Картазаев зубами сорвал обертку со шприца, набрал морфий и уже впрыскивал его себе, когда вдруг вспомнил про Лешего, но, оглянувшись, не увидел никого рядом.

— Андрей, ты где? — крикнул он.

В ответ в дверь с наружной стороны так грохнули, что засов едва не вылетел из пазов. Картазаев инстинктивно придержал ее, но потом понял всю беспочвенность своей затеи: дверь в любом случае продержалась бы столько, на сколько хватило прочности дерева, из которой она была изготовлена. Тогда он отбросил аптечку и пошел по направлению к пульсирующему гробу. Внезапно боковым зрение увидел движение. Оказалось, что внутри кирхи стоит тяжелый армейский "Урал", который они, занятые гробом, даже не заметили. Леший пытался заползти под широкие спаренные колеса.

— Ты куда, трус? — крикнул Картазаев, делая тщетную попытку схватить беглеца за ноги.

Тот безбожно лягался и заползал все дальше. Боли Картазаев уже не чувствовал, только тупые удары. Его начинало качать и все сильнее. Комната каруселью крутилась вокруг его медленно раздувающейся головы.

— Ты чего испугался? — увещевал Картазаев.

Леший повернул к нему побелевшее лицо и спросил:

— Как мы вернемся?

— Не время сейчас думать об этом, — продолжал уговаривать Картазаев. — Если мы не поторопимся, нас убьют прямо сейчас.

— Ты не понял. Как мы вернемся? — словно заведенный повторил вопрос Андрей.

Картазаев хотел схватить его, но в ответ тот с такой силой пихнул его, что он опрокинулся навзничь. Казалось, что от удара голова его расколется, но он опять ничего не почувствовал кроме злости на тупого упрямого мальчишку. В это время некий посторонний звук нарушил его покой. Как оказалось, он задремал на полу, а посторонним шумом был шум рухнувших ворот. Картазаев перевернулся на живот и пополз. Он твердо знал, что если не успеет доползти до зоны действия гроба, то бандиты убьют его на месте. Ему казалось, что он двигается со скоростью ветра, но угасающее сознание дало тревожный сигнал, что он едва плетется. Сейчас меня потащит неведомая сила, успокаивал он себя.

— Вот он! Я держу его! — раздался торжествующий крик и кто-то вцепился ему в ноги.

Оглянувшись, Картазаев увидел висящего на ногах еще одного бритоголового, точную копию убитого Лося. На подходе были еще трое. Яростно лягаясь, он продолжил ползти. Бритоголовый, азартно крича, продолжал тормозить его движение. Гроб был в нескольких метрах, но дружки бандита были еще ближе, когда Картазаев сконцентрировался и толкнулся вперед с висящим на ногах бандитом, мяса в котором, наверное, было не меньше центнера. Картазаев понял, что больше не сделает ни одного движения. У него просто не оставалось сил. Однако движение не прекратилось. Пол тек под него, а сверху наплывала огромная тень гроба, на вершине которого с треском выдулся ослепительно белый шар, состоящий из миллиона огненных игл. Потерю сознания Картазаев воспринял с благодарностью. Он еще успел заметить, как плазменный рой поэтапно очищает с вопящего бритоголового сначала кожу, потом мышцы с костей, потом сами кости рассыпаются в муку. То же самое происходило с его дружками: на их месте поочередно возникали взрывы мясокостной муки.

И Картазаев начал движение.

Картазаев очнулся первым. Вокруг было темно. Некоторое время он не двигался, свыкаясь с темнотой. Ни лучика света. Картазаев приподнялся, и рухнул обратно, крепко приложившись лбом о низко нависающий свод. Негостеприимно его встречали. Не пытаясь больше подняться, он вытянул руки и ощупал препятствие. Стена была шершавой и холодной. На ощупь бетон. Точнее определить не представлялось возможным, пока не рассветет. Картазаев надеялся, что рассвет все-таки наступит. Потом ощупал себя. Он был в одежде, но босой и без оружия. Полковник очертил руками круг, и почти сразу уткнулся в лежащего без движения Мошонкина. Картазаев послушал грудь и с облегчением различил биение сердца. После этого уже смело привел Василия в чувство парой пощечин. Тот заворочался, застонал.

— Башка раскалывается, — сообщил он и испуганно вскрикнул. — Владимир Петрович, где мы?

— Узнаем, когда выберемся, — пообещал Картазаев и предупредил. — Резко не вставай, голову расшибешь.

— А вы откуда знаете, ведь не видно ни черта?

— Я провел разведку.

— Куда мы сейчас, Владимир Петрович?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился Картазаев.

— Вы же всегда все знаете.

Жалко, что я так не считаю, подумал Картазаев. Он провел рукой по потолку, определяя, что тот имеет едва заметный наклон в одну сторону. Велев десантнику следовать за собой, пополз. Спустя какое-то время Картазаев скорректировал направление, после чего дело быстро пошло на лад. Потолок стал настолько высок, что они смогли встать. Мошонкин, торопя события, вел по потолку рукой, и вдруг с проклятиями отскочил в сторону. Сверху выпал некий фрагмент и с грохотом раскололся. Картазаев замер, заставив и Мошонкина замолчать. Некоторое время они прислушивались, но не услышали никаких звуков.

— Вы думаете, нам угрожает опасность? — спросил Мошонкин шепотом.

— Отсюда никто еще не возвращался, — также тихо ответил Картазаев. — Исключая Боно. Но Боно странный парень, никто не знает, какую он заплатил за возвращение цену. Во всяком случае, нормальным его назвать никак нельзя. Кукулькан выпил из него душу.

— Вы верите, что у человека есть душа?

— Вообще-то я хотел сказать разум, но мы сейчас находимся во владениях Кукулькана, так что я уже ни за что не ручаюсь. Было бы смешно в наших условиях не верить в бога. Можно не верить в силу пули, но когда она попадет тебе в лоб, она ведь все равно тебя убьет.

Мошонкин, у которого нашлись спички, зажег одну. В неверном дрожащем свете он осмотрел расколовшийся фрагмент и сообщил:

— Стекло.

— Это было ясно по звуку. Наверх свети, откуда он выпал.

На потолке осветился темный квадратный лаз, с которого свисали грязные ветхие тряпки.

— Полезем? — спросил Мошонкин.

— Мы не знаем, что там. Лучше двигаться, как двигались, в случае чего вернемся.

— А найдем?

— Я найду, — пообещал Картазаев.

Мошонкин зажег еще одну спичку, и Картазаев поспешил отобрать у него драгоценный коробок.

— Не трать спички просто так. Будем использовать их только при крайней необходимости, — предупредил он и спросил. — Ты ничего не слышал?

— Нет. А что?

— Мне показалось, тихо погудела машина.

— Владимир Петрович, вам никогда ничего не кажется. Так что там, наверное, точно машины ездят, и мы на правильном пути.

— Флаг тебе в руки, — вздохнул Картазаев, который не настолько доверял своим чувствам. — Продолжим двигаться.

Они шли уже с полчаса, когда темень вокруг сменилась сумраком, в котором начала различаться громада потолка, нависающего в метрах четырех над головами. Через равные промежутки в нем различались квадратные отверстия. Картазаев уже начал кое-что подозревать. Чтобы проверить догадку, он опустился на корточки и ощупал землю. Это была действительно земля, сухая и холодная, поросшая короткой колючей травой. И опять ему почудился автомобильный гудок. Почти на грани слышимости. Протяжный и какой-то безнадежный, словно не надеявшийся что его услышат.

— Десантник, ты опять ничего не слышал? — раздраженно спросил Картазаев.

— Ничего, — виновато подтвердил Мошонкин. — Я ведь в деревне на бульдозере работал, а там такой грохот, я и оглох малость.

— Ладно, проехали, — сбавил тон Картазаев. — Чего это я на тебя взъелся? Видишь свет, выход близок.

Сумрак постепенно рассеивался. Впереди белел прямоугольник белого дневного света. Предчувствуя конец неизвестности, они прибавили шагу. Если бы не трава, колющая босые ноги, они бы побежали. В любом случае путники за считанные минуты преодолели последние метры.

— Не спеши высовываться! — успел еще предупредить Картазаев, но Мошонкин уже высунулся.