— Как же вернулся?

— Звездой падучей…

— Звездой? Но ведь ты бесенок.

— Это мой истинный облик — я такой и есть.

— А я на звезды всегда желание загадываю…

— Сбылось?

— Нет… — отрицательно качнула головой чародейка.

— Значит, и меня видела, — ухмыльнулся Недоля, — единым махом вниз ухнул. Макошь едва успела крикнуть напоследок, что, если погибну в Яви, то навечно. А я не мог допустить, чтобы навьи на свободу вырвались, чтобы погиб возрожденный нами мир, чтобы погубивший меня и моих ближних торжествовал победу. Думал, с Кащеем легко справлюсь, да время в Прави иначе течет — там мгновение, здесь годы. Эх, надо было его сразу убивать, как только они появились, да Макошь отговорила… Кто знал, что Триглава решит их равными нам сделать? Способные ученики оказались, а Кащей так слишком…

— Ничего не понимаю, — растерялась Людмила от сбивчивого монолога Недоли-Птаха.

— А и не надо тебе… Главное сделано… Нет Кащея больше, и баста. Будем жить… просто жить… жить…

Чародейка смотрела на раскачивающегося из стороны в сторону бесенка, беспрестанно повторяющего «жить», и чувствовала, как в душе разгорается гнев. А когда достигла точки кипения, не выдержала, кинулась к нему, затрясла его, приговаривая:

— Что ж ты, гад, нам ни разу не помог? Мы ведь не раз на краю гибели были! Что ж за нос столько водил? Чем тебе Антон помешал? — попутно отвешивала увесистые тумаки, забыв о том, что Птаху достаточно пальцами щелкнуть, чтобы её укоротить.

— Тем и отличается Явь от Прави, что здесь нескучно, — крикнул Птах, отбегая от разъяренной ведьмы. — А Антон слишком дорог тебе, чтобы оставлять его живым. Я хочу быть единственным.

— Только этого ещё не хватало… — пригладила вставшие дыбом волосы Людмила, переводя дыхание. — Весельчак… — Птах почти скрылся в лесу. — Стой… Стой, дурень! Неужели ты уйдешь просто так?

— Легко…

— Навсегда? — Бесенок выглянул из-за ближайшего дерева. Таким потерянным чародейка никогда его не видела. — Мы ведь любим тебя… Все… И Антон, и Баюн, и Тимофей… Ты нам, как младший брат стал. Неужели ты так просто откажешься от нас? Мы — нет…

Гамма эмоций отразилась на рожице Птаха: удивление, сомнение в истинности слов чародейки, а потом глаза полыхнули такой неприкрытой радостью, что Людмила не выдержала и рассмеялась в ответ.

Проскочив мимо ведьмы, бесенок с разбега прыгнул в ямину.

Ведьма ахнула, а через миг из провала, словно пушечный снаряд, вылетел громко вопящий котофей, нелепо размахивающий лапами.

— Ну, хоть так… — только и успела подумать чародейка и кинулась к приземлившемуся Баюну. Кот приподнял голову и…

…такой "игры слов" Людмила не слышала даже от Лешего.

— Вставай, лежебока, — потряс Антона Тимофей.

Переход от беззаботного сна к яви оказался тяжеловат. Парень с трудом сбросил вязкое оцепенение и уселся, ошалело мотая головой.

— Тимка, — обрадовался он, глядя на беспечно улыбающегося мальчишку, — ты в порядке?

— В полном…

— Сколько ж я спал?

Тимка пожал плечами.

— Ну не так чтобы долго… Я же говорил, будете, как новенькие, а ты сомневался, — кот не мог смириться с последними словами Антона, ставящими под сомнение его мастерство лекаря. — Как самочувствие?

— Что-то не очень, будто черти на мне всю ночь катались, — парень потянулся так, что хрустнули кости, коснулся горла. — Тимох, а ну-ка глянь, у меня там что-либо есть?

— Есть, — откликнулся тот минуту спустя, подозрительно долго рассматривая в наступающих сумерках шею друга. — Ой-ей-ей…

— Что? — испугался Антон. Сам-то он боли не чувствовал, хотя удушающий прессинг пальцев Птаха ощущал до сих пор.

— Щетина, как у борова, и грязь толстым слоем. Мыться надо чаще…

— Ну ты сказал… Выберемся, в бане отпарюсь. Уже и не верится, что из этих катакомб можно выкарабкаться, — хмыкнул и добавил, — без особых потерь.

— И кто тебя за язык тянет? — тихонько прицыкнул кот. — Молчание — золото.

— Ты о чем?

Не отвечая, Баюн навострил уши, прислушиваясь к крикам, доносящимся сверху.

— Людмила? — Антон задрал голову. — Туго ей там приходится? Неужели мы ничем ей не поможем? Выбраться отсюда никак?

— Самим? Нет, да мне и не хочется пока.

— А лестницу сделать, как собирались? Тим, давай-ка глянем, может, что получится.

Ответа он не услыхал — застоявшийся воздух слегка колыхнулся, потом со всей силой ударил наотмашь по лицам.

— Что это? — Мальчишка непроизвольно подался поближе к Антону. Тот пожал плечами.

Кот вскочил, мягко ступая, подобрался к световому пятну — поблекшему, едва заметному.

— Сидите уж, не рыпайтесь, — недовольно буркнул кот, — будете здесь в потемках… Мряу… — едва успел отскочить от темного силуэта.

Птах, без прощальных слов покинувший их, с грохотом приземлился рядом с ним.

— Вторая часть марлезонского балета, — протянул еле слышно парень, напрягая мышцы, чтобы на этот раз не сплоховать, — и, похоже, финальная… — он выдвинулся вперед, потихоньку отталкивая себе за спину упиравшегося Тимофея. Пацан упорно сопротивлялся легкому нажиму, чем окончательно вывел Антона из себя. — Ушел… — свирепым полушепотом рявкнул он, не сводя глаз с Птаха.

Бес все-таки услышал его. Гаденько ухмыльнулся, приветливо помахал когтистой лапой обоим. Высоко подпрыгнув, развернулся в воздухе немыслимым кульбитом, подмял под себя сторожкого кота. Баюн взвыл, изворачиваясь, цапнул зубами мелькнувшую перед самым носом волосатую ляжку. Птах скрутил его за одно мгновение, связав котофея его же собственным хвостом, потом слегка подбросил вверх, точно прикидывая тяжесть воющего дурным басом мехового комка. Судя по всему, результат беса вполне устраивал.

— До встречи в Нави, — Птах широко размахнулся и запустил кота в свободный полет.

Антон с сожалением проводил взглядом подвывающего Баюна. На краткий миг ему захотелось оказаться на месте кота. Счастливец… До боли захотелось хоть ещё один раз, последний, взглянуть на небо над головой, а не на эти грёбаные камни, вдохнуть аромат леса, а не вековую пыль подземелий, услышать прощальную песню ветра. А самому не придется, так хоть мальчишке дать шанс…

Сверху донесся едва различимый крик Людмилы.

— Прибыл благополучно, — перевел бес.

Его неподвижная фигура замерла в метре от парня. Антон кожей ощутил ощупывающий взгляд Птаха. Внезапно в короткой шерстке беса засверкали миниатюрные молнии, верткими змейками соскользнули вниз, собираясь на кончике опущенного хвоста. Пушистая кисточка вытянулась, превращаясь в острый искрящийся шип.

— Черт… — процедил сквозь зубы парень, — с голыми руками на эту дрянь.

— Нам бы наш меч… — высовываясь из-за его плеча, мечтательно прошептал Тимофей.

Короткий иззелена-синий разряд сорвался с вращающегося веретеном хвоста и точной наводкой влепился в лоб мальчишки. Тот беззвучно раскрыл рот, застыл на миг и опрокинулся назад, как подкошенный.

Антон наклонился над мальчишкой, напрочь позабыв про беса за спиной. Тимофей не дышал. От неистовой ярости потемнело в глазах. Враз отключились все мысли, кроме одной. "Убить…убить… убить" — набатом гудело в голове.

— Теперь ты, — довольно хохотнул Птах.

Парень, готовый голыми руками разорвать вражину, развернулся на яркую вспышку за спиной, но только и смог, что вскинуть беспомощно руки, когда всплеск холодного огня мелькнул перед глазами.

Глянув на изнемогающего кота, чародейка наклонилась над ямой и крикнула в темноту провала:

— Птах, ты не забывай, они просто люди…

— Они люди, а ты тут хоть помирай, — обиженно пробормотал Баюн, тяжело дыша после бурного выплеска эмоций. Не каждый день тебя используют в качестве метательного мяча.

— У тебя все равно девять жизней.

— А кто считал, сколько их у меня осталось?

— Не прибедняйся, — оборвала его стенания ведьма, — радуйся, что выбрался без потерь.