Обморок или смерть – она не знала. Шатаясь Леа поднялась, но не смогла перетащить его тяжелое тело в тень. Брион лежал на спине под лучами безжалостного солнца и покрывался потом. Увидев это, Леа поняла, что он еще жив. Но что с ним? Она лихорадочно рылась в памяти, вспоминая все, чему ее учили в области медицины, но так и не смогла определить происходящего. На каждом квадратном сантиметре тела Бриона потовые железы работали с невероятной активностью. Из каждой поры катились капли маслянистой жидкости, значительно крупнее обыкновенных капель пота.

Взглянув на его руку, Леа в испуге вскрикнула: каждый волосок стоял дыбом, раскачивался и жил самостоятельной жизнью. Леа могла только смотреть и думать, не сошла ли она с ума перед смертью.

Лающий кашель нарушил ритм его дыхания. Когда кашель прекратился, дыхание стало легче. Брион открыл глаза. Пот все еще покрывал его. Отдельные капли соединились в ручейки, стекавшие с его тела.

– Я не хотел вас пугать, – сказал он. – Все произошло внезапно. Это результат сильной встряски после болезни всего организма. Хотите воды, еще немного осталось?

– Что случилось? Когда вы упали, то так выглядели…

– Два глотка, не больше, – он поднес фляжку ко рту. – Всего лишь летнее изменение. С нами на Анваре это происходит ежегодно, но, конечно, не так бурно. Зимой наши тела запасают слой жира под кожей – как изоляцию от холода, а потоотделение почти полностью прекращается. Есть и другие изменения. Но когда становится тепло, процесс начинает идти в обратном направлении. Жир устраняется, начинают работать потовые железы, чтобы подготовить тело к двум месяцам тяжелой работы, жары и отсутствия сна. Наверное, внешняя жара ускорила во мне этот процесс.

– Вы хотите сказать, что адаптировались к ужасным условиям этой планеты?

– Почти, только здесь, пожалуй, все равно жарковато. Вскоре мне понадобится много воды, и мы не сможем оставаться здесь. Выдержите ли вы солнце, если я понесу вас?

– Не знаю, но и здесь мне не лучше. – Ее голова кружилась, и говорила она с трудом. – Все же идемте.

Едва они вышли из тени, солнце снова обрушилось на нее горячей волной боли. Леа почувствовала, что теряет сознание. Брион подхватил ее на руки и двинулся вперед. Через несколько шагов он почувствовал, как его тянет к себе песок. Он знал, что силы его на пределе. Он пошел медленнее, и каждая следующая дюна теперь казалась ему выше и круче предыдущей. Местами из песка торчали обломки скал, которые ему приходилось огибать.

У основания одного из обломков он увидел узловатый кустарник. Он прошел было мимо, но потом остановился, пытаясь понять, что же привлекло его внимание. Что это было? Какое-то отличие. Что-то темное, чего он не замечал раньше. Повернуть назад было почти поражением. Он стоял, беспомощно мигая и глядя на растение. Несколько ветвей кустарника были обрублены у самого песка. Именно обрублены – острым лезвием – ножом или топором. Обрубленные кусты были давно уже мертвы и высохли, но в нем вспыхнула слабая надежда. Это было первым доказательством того, что на этой сожженной планете живут люди. И если кто-то обрубил эти растения, значит, они чем-то полезны. Может быть, это пища, а может быть – питье. При мысли об этом его руки задрожали, он тяжело опустил Леа в тень скалы. Она не шевелилась.

Его нож был острым, но силы ушли из рук. Тяжело дыша пересохшим горлом, он пилил крепкий ствол. Подняв отрезанную часть, он увидел тонкую струйку жидкости в срезе. Он подставил горсть и набрал жидкости. Она была прохладной и быстро испарялась. Конечно же, это была вода.

Уже начав было пить, он остановился, а потом коснулся жидкости кончиком языка. Сначала ничего – потом – режущая боль.

Растение должно было как-то использоваться. Должен был существовать способ очистки сока, его нейтрализации. Но Брион – чужак на этой планете, он умрет намного раньше, чем узнает, как это делается.

Ослабленный приступом рвоты, все еще переворачивающим внутренности, он пытался не думать, насколько близок к концу. Взвалить девушку на спину казалось невозможным, и какое-то время он боролся с искушением бросить ее. Но, даже обдумывая это, он заставил себя поднять Леа и двинуться вперед. Каждый шаг требовал неимоверных усилий, он шел по собственным следам. Теряя сознание от боли, он вскарабкался на вершину дюны и посмотрел на дисанца, стоящего в нескольких футах от него.

Оба были одинаково удивлены встречей. Какое-то мгновение они глядели друг на друга и не двигались. Наконец Брион уронил девушку и вынул из кобуры пистолет. Дисанец в свою очередь достал из-за пояса трубку и поднес ее ко рту.

Айджел научил Бриона вчувствованию, и теперь он решил попробовать. Он почувствовал страх и ненависть дисанца. Но над всем этим преобладало желание не стрелять на этот раз, а посоветоваться. Он должен действовать немедленно, чтобы избежать трагической развязки. Резким движением он отбросил пистолет в сторону, но в то же мгновение пожалел об этом: он рисковал жизнью, рассчитывая на способность, в которой сам не был уверен. Когда пистолет коснулся песка, дисанец продолжал держать трубку у рта. Так он стоял некоторое время, не двигаясь и размышляя. Наконец он оценил поступок Бриона и спрятал трубку за пояс.

– У тебя есть вода? – спросил Брион, и гортанные звуки дисанской речи ранили его горло.

– У меня есть вода, – дисанец по-прежнему оставался неподвижным. – Кто вы? Что вы здесь делаете?

– Мы с другой планеты. У нас произошел… несчастный случай. Мы хотим добраться до города. Вода…

Дисанец бросил взгляд на потерявшую сознание девушку и принял решение. Через плечо у него висел зеленый предмет, который Брион подметил еще на картинке на корабле. Дисанец снял его с плеча, и предмет зашевелился в его руках. Он был живой – зеленая плеть метра три длиной, как обрубленная часть лозы, лишенная листьев. Один ее конец заканчивался образованием, похожим на лепесток. Быстрым движением руки он выдернул крючок, лоза дернулась и обвилась вокруг руки дисанца. Он вытащил что-то маленькое и черное и бросил на землю, потом протянул извивающуюся зеленую плеть Бриону.

– Поднеси конец ко рту и пей.

Леа больше нуждалась в воде, но он отпил первым, не доверяя этому живому источнику. Отверстие под извивающимся лепестком было наполнено жидкостью соломенного цвета, появившейся из тканей. Он поднес ее ко рту и отпил. Вода была горячей и пахла болотом. Внезапная резкая боль вокруг рта заставила его отдернуть эту штуку… Тонкие сверкающие белые крючки, выступающие из лепестков, теперь окрасились его кровью. Брион гневно обернулся к дисанцу, но замолчал, увидев его лицо. Рот дисанца был окружало множество мелких шрамов.

– ВЕДА не любит отдавать воду, но всегда отдает.

Брион еще раз отпил, потом поднес воду ко рту Леа. Она застонала, не приходя в себя, ее губы рефлекторно потянулись к спасительной жидкости. Когда она напилась, Брион осторожно вытащил колючки из ее тела и вновь отпил сам. Дисанец присел на корточки и смотрел на них без выражения. Брион вернул ему воду, затем закрыл Леа одеждой, чтобы девушка была в тени.

Он сел в той же позе, что и дисанец, и внимательно посмотрел на него. Неподвижно сидя на корточках, дисанец, казалось, наслаждался отдыхом под палящим солнцем. На его обнаженной коричневой коже не было и следов пота. Единственный его наряд составляла набедренная повязка. А веда вновь свисала с его плеча и все еще недовольно ворочалась. Вокруг его талии размещался знакомый набор кожаных, каменных и металлических предметов, которые Брион видел на изображении. Назначение двух из них стало для Бриона ясным – трубка, своеобразное ружье, и специальный крючок, чтобы открывать веду. Он решил, что остальные предметы тоже имеют какое-нибудь практическое применение. В таком случае их хозяина нельзя считать грубым дикарем.

– Меня зовут Брион, а тебя?

– Тебе незачем знать мое имя, зачем вы здесь? Чтобы убивать мой народ?

Брион отогнал воспоминания. Выжидательное выражение в глазах туземца заставило его сказать правду: