Поворот круга. Гостиная во дворце Плутона, владетеля мрачного Аида. Камин, перед ним несколько кресел. Большой овальный стол. Стены украшены изображениями страшных чудищ. Очень уютно. В креслах Пушкин и Шекспир. Первый чистит пистолет, второй протирает шпагу. В просцениуме кумир московской молодежи Лева Малахитов с хоккейной клюшкой и кумир лондонской молодежи Энтони Биверлибрамс с футбольным мячом. Анна Керн вышивает, Нина Малахитова, обхватив голову руками, углубленно читает. Дагрен Биверлибрамс тоже читает, но иначе – подпрыгивая и восторженно заламывая руки.
Смуглая Леди величественно прихорашивается у зеркала.
Когда зритель достаточно наглядится на это зрелище, все персонажи повернутся к зрительному залу и разом скажут с глубоким вздохом:
ВЕЧНОСТЬ.
После этого каждый продолжит свое занятие.
ЛЕВА
Нинок, что читаешь?
НИНА
Исповедь Ставрогина.
ЛЕВА
А-а.
НИНА
Что «а»?
ЛЕВА
Интересно.
НИНА
А ты читал?
ЛЕВА
(возмущенно). Ну, знаешь, Нинок! (В сторону.) Нет пророка в своем отечестве! (Отбивает воображаемую шайбу.)
БИВЕРЛИБРАМС
(разбегается, бьет штрафной). Дагрен, глупышка, что читаешь?
ДАГРЕН
Критику чистого разума.
БИВЕРЛИБРАМС
Доходит?
ДАГРЕН
(восторженно). Не!
БИВЕРЛИБРАМС
(обрабатывает мяч). Всю жизнь был убежден, что вечность – это Нирвана, и вот нате, пожалуйста… (Орет во все горло.) Бобби Чарльтон, навешивай на ворота! (Прыгает, бьет головой.)
ЛЕВА
(суетится). Батюшки, кто же буллит будет бить? Неужто Харламов? Ай-я-яй, и ты, Харламыч?
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
(поморщившись). Это невозможно. Весь день страшный крик. Вильям, вы должны вмешаться.
АННА КЕРН
(Пушкину). Какие странные эти поэты XX века, не правда ли, Александр?
ЛЕВА
Мы не просто поэты, Анечка, мы кумиры молодежи, на все руки мастера. Я, например, кумир московской молодежи, а Антоша Биверлибрамс – лондонской.
БИВЕРЛИБРАМС
Поправка. Я кумир мировой молодежи.
ЛЕВА
Антоша, не хами!
ПУШКИН
Вы бы, господа, хоть на дуэль вызвали друг друга, ведь скука же.
ШЕКСПИР
В наше время поэты делом занимались. Шпаги так и трещали.
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
Например, Кристофер Марло…
ШЕКСПИР
Я вас просил, миледи, не называть при мне имени этого человека.
БИВЕРЛИБРАМС
Левка, а это идея насчет дуэли!
ЛЕВА
(Пушкину). Шурик, да как же мы будем драться, когда мы друзья.
БИВЕРЛИБРАМС
(задираясь). Тоже мне друг – «подвинься – я лягу». Сколько раз ты меня на Земле закладывал!
ЛЕВА
Я? Тебя? Закладывал?
БИВЕРЛИБРАМС
Вспомни-ка свое интервью в «Атлантик мансли». Кого ты там назвал «футболистом, забивающим гол в свои ворота»? Не меня ли?
ЛЕВА
(быстро). Журналисты переврали.
БИВЕРЛИБРАМС
(распаляясь). А на телевидении в Алма-Ате ты с отвратительной лживой грустью сказал обо мне – «горестный жокей без лошадей»! Я все знаю! Казахские друзья мне писали!
ЛЕВА
А ты, а ты что наговорил обо мне в Кнокке-ле-Зут? Вдохновенный дилетант, да? Актер для зеркала, да? На фестивале в Охриде мне об этом рассказывал Ганс Магнус Энценсбергер. Он весь пылал от ярости, мой верный Ганс.
БИВЕРЛИБРАМС
Ганс тебя разыграл.
ЛЕВА
Стыдно, Антон! Подумал бы об интеллигенции.
БИВЕРЛИБРАМС
Плевать мне на вашу передовую интеллигенцию!
ЛЕВА
(отбрасывает шайбу). Мистер Биверлибрамс!
АНТОН
(бьет по мячу). Товарищ Малахитов!
Сближаются, как два петуха.
ПУШКИН
Браво, разыграно, как по нотам!
ШЕКСПИР
Пора выбирать оружие!
АННА КЕРН
Господа, господа! Полноте, господа!
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
Когда кончится этот невообразимый шум?
Жены поссорившихся поэтов продолжают читать.
Входят, размахивая руками, Эсхил и Эврипид.
ЭСХИЛ
Проваливай, не уступлю я трона!
ЭВРИПИД
В искусстве нашем я сильней тебя!
ПУШКИН
Беда с греками. Опять Эсхил сцепился с Эврипидом. Нашли, что делить – кресло рядом с Плутоном. Вздор!
ШЕКСПИР
Вот мы с вами, Александр, настоящие классики, сохраняем полное спокойствие, хотя я, например, при моих тиражах…
ПУШКИН
Да ведь и я, Вильям, мог бы при моей славе… Как-никак слух обо мне прошел по всей…
ШЕКСПИР
Простите, мой друг, но в Европе вас до сих пор не знают…
ПУШКИН
Тем хуже для Европы.
ШЕКСПИР
(сердясь). Позвольте уж мне судить о Европе!
ПУШКИН
Почему же это вам, а не Френсису Бэкону?
ШЕКСПИР
Милостивый государь!
ПУШКИН
Милорд!
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
Господа, какой невыносимый шум!
ЭВРИПИД
(Эсхилу).
Давно тебя я знаю, раскусил…
С упрямством ты творишь людей свирепых,
И сам свиреп и туп, упрямее осла…
И жадностью Мидаса превышаешь.
ЭСХИЛ
Творец бродяг, сшивающий тряпье!
Ты мне за все ответишь!
ЭВРИПИД
На сцене начинается невообразимый шум. Поссорившиеся поэты кричат, перебивая друг друга. Смуглая Леди визжит, заткнув уши пальцами. Анна Керн пытается примирить поэтов. Только пытливые девушки Нина и Дагрен продолжают читать. Внезапно воцаряется тишина, и все, повернувшись к залу, говорят с глубоким вздохом:
ВЕЧНОСТЬ.
Смущенное молчание.
Появляется страшное чудовище Эмпуса. Одна нога у нее медная, другая из навоза. За ней входит чудовищная Ламия. Полыхая огненными глазами, чудовища садятся в углах. Прыжками выскакивает на сцену страшный трехглавый пес Кербер, растягивается на полу.
Компания, как ни в чем не бывало, садится играть в карты, только озорник Лева Малахитов мимоходом чешет Керберу за ухом. Появляется неумолимый Плутон, хозяин подземного царства.
ПЛУТОН
Свидетель Аполлон, приятно видеть
Сидящих здесь без шума и без ссоры.
В других гостиных свара, крики, грязь:
Там Ганнибал сцепился с Бонапартом,
Попов с Маркони подняли возню
По поводу какой-то странной штуки,
Нерон бесчинствует. А здесь-то благодать.
Какие молодцы вы, ребятишки!
ЛЕВА
Стараемся, папаша, дорожим
Спокойствием твоим и Персефоны.
ПЛУТОН
Хочу обрадовать. Разведка донесла:
К вам в гости собираются оттуда.
(Показывает пальцем вверх.)
НИНА
Какие гости? Кто еще загнулся?
Приличные ребята?
ПЛУТОН
О, мадам,
Сказал я «гости», вовсе не клиенты.
