Лесли Чемберлен проснулась. Она бросилась одеваться и собирать учебники, чтобы не опоздать на школьный автобус. В небольшом доме она была одна, так как отец работал в ночную смену и возвращался домой не раньше девяти. Она не стала готовить себе завтрак — отец наверняка догадается об этом, когда придет домой, и потом будет упрекать за то, что она не питается как положено, — но зато в страшной спешке потратила несколько минут, чтобы наложить макияж перед зеркалом в ванной комнате, и выбежала на улицу.

Ей было шестнадцать. Всю свою жизнь она прожила в маленьком городке Элликот. Ее отец, вдовствующий с тех пор, как Лесли исполнилось шесть лет, работал сортировщиком и отвечал за ремонт оборудования на местной бутылочной фабрике. У нее не было ни братьев, ни сестер. Лесли выскочила из дома как раз вовремя и села школьный автобус, заполненный детьми из бедных семей, проживавших в этом пришедшем в упадок районе города. Как всегда, портативный приемник шофера был включен. Передавали утренние новости, но Лесли ничего не слышала. Она думала о лице, которое увидела дома в зеркале, о лице, недостатки которого безрезультатно пыталась скрыть с помощью макияжа. Каждое утро, взглянув в зеркало, она видела это лицо, служившее ей горьким упреком. На зубах были надеты шины для исправления кривых зубов, — на этом расходе отец настоял сам, хотя он в огромной степени подорвал семейный бюджет. Само по себе это не вызывало чувство стыда. Но губы потеряли очертания, форма носа изменилась. На лице были видны изъяны, вызванные половым созреванием. Светло-рыжие волосы, густые и вьющиеся, она была вынуждена туго завязывать на затылке, чтобы они не лезли на глаза, как иглы дикобраза, Для своих лет она была высокой и тощей. Она недостаточно быстро обретала женственные формы. Приняв душ, она, бывало, разглядывала в зеркале свои маленькие груди и вздыхала разочарованно.

Лесли была еще слишком молода, чтобы видеть то, что было в ней хорошего. Она не замечала, что в юном лице уже проявляются прекрасной лепки черты, что ее худое тело скоро приобретет изящество и гибкость. Не понимала, что взгляд ее серых глаз отражает природный ум и сильный характер.

Принадлежи Лесли к другому слою общества, она в совершенно другом свете видела бы свое лицо и фигуру. У нее не было дорогой и модной одежды, а самое главное — репутации девушки из высших слоев общества, которая в глазах посторонних делала бы незаметной нескладность ее фигуры, увеличивала бы маленькую грудь и превращала юное лицо в образец красоты, которым бы восхищались все ее сверстники.

Общество Элликота четко разграничивалось на представителей управленческого аппарата и трудовой люд фабрики, которая были главным источником существований в городе. Лесли принадлежала к детям из семей служащих, а потому дети, принадлежащие к семьям управленческого аппарата, смотрели на нее свысока. К последним относились семейства Бетанкур, Шамблисс, Дауэрс, а выше всех стояло семейство Петерсон, бывшее не только основным держателем акций компании, которой принадлежала фабрика, но и владевшее полудюжиной собственных компаний, а также тысячами акров земли.

В этом жестко разграниченном обществе Лесли чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег. Она была лишена ореола и положения "детей компаний", как их называли. В то же время ее сверстники в школе, выходцы, как и она, из семей служащих, не видели в Лесли индивидуальности и стремлений, свойственных им. С одной стороны, ее успеваемость в школе была слишком высока, умственное развитие намного опережало среднее. С другой стороны, в ней чувствовался какой-то протест против того, что ее окружало, словно она не могла ни дышать, ни полностью раскрыться в этой удушливой атмосфере, словно она была создана для другого, более широкого мира. Но этот протест был глубоко скрыт в застенчивой личности подростка. Однако многие учителя распознали в ней эту черту по ее блестящим, полным вдохновения и воображения сочинениям, о чем не раз говорили отцу, гордившемуся ею.

То было время, когда девушек не поощряли быть амбициозными, думать самостоятельно или высоко ценить себя. Им уготована была одна участь — стать супругой подходящего мужа. Лесли возмущало это скрытое от глаз принуждение. В ней росла нетерпимость к тем путам, которые навязывало ей общество. Она хотела быть другой, хотела сделаться человеком с большой буквы. Но бедность делала ее устремления недостижимыми.

Если одной половинкой сердца Лесли уже была в далеком будущем, то другая половинка нестерпимо желала добиться расположения своих сверстников. Ее терзала неспособность подладиться под них. Она часто грезила о недостижимом, но в то же время искала воплощение своим мечтам в реальной жизни.

Прекрасным, но мучительным воплощением оказался красивый молодой человек по имени Джеф Петерсон

Джеф был единственным сыном самого гражданина города Лиланда Петерсона. Его друзья принадлежали к самой популярной в школе компании, Среди них были симпатичные заводные девочки вроде Синди Хофман и Джуди Бетанкур, заядлые игроки в баскетбол и бейсбол Барт Диллон, Крейг Дауэр и другие. Все это было дети из "хороших" семей и держались они скученно, повязанные невидимыми нитями правил и ценностей, которые, казалось, в них самих существенно не проявлялись, но при этом резко выделяли их среди менее привилегированных учеников, таких как Лесли.

У Джефа были густые темные волосы, мечтательные голубые глаза и высокая, стройная фигура. В отличие от многих, его успеваемость в школе была намного выше средней, и он был президентом класса. Его подружка Джуди Бетанкур была одной из самых популярных девочек в школе. В глазах Лесли Джеф обладал суммой всех мыслимых достоинств мужчины. В холодные зимние вечера она часто ходила на игры по баскетболу только для того, чтобы увидеть, как он молнией проносится на своих длинных ногах по площадке, как передает мяч или забрасывает гол уверенными руками.

Лесли знала, что Джеф Петерсон не для нее и таковым никогда не будет. Но это только еще больше распаляло ее. Она никому даже не заикалась об этом, опасаясь, что признание вызовет только насмешки. Однако за ее молчанием скрывалась готовность боготворить Джефа. Молодость разожгла в ней пламя, в ярком свете которого сиял образ Джефа Петерсона, мальчика, не обращавшего на нее внимания.

Но в тот день она к своему удивлению обнаружила, что ошибалась.

Первым уроком была алгебра. Для нее это был самый интересный и в то же время полный волнений урок, потому что в классе присутствовали Джеф Петерсон и его подружка Джуди. Миссис Кребтри, учительница, была настоящим профессионалом, умевшим вытянуть из учеников все, на что они были способны. Ее раздражала лень любимчиков класса, и она часто выбирала Лесли для ответов на вопросы, с которыми другие ученики не могли справиться. Это сильно смущало Лесли, поскольку ее ответы, всегда правильные, вызывали усмешки и, казалось, еще больше отдаляли ее от соклассников.

Сегодня класс занимался проверкой вчерашней контрольной работы по решению уравнений с многочленами. Обычно ученики проверяли работы своих соседей, но на этот раз миссис Кребтри, давно сомневавшаяся в правильности некоторых исправлений, заподозрила сговор между ребятами. Поэтому она изменила порядок обмена тетрадками, заставив учеников взять работы не у соседей, а у других учеников.

По воле случая тетрадь Лесли оказалась в руках Джефа Петерсона, сидевшего на два ряда дальше нее. Тот изучал незнакомый почерк. Он был необычно крупный и почти детский, наклон букв менялся то влево, то вправо, цифры как следует не прописаны. Почерк говорил о стремительном и нетерпеливом характере девочки, которая мало беспокоилась о том, чтобы сдерживать свою естественную энергию, выписывая четко каждую цифру.

Тем не менее, все ответы в заданиях были правильными.

Джефа поразила эта странная комбинация небрежного почерка и ясности ума. Он перевел взгляд от тетрадки на Лесли, сидевшую на два ряда впереди него. Она сидела к нему спиной, но он заметил длинную, очень изящную руку под рукавом блузки и красивой формы пальцы левой руки — она была левшой, — державшие ручку, которой она делала пометки в тетради. Ее волосы с необычным рыжевато-золотистым оттенком были кудрявыми и непослушными, несмотря на все старания причесать их аккуратно. Он видел ее красивый, как у лани, затылок и длинные ноги, выглядывавшие из-под юбки.