Совещание окончилось в первом часу ночи; великий князь Владимир Александрович уехал; но тут только вдруг узнаем мы с удивлением от министра юстиции, что на завтрашний день приготовлен высочайший манифест, который он и показал в печатном оттиске. Такая неожиданность поразила нас, как громом: какой манифест? Кем он изготовлен? С кем советовался государь? Сконфуженный Победоносцев объявил, что это произведение его пера; что вчера государь призвал его в Гатчину и приказал сочинить манифест с тем, чтобы сегодня он был напечатан, а завтра, по прибытии государя в Петербург, обнародован. /…/ Как? После бывшего ровно неделю тому назад совещания в Гатчине, после положительно заявленного государем желания, чтобы впредь между министрами было полное согласие и единство, чтобы по всем важным вопросам они входили в предварительное между собою соглашение, и вдруг является совершенным сюрпризом для всех нас такой важный государственный акт, как манифест царский! Гр[аф] Лорис-Меликов и А.А. Абаза в сильных выражениях высказали свое негодование и прямо заявили, что не могут оставаться министрами. Я присоединился к их мнению. Набоков, Игнатьев и бар[он] Николаи, хотя сдержаннее, также высказали свое удивление. Победоносцев, бледный, смущенный, молчал, стоя как подсудимый пред судьями. Расстались мы в сильном волнении.

Помимо формальной стороны появления нового манифеста поразило нас и самое содержание его. Под оболочкою тяжелой риторической фразеологии ясно проглядывает главная цель — провозгласить торжественно, чтобы не ждали от самодержавной власти никаких уступок. Появление такого манифеста было бы еще понятно на другой день вступления на престол, вслед за ужасною катастрофою 1-го марта, но что вызывает его теперь, по прошествии двух месяцев?»[997]

Бледный и смущенный Победоносцев царил, тем не менее, над Россией затем еще почти четверть века, на которую и отложилось введение реформ, способных спасти Россию.

Немедленно были уволены в отставку Лорис-Меликов, Абаза, Милютин. Еще раньше Сабуров был заменен бароном А.П. Николаи. Великого князя Константина Николаевича, председательствовавшего в Государственном совете с 1865 года, сменил его младший брат Михаил Николаевич. Валуев оказался в отставке позднее — с октября 1881.

Государственный переворот завершился.

Историки не акцентировали внимания на эпизоде оплаты Александром III долга Каткова Московскому университету потому, что это была довольно рутинная стандартная ситуация: русские цари нередко брали на себя долги своих подданных, которым выказывали таким образом свое благоволение и заботу.

Но это был, согласимся, единственный случай прямой оплаты русским царем убийства собственного отца!