Воспоминания вызвали у Картазаева нехороший осадок, потому что вся упомянутая разведгруппа тогда полегла.

В этот момент Вольд как нельзя более остро почувствовал, что он зря впутал этого славного деревенского парня в их грязные городские дела.

Обухов открыл железную калитку, впустил их по одному и обыскал. Проделал это вполне профессионально. Серьезный соперник, такого без шума не завалить, придется мочить. Если конечно все пойдет по их плану. А то возможен противоположный вариант. Вот Бушмена бы сюда. При его фантастической силе он бы один троих таких скрутил.

— По одному по тропинке, никуда не сворачивая, бегом! — скомандовал Обух.

Картазаев чуть со стыда не сгорел. Хорошо, что он вторым бежал. Как пацана бегать заставляют.

— Я старый больной человек, — заканючил он, но Обух тотчас вознамерился дать ему пинка.

Картазаев тотчас взял чуть в сторону. Достаточно для того, чтобы Обух промахнулся и недостаточно для того, чтобы он заподозрил, что маневр получился не случайно.

Когда они вошли в дом, их ждало новое разочарование: охранников было пятеро. Четверо резались в карты, а пятый спал тут же на диване, заложив руки за голову и далеко выставив локти, по длине которых можно было судить, что спящий настоящий гигант ростом под два метра.

— Чего уставились? — рыкнул Обух. — Вверх по лестнице! Бегом!

Они опять побежали. Мошонкин подозрительно быстро запыхался. Видно парня сильно вывело из себя, что бандитов было больше, чем они ожидали увидеть. Будто невзначай, Картазаев толкнул его плечом. Жест должен был означать, чтобы он перестал мандражировать, но тот вместо спокойствия вздрогнул.

Распределительный шкаф находился напротив лестницы на втором этаже. Обух маячил у них за спиной, и Картазаев с видом знатока стал ковыряться в шкафу. Все пошло не так с самого начала.

Гектор, выпотрошив папиросу и набив ее душистой анашой, сладко раскуривал сей райский продукт. Тело сделалось невесомым, а стены задышали словно живые, когда зазвонил мобильник и резкий голос сказал:

— Ты знаешь кто у тебя в гостях? Это Камикадзе, который твоего брата завалил!

Хмель сам собой из головы выветрился.

— Кто говорит? — вскрикнул Гектор.

— Тебе какая разница? Иди и убей его! — и неизвестный отключился.

Гектор вытащил из кармана пистолет и вышел в коридор. Картазаев присев на корточки, ковырял в шкафу, а Мошонкин с Обухом стояли чуть позади и в стороне. Гектор уставил ствол на старика и недобро проговорил:

— Ну-ка, Обух, посторонись! Ты знаешь, что это сам Камикадзе к нам в гости пожаловал? Ошибки нет, мне сейчас по трубе звонили.

Обух среагировал мгновенно: развернув Мошонкина лицом к себе, прижал к стене. Жалко не Картазаева. За пояс бандита был заткнут нож в красивых кожаных ножнах, и по-хорошему, его можно было использовать. Картазаев догадывался, что Гектор ждет лишь, когда он встанет, чтобы прикончить, поэтому не торопился. Интересная психология у людей. Мог убить и сидящего, но нет, ждет. Однако пауза не могла затянуться надолго. Картазаев глянул на Мошонкина. Он никогда не работал с напарником, лишь слышал, что бывает у настоящих напарников нечто вроде телепатической связи. Язык жестов, которым пользуется спецназ при всевозможных захватах, настоящим напарникам без надобности. Они понимают друг друга без слов.

Картазаев страстно желал, чтобы этот парень хоть раз в жизни понял его как надо, без предварительного разжевывания и втолковывания. И чудо свершилось. Неизвестно, что он там понял, но своими заскорузлыми от тяжелого крестьянского труда пальцами буквально выскреб у бандита нож. После чего его решимость сошла на нет, и Картазаев со всей обреченностью понял, что парень до сих пор людей не убивал. Обух почуял его судорожные потуги и, опустив взгляд, увидел нож.

— Ах ты, гаденыш! — выкрикнул он, но среагировать не успел: Мошонкин вскинул руку и неловко ткнул ему ножиком в шею.

Обух рефлекторно ударил его по руке, но получилось только хуже. Если до этого рана была пустяковой, то теперь нож едва не отделил ему голову от шеи. Дальше время пошло на мгновения. Кувыркаясь в брызгах, нож выпал из разом ослабшей руки Мошонкина, и Картазаев схватил его точно мопс, которому бросили кусок колбасы.

Гектор не успел глазом моргнуть, как нож торчал у него в груди по самую рукоятку. Картазаев взял пистолет из рук Обухова, все еще остающегося на ногах, и бросился вниз по лестнице.

Картежники оглянулись на шум, тогда Картазаев не добежав, как рассчитывал, сделал то, что очень не любил, а именно: открыл беспорядочную и малоприцельную пальбу. Когда он закончил, вокруг была кровавая баня.

Взломав дверь в диспетчерскую, Картазаев выволакивал оттуда перепуганного насмерть Маркетанова, когда сверху раздались шум яростной борьбы, потом полный смертной тоски вопль. По всем расчетам там не должно было оставаться живых врагов, и сердце полковника екнуло, когда он понял, что Мошонкину угрожает опасность. Врезав пленнику рукоятью, как следует, он кинулся на подмогу.

Наверху он увидел нечто такое, что разум поначалу отказался воспринимать. Нож, который он оставил в теле Гектора, отброшен далеко в сторону. Судя по быстро чернеющим свежим гематомам на лице Мошонкина, Гектор некоторое время жил, причем довольно интенсивно, и едва не отправил Василия на тот свет.

Теперь же бандит лежал у дальней стены. И с лицом у него было что-то непонятное. Оно было словно порвано пополам. Причем, череп был плоский, словно блин у штанги.

Дрожащий словно мокрый котенок Мошонкин сидел в углу, тщетно удерживая в трясущихся руках пистолет Гектора.

— Здорово ты его приложил, — сказал Картазаев, остановившись напротив.

— Это не я, — простучал Василий сквозь зубную дробь.

— Тут есть кто-то еще? — насторожился Картазаев.

Мошонкин помотал головой.

— Он вышел отсюда и зашел туда, — он оба раза указал на стену.

— Кто зашел? — не понял Картазаев.

— Боно! — сказал Василий.

Картазаеву некогда было разбираться со всей этой чертовщиной, необходимо было как можно быстрее допросить Маркетанова, пока парень находился в шоке после перестрелки, и из него можно было еще что-то вытянуть. Важны были минуты. Картазаев помог спуститься на первый этаж Мошонкину, потом привел в чувство пленника. Маркетанов в страхе смотрел на побоище, но самый настоящий ужас в нем вызывал вид долговязого, продолжавшего как ни в чем не бывало лежать с заложенными под голову руками. Картазаев встряхнул Маркетанова и заорал:

— Говори, где Череп!

Главное в допросе все время орать, не давая допрашиваемому прийти в себя. Но, похоже, Маркетанов был не в состоянии отпираться.

— Он в кирхе, — прошептал пленник.

— Точнее, козья морда! — Картазаев встряхнул его за шкирку.

— В сарае за домом.

После того, как Картазаев выяснил, где находится Череп, он почувствовал, что может задать вопросы и о судьбе похищенных людей. Такая уж у него была планида: сначала работа, потом дорогие ему люди. Или у него не было дорогих людей, а имелась только работа: грязная нескончаемая работа.

— Где пленные? — прикрикнул Картазаев. — Женщина с пацаном где? Отвечай, замочу!

Маркетанов шарахнулся от него, как от прокаженного.

— Леший в доме, — сказал он торопливо. — С ним все нормально. Волосок с головы не упал. Вы не волнуйтесь. Диего распорядился. Сказал, что он для стрелки с Дядей Борей может понадобиться.

Картазаев показал жестом Мошонкину, чтобы он не терял время даром и искал Андрея.

— А женщина? — продолжил он допрос.

Бандит опустил глаза. Картазаев почувствовал недоброе, и в груди стал разгораться огонь.

— Вы ее убили? — спросил он очень тихо.

Как ни странно, его шепота допрашиваемый испугался даже сильнее, чем крика. Не правы оказались учителя по допросам.