— Не важно.
— Мы сами будем решать, что нам важно, а что нет, — начал заводиться Кит.
— Важно другое, — продолжал Картазаев, не обращая на молодого внимания. — Почему Диего и его люди не боятся Черепа? И даже сумели с ним договориться. Значит, не всех эта чертова штуковина убивает.
Он специально оговорился, проверяя реакцию бандитов. Его всегда интересовало, догадываются ли они, что Череп не человек.
— Череп мужик с понятием, — сказал Шершавый. — Он за базар отвечает.
Удовлетворившись ответом, Картазаев увел разговор от скользкой темы, поинтересовавшись тем, что его вообще-то меньше всего интересовало:
— Кстати, про Боно что-нибудь слышно?
— Он исчез, — быстро сказал Шершавый. — На малине какой-нибудь завис.
— Странный тип. То развивает бурную деятельность, то какое-то время как будто не существует, — проговорил Картазаев, и в тот же момент перед его взором промелькнула размытая фигура, виденная им совсем недавно, и которая как он знал, как-то связана с Боно.
Бывало с ним иногда такое. В такие моменты он сам себе казался экстрасенсом, правда, экстрасенсом совершенно бесполезным для дела, не понимающим свои собственные видения.
— Ну и какой твой план? Где Черепа искать? — спросил Рекунков, окончательно похоронив надежды Картазаева расшифровать промелькнувшие видения.
— Тут надо мыслить логически. Яхту Черепа мы нашли в "Китовом усе", но даже если он скрывался рядом со своей посудиной, то после нашего визита его переправили в местечко потише. Это может быть яхт-клуб или дача. В общем уютное, тихое местечко.
— У Ржавого таких дач и коттеджей до чертовой матери. Как же мы его найдем? — усомнился Шершавый.
— Перевезя Череп, он будет его охранять. Надо найти объект с усиленной охраной. И если мы найдем дачку, где сам Ржавый не живет, а охрана там под каждым кустом, стало быть, это то, что нам нужно, — сделал вывод Картазаев.
Гектор в застегнутом костюме и белых носках с черными пятнами от бессменной носки туфель лежал поверх покрывала. Изредка он стряхивал пепел от неспешно раскуриваемой сигареты в изящный напольный вазон. Раритетная посуда была куплена по случаю вместе с экибаной, и чтобы засохший музейный веник не мешал процессу курения, Гектор сдвинул все ветки в кучу. Он представлял, что миллионер, и находится не на одинокой усадьбе, затерянной в глубинах запретной территории Ягодинского леса, а в более цивильном местечке. Например, в штатах. Вот там настоящая жизнь. Говорят, там даже болезни проходят. От мечтаний его отвлек звонок по мобильному. Звонил Маркетанов, который дежурил у мониторов. На экраны транслировались картинки с видеокамер, установленных по периметру забора, увенчанного колючей проволокой.
Вдоль забора периодически проходил Обухов, нелюдимый мрачный парень. На лице Обуха никаких эмоций, пацан надежный. Из пистолета с глушителем отстреливает птиц, которым вздумалось на колючку сесть. Просто так, из любви к искусству.
Кроме Маркетанова, Обуха и самого Гектора на даче еще пятеро охранников, которые или режутся в карты или спят на первом этаже. Гектор недоумевал, зачем надо было держать столько народа. Тот, из-за которого они здесь находились, не нуждался в охране. Только самоубийца полез бы к нему.
— Что там? — недовольно процедил Гектор, предварительно сплюнув окурок на паркет из бука.
— У нас гости, — доложил Маркетанов. — Дед из телеателье и с ним пацан.
По строгой инструкции Ржавого Гектору следовало спуститься в аппаратную и самому глянуть на пришедших, но Ржавый был далеко, а вставать было лень.
— Опиши их, — потребовал Гектор.
— Что я писатель? — возмутился, было Маркетанов, но Гектор быстро заткнул ему фонтан, и тот продолжал с нарочитой небрежностью, говорило уязвленное самолюбие. — Дед такой изношенный. Сквозь волосы черепушка просвечивается. Горбатый, низенький. Да не он это! У нашего старика горба не было.
— Горб можно подложить, — заметил Гектор.
— Я его пиджак заставил снять. У него спина как у верблюда. Да не он это! Глаза все в бельмах, он почти слепой.
— А как же он телик ремонтировать будет? — законно усомнился Гектор.
— А молодой на что?
— Кстати, что за молодой?
— Дурачок зеленый. Таких ментов не бывает. Разве что постовые на дорогах, а сюда в случае чего волкодавов пришлют, которые в плен не берут.
— Типун тебе на язык!
— Давай запускать. Сегодня в "Окнах" телку сисястую обещали раздеть, а у нас ни один телик не пашет.
— Ладно, — Гектор ловким плевком сбил окурок дальше по паркету. — Пусть Обух их обыщет, а потом будет при них неотлучно. Распределительный шкаф на втором этаже. Пусть идут и никуда не сворачивают.
Картазаев неотрывно смотрел в крепкую крестьянскую спину Мошонкина. Василий ерзал, порываясь что-то сказать, но был строго настрого предупрежден, чтобы не разевал рот. Перед камерой они были словно голые. Картазаева уже заставили снять пиджак, а надеть обратно команды не было. Теперь он дрожал под холодным ветерком. С одной стороны хорошо. Теперь бандиты видят его худые руки со старческими венами, с другой, все равно холодно.
Дачку они вычислили на удивление быстро. Пацаны дяди Бори исправно объездили все известные им точки Ржавого. Редко какая была необитаема, но только в одной какой-то псих с периодичностью сторожа обходил ограду и отстреливал птиц из волыны с глушителем. Услышав сообщение о странном типе, Картазаев сердцем почуял: оно. Отозвав людей, Картазаев с Василием в сопровождении Рекункова и Шершавого выехали на место. При наблюдении в бинокль обнаружились еще люди. Охранников было трое. Об этом люди Рекункова, прибывшие раньше на место, божились и клялись.
Картазаев долго ломал голову, как попасть в дом. Нарушить связь, а потом представиться сотрудниками телефонной компании не представлялось возможным: у бандюганов были мобильники. Всех посетителей бандиты посылали подальше. Тогда Картазаев внезапно подумал, а чем занимаются мужики в свободное время, каковым являлось для них время с утра до вечера. Телик смотрят. Кабеля естественно не обнаружилось, зато на крыше торчала сковорода спутниковой антенны, вывести которую из строя не представляло особого труда. У бандитов была новенькая СВД, из которой вызвался стрелять Мошонкин.
— У меня отлично по стрельбе было. В десятку лучших по роте входил, — довольно сообщил он.
Картазаев, скривился, но ничего не возразил. Василий расстелил на капоте машины пиджачок, прицелился и почти сразу выстрелил. Картазаев в бинокль видел, как под подводящий шнур соскочил с тарелки. В этот момент для бандюганов погасли все краски мира.
Картазаев опасался, как они узнают о том, что бандиты вызвали ремонтника и вызовут ли вообще, но его опасения оказались напрасными. Из дома выскочил верзила в узких черных очках, в котором Картазаев сразу предположил Гектора, о котором ему рассказывал покойный Студебеккер, и стал орать в трубку на весь лес, что у него сломался телевизор, и что ему и так делать нечего, а тут вообще тоска, хоть удавись, так что пусть поскорее телемастера пришлют.
Выждав час, Картазаев с Мошонкиным достали привезенные с собой робы и переоделись. Среди бандитов добровольцев не обнаружилось.
— Мы вас прикроем, — ухмыльнулся Кит, и его ухмылка Картазаева в восторг не привела и чувство благодарности не вызвала.
Полковник хотел предупредить, что в случае чего, если что пойдет не так, он запихнет бандиту его ухмылку так глубоко, что она вылезет у него из задницы вместе с геморроем, но промолчал. Иногда он предпочитал делать, а не болтать. К тому же не хотелось сотрясать воздух бездоказательными обвинениями, к тому же авансом. Вдобавок у Картазаева были серьезные опасения, что в случае подставы со стороны бандитов, исполнять его угрозы уже будет некому.
Происходящая сумятица нравилась ему все меньше. Вернее, совсем не нравилась. Был у него уже похожий случай в Афгане. Не в том, с духами, а уже с талибами. Там вдруг все едва не передрались из-за пустяка, никто толком и не понял из-за чего. Эйнштейн, когда он потом пересказал ему этот случай, назвал его тенью беды. "Перед любым трагическим событием катится нервно-эмоцианальная волна", — пояснил эксперт. — "Это ведь только для нашего временно-пространственного континуума событие еще не произошло, а скажем для нас же, только час спустя, все уже случилось. И знаешь, что самое занимательное? Самое занимательное, что во Вселенной найдется хоть один субъект, для которого абсолютно все события уже произошли".
