Сонливости как не бывало. Сыщик спешно поехал в офис. Он добрался туда только к часу ночи, открыл дверь своим ключом, поздоровался с охранником и поднялся в лифте на четвертый этаж, в отдел информации.

Усевшись за компьютерный терминал, он набрал номер главного справочного файла. Кел не включил верхний свет, и зеленоватый дисплей казался неким сверхъестественным явлением, вроде огней Святого Эльма на мачтах корабля в бурю.

"ДЕТСКАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ. ПРИЮТЫ". — Напечатал Кел.

"СМОТРЕТЬ ПО?.." — Спросил компьютер.

"ШТАТАМ". — Напечатал Кел.

На экране появились названия штатов в алфавитном порядке. Кел начал переходить от названия к названию, уделяя особенное внимание тем местам, где, как он подозревал, когда-то жила Джил, внимательно читая список приютов или убежищ для бездомных детей.

Он нашел ответ в Иллинойсе.

Джослин. Название маленького городка к югу от Спрингфилда, где находился самый большой приют штата для бездомных и брошенных девочек. Десять лет назад дом снесли и построили новый около южной границы штата.

Кел нервно постучал карандашом по письменному столу.

— Прекрасно, — пробормотал он.

Он не сможет связаться с властями Иллинойса до утра. Кел взглянул на часы. Половина второго. Что способен сделать детектив в половине второго? Вся страна спит.

Но до Чикаго всего два с четвертью часа лету. К чему ждать целую ночь? Здесь есть, что поискать. А время сейчас дороже всего.

Кел вышел из программы, выключил компьютер и позвонил в аэропорт. Оказалось, что в расписании есть ночной рейс на Чикаго. Самолет вылетает через сорок пять минут с посадкой в Спрингфилде на рассвете, значит, он сможет быть у цели к началу рабочего дня.

Кел не поехал домой собирать вещи, а поспешил в аэропорт.

Келу не пришло в голову позвонить своему другу детективу и предложить взять Лесли Чемберлен под охрану и надзор полиции как можно скорее. Его одержимость Джил заставила Кела совершенно забыть об этом. Но, как оказалось, в предостережении не было нужды.

Джордан сидел один в библиотеке своего пентхауза на Саттон-плейс, глядя в пустоту. До него доносились отдаленные голоса то и дело звонивших детективов.

Джордан прикрыл глаза. Он не спал почти трое суток.

В дверь тихо постучали.

— Войдите, — ответил Джордан и, повернувшись в кресле, увидел Крейга Селека, старшего детектива.

— У меня новости, — сообщил он.

Джордан мгновенно вскинулся:

— Что именно?

— Их видели. Патрульный дорожной полиции штата Нью-Йорк опознал их после столкновения двух грузовиков. Она разыгрывала роль жены матроса и подложила что-то на живот, чтобы казаться беременной. Малышка была в ранце.

— Где они сейчас? — спросил Джордан, вставая.

Крейг покачал головой.

— Ускользнули. — Полисмен догадался лишь спустя несколько часов, хотя славился тем, что помнит хоть раз увиденное лицо. Блестящий маскарад. К тому времени, как задержали матроса, который помог ей ускользнуть, она уже исчезла. До чего же умна! Готов побиться об заклад, что сейчас она так же похожа на беременную, как ночь на день.

Джордан рухнул в кресло.

— Есть хоть какое-то предположение, куда она может направляться?

— Никакого, — покачал головой детектив. — Мне очень жаль. Мы продолжаем рассылать ориентировки и наблюдать за всеми шоссе и дорогами. Но обещать ничего не могу.

Джордан вздохнул, поняв что Джил пустила в ход свое необыкновенное актерское искусство, чтобы скрыться от полиции. И, скорее всего, ей это удастся. Разве ложь и обман не помогли ей выйти замуж за самого богатого человека Америки, а еще раньше обмануть Джессику Хайтауэр и Роя Инглиша, и кто знает, сколько еще людей перед тем, как соблазнить его? Ее лживость безгранична, и теперь она использует ее необычайно целенаправленно.

Да, но с какой целью? Куда она стремится? Каковы ее планы?

Джордан еще раз проклял себя за то, что не интересовался прошлым Джил, за то, что был столь нелюбопытен.

Эти безрадостные думы настолько поглотили его, что Джордан совершенно забыл о присутствии детектива и вздрогнул при звуках чужого голоса.

— Есть еще кое-что, — продолжал Крейг, протягивая сложенную газету. — Один из моих людей нашел ее в спальне, в корзинке для бумаг. Вы видели это?

Джордан машинально протянул руку. "Нью-Йорк Таймс" трехдневной давности, от того числа, когда исчезла Джил. Статьи об извержении вулкана, экономике, первичных выборах и, конечно, о плане Лазаруса. Все казалось давно прошедшим и незначительным.

Но детектив показывал на карандашную отметку на первой странице газеты.

"Некрологи. Страница сто двенадцать".

Джордан недоуменно нахмурился.

— Что это?

— Именно об этом я хотел вас спросить. Вы видели ее раньше

— Я вообще не читал "Таймс" в тот день, — покачал головой Джордан. — Просмотрел в самолете "Вашингтон пост".

— Это не почерк вашей жены, так ведь? — спросил детектив.

Джордан вновь покачал головой и, приглядевшись к написанным карандашом словам, побледнел еще больше.

— Теперь найдите страницу с некрологами, — велел Крейг.

Джордан послушно нашел нужное место и прочел объявление о смерти Росса Уилера. На полях напротив чернели два слова:

"Она свободна".

Детектив не сводил взгляда с Джордана.

— Значит, вы никогда не видели этого?

— До этой минуты никогда.

— Но она, должно быть, прочла.

Наступило молчание. Джордан не объяснил, что почерк на газете хорошо ему знаком. Слишком хорошо.

Он понял также, что связал руки сыщикам и затруднил поиски тем, что не осмелился сказать правду о своей семейной жизни и истинной сути конфликта между ним и женой.

Джордан глубоко вздохнул.

— Вы думаете, она ушла из-за этого? — спросил Крейг Селек.

Джордан кивнул.

— Вам лучше сесть, Крейг, — вздохнул он. — Мне многое нужно рассказать.

Детектив шагнул вперед, и Джордан бросил последний взгляд на некролог.

Она свободна.

Дом был необитаем и стоял пустым вот уже шесть лет. Последние обитатели, покинувшие его несколько месяцев назад, случайно набрели на него и остались на несколько ночей: две пары подростков, пивших пиво и обнимавшихся на продавленном матраце в маленькой спальне. Свидетельствами их пребывания оставались пять пивных бутылок и красноречивые пятна, говорившие скорее о смущении, чем о полученном удовольствии, да горсть сигаретных окурков.

Подобные свидания происходили в доме на протяжении последних лет. Следы этих коротких встреч были повсюду, во всех пустых комнатах, почти стирая воспоминания о законных жильцах — нищей, живущей за счет благотворительности семье, вселившейся в этот дом семь лет назад и прожившей здесь полтора года. Семья состояла из безработного отца, матери, иногда бравшей на дом стирку, и двух маленьких девочек.

Родители беспробудно пили, и по дому вечно были разбросаны пустые бутылки из-под джина и водки. В крохотной ванной до сих пор висело разбитое зеркало, а обе двери внизу были проломлены насквозь — нога отца легко проходила через тонкую фанеру. И, конечно, кроватные пружины оглушительно скрипели.

Кухонные столы до сих пор звенели отдаленным эхом несвязных, злобных перебранок, почти всегда кончавшихся потасовками, старые стулья все еще ощущали нервный жар тел, находившихся на грани отчаяния. Стены, покрытые теперь паутиной и пятнами жира, по-прежнему слышали гнусные ругательства, сварливые голоса, повышавшиеся в бесконечных спорах. Постели все еще носили отпечатки мерзкой отвратительной любви, не только взрослых, сплетавшихся в пьяном бреду, но и стонущего в приступе похоти мужчины, взбиравшегося на собственного ребенка, всегда старавшегося не разбудить жену и при этом имевшего достаточно трезвости, чтобы предупреждать девочку:

— Смотри, если узнает кто-нибудь, попадешь в беду.