Сине-белое пламя вновь вспыхнуло, объяв узлы, которые он успел отшвырнуть в сторону. На этот раз он уже ждал выстрела и плотнее прижался к земле. Бросив быстрый взгляд в сторону кара, он точно определил, откуда стреляли. Собственный пистолет был у него уже в руке. Когда Айджел протянул ему оружие, он без вопросов прикрепил его к поясу, не подозревая, что оно может понадобиться так скоро.

Держа пистолет обеими руками, он тщательно навел его на то место, откуда стреляли. Взрыв разрывной пули потряс воздух. Заряд нашел цель, в свете разрыва Брион увидел, как кто-то беззвучно дернулся и скатился с гребня дюны.

В следующую минуту неведомая тяжесть обрушилась ему на спину, и огненная линия опоясала горло. Обычно он сражался спокойно, но то были соревнования. Но Айджел, его друг, товарищ, умер всего несколько секунд назад, и Брион почувствовал, как его охватывают ярость и боль. Есть много опасных штук – курить возле горючего или совать пальцы в розетку. Но напасть на победителя «Двадцатых» гораздо опаснее. С Брионом схватились двое, но для него это не имело значения. Первый умер сразу, как только стальные когти Победителя нашли его шею и одним толчком перерезали главные кровеносные сосуды. Второй успел вскрикнуть, но умер очень быстро, когда эти руки сдавили его гортань.

Согнувшись, чуть ли не на четвереньках, Брион быстро обежал вокруг, держа пистолет наготове. Но других не было. Лишь когда он наткнулся на мягкое тело Леа, гнев покинул его. Внезапно он ощутил боль и усталость, пот с него лился ручьями, дыхание с хрипом вырывалось из горла. Сунув пистолет в кобуру, он ощупал череп Леа и обнаружил ссадину на виске. Ее грудь мерно подымалась и опускалась. Видимо, она ударилась головой, когда он толкнул ее. И это, несомненно, спасло ей жизнь.

Сев рядом, он расслабился и выровнял дыхание. Стало лучше, если не считать боли в горле. Его пальцы нащупали на шее тонкий шнурок с утолщением на конце. На другом конце, свисавшем с плеча, тоже было утолщение, а шею окольцевала полоска боли. Он снял с себя шнурок и осмотрел. Это была прочная тонкая ткань, похожая на гибкую проволоку. Обвив шею, она разрезала кожу и впивалась в мясо. Ее остановило напряжение его мышц. Презрительно усмехнувшись, Брион отшвырнул шнурок во тьму, откуда тот появился.

Несмотря на сознание бесполезности своего поступка, он склонился над телом Айджела. Одного взгляда хватило.

Леа застонала. Брион быстро кинулся к кару. Переступив через тело у двери, он заглянул внутрь. Водитель тоже был мертв, убитый, видимо, таким же страшным шнурком, который чуть было не перерезал горло Бриону. Брион осторожно положил убитого на песок и закрыл ему полные ужаса глаза. Взяв фляжку, он вернулся к Леа.

– Голова, я разбила голову, – хрипло прошептала она.

– Нет, это всего лишь ушиб. Выпейте немного воды, и вам скоро станет лучше. Держитесь спокойно, все кончено. Вы можете отдохнуть.

– Айджел мертв! – внезапно вспомнив, закричала она. – Они убили его! Что же произошло?

Она напряглась, пытаясь встать, и он осторожно поддержал ее.

– Я все расскажу. Только не вставайте. Была засада. Они убили Виона и водителя кара, так же как и Айджела. Их было трое, все они теперь мертвы. Не думаю, чтобы поблизости могли находиться другие, но, если появятся, я услышу. Сейчас мы подождем несколько минут, пока вам станет лучше, и поедем на каре.

– Верните корабль! – в ее голосе послышались истерические нотки. – Мы не можем остаться здесь одни. Мы не знаем, куда идти и что делать. Теперь Айджел мертв, и все пропало. Мы должны улететь.

Есть вещи, которые звучат сурово, независимо от тона, каким произносятся, и это была одна из них:

– Мне очень жаль, Леа, но я вынужден огорчить вас: теперь корабль для нас недосягаем. Айджел убит из ионного ружья, и прибор сгорел. Все, что мы теперь можем, – забрать кар и попытаться добраться до города. Ничего другого нам не остается.

Она поднялась на ноги, ни слова не говоря, и они пошли к кару. Красноватая луна, взошедшая над дюнами, была единственным источником света, озарявшим им путь. В ее свете Брион увидел темную линию, проходившую поперек задней стенки кара, и остановился. Ничего не понимая, Леа спросила его о причине внезапной остановки.

Раскрытый двигатель машины мог означать только одно, и когда Брион заглянул внутрь, он уже не сомневался, что увидит. Нападающие оказались проворными и сообразительными. В отпущенное им короткое время они успели не только убрать водителя и попытаться расправиться с Брионом, но и разрушить машину. Рубиновыми огоньками светились разорванные провода. Ремонт был невозможен.

– Да-а, – мрачно подытожил Брион, но, вспомнив о своей спутнице, постарался скрыть озабоченность: – Пожалуй, мы можем прогуляться пешком. Это место находится примерно в ста пятидесяти километрах от города Хоувстад, куда нам надо добраться. Мне кажется, мы сможем…

– Мы пойдем на смерть! – волна истерики все сильнее захлестывала Леа. – Вся планета – это смертельная западня! Ничего мне не надо, пойдем обратно на корабль!!!

Брион не старался утешить ее. Он понимал, что это одно из последствий удара. Вместо утешений он посадил ее на сиденье кара и заставил отдохнуть, а сам тем временем стал готовиться к долгому походу.

Итак, вначале одежда. С каждой минутой воздух становился все холоднее, по мере того как рассеивалось дневное тепло. Леа начала дрожать, и он достал несколько вещей из ее саквояжа и заставил надеть поверх платья.

Отыскать удалось немного. Фляжку и медицинскую сумку, найденную на сиденье, Брион аккуратно положил рядом с разбитой машиной. Не было ни карты, ни радио. Направление в этой, лишенной каких-либо примет, пустыне определяли, по всей видимости, по компасу. Кар был оборудован электрическим гирокомпасом, но теперь, когда машина была разбита, тот стал абсолютно бесполезным.

Припомнив карту планеты, Брион прикинул, в какой стороне должен находиться город. Увидев, что след кара идет по идеальной прямой, он предположил, что кар выехал прямо из города; зная место восхода красной луны, он пришел к выводу, что направление следов кара и предполагаемое направление в город совпадают. Таким образом им удалось найти дорогу по следам.

А между тем, время шло. Ему хотелось похоронить Айджела и людей из кара, оказавшихся жертвами нападения из засады, но ночные часы были слишком дороги. Единственное, что Брион мог сделать – это положить три трупа в кар, чтобы уберечь их от дисанских хищников. Он запер дверь кабины и отбросил ключ как можно дальше в темноту. Леа спала, и он осторожно разбудил ее.

– Идем. Нам сейчас придется немножко прогуляться.

В прохладном воздухе было нетрудно идти, ощущая под ногами слежавшийся песок. Но все портила Леа. Шок, казалось, на время помутил ее разум, оставив лишь тот участок, который контролировал речь. Бредя в полубессознательном состоянии, она выдавала свои страхи и опасения, которые было бы лучше оставить при себе. Она шептала, что они никогда не найдут дорогу, им никогда не добраться до города и они умрут от жары, жажды и ночного холода. К этим опасениям примешивались страхи прошлого, погруженные в океан ее подсознания. Кое-что из ее бреда Брион понял, хотя и старался не слушать. Это был страх потерять доверие, не занять хорошего места, остаться позади, затеряться среди безымянных орд, борющихся за жизнь в перенаселенных городах-государствах на Земле. Страхи женщины в мире мужчин. Было и другое, чего она опасалась, но для человека с Анвара это не имело смысла.

Брион остановился и взял девушку на руки. Она со вздохом приникла к его широкой груди и немедленно уснула. Идти с Леа на руках оказалось даже легче. И он продолжал двигаться своим привычным широким шагом, чтобы максимально использовать эти наиболее благоприятные часы.

Иногда на участках гравия или скал он терял следы гусениц кара, и приходилось тратить время на их поиски. Внимательно следя за движением звезд, он определил направление на географический север. У Диса не было своей полярной звезды, однако созвездие, похожее на квадрат, медленно поворачивалось вокруг невидимой точки полюса. Им нужно было идти на запад, поэтому он все время старался, чтобы это созвездие находилось у него над правым плечом. Когда руки начали уставать, он бережно положил Леа на песок. Она не проснулась. Полежав немного, прежде чем снова поднять ее и двинуться дальше, он поразился одиночеству пустыни. Его дыхание образовывало туманное облачко на фоне звезд – все остальное было тишиной и тьмой.