражанию.

Никто никогда ничего бы не сделал, если б сперва опроверг все возражения.

Обещания авторов – как клятвы любовников.

Обычная похвала дается взаймы, а лесть – это подарок.

Он был настолько учтив со всеми и каждым, что никто не был благодарен ему за это.

Он был по-новому глуп, и поэтому многие признали его великим. (О поэте Томасе Грее.)

Он неверующий в том же смысле, что и собака; иначе говоря, он просто никогда не думал об этом.

Патриотизм – последнее прибежище негодяя.

Перечитывайте написанное и, если вам попадется особенно изысканный оборот, вычеркивайте его.

Печально, но правда: теперь я знаю почти столько же, сколько знал в восемнадцать лет.