БИВЕРЛИБРАМС Ну, Левка, ловкач! И здесь вперед выскочил. Я только подумал, как раба пригресть, а он уже… ЛЕВА (идет к нему с Ксанфием уже в обнимку). Эх, Антошка, мало ты меня знаешь. (Ксанфию.) Выше голову, друг! Здесь все свои. Поэт всегда друг угнетенных. Ну, расскажи, как там у вас? Страшная эксплуатация? КСАНФИЙ Нет, не очень.
ДИОНИС (Эсхилу, суховато). Приветствую и вас, Эсхил. Отрадно Мне видеть вас, поэта-мудреца. ЭСХИЛ (с поклоном). Я знаю, Дионис, что ты настроен Ко мне предвзято. Что ж… Моя беда. И все же я намерен дать здесь бой Профану жалкому, поэту потаскушек. (Распаляется.) Который выше крыши кабака Не поднял голос… ДИОНИС Тише, мой Эсхил. Проверим на весах – кто тянет, кто не тянет. БУ (счастливо улыбаясь). Моя нашел… моя олл иксплейн… все объяснить… люблю тебя, Петра творенье… воду пил… би ор нот ту би… моя летал клевал… головокружение от успехов… бабы прыгают в сугроб… разочарованному чужды… дружба всего дороже, дружба это праздник молодежи… лефт нот райт… вы понимайт? (Гордо оглядывается, но, видя, что его все-таки не понимают, растерянно затягивает полюбившуюся ему песню «Алеет Восток»; падает в кресло.) ДИОНИС Однако более чем странное явленье. Парнишка пьян? КСАНФИЙ (озабоченно). ПЛУТОН (раздраженно). Тридцатый век таких нам поставляет Немых, счастливых, розовых людей. (Выходит вперед.) Ну что ж, друзья, весы сейчас куются. В Аидской кузнице шуруют кочегары. И вскоре нам услышать суждено Поэтов спор, блистательный и острый. ЭСХИЛ Деметра, ты вскормила разум мой, Дай мне предстать твоих достойных таинств! ДИОНИС (Эврипиду). ЭВРИПИД Иду. Но я другим богам молиться буду. ДИОНИС Особенным, чеканки новой? ЭВРИПИД ДИОНИС Ну, молись своим богам особым! ЭВРИПИД Эфир, мой хлеб, и ты, язык мой гибкий, И тонкий нюх, победоносно мне Всю речь врага позвольте опровергнуть! Строфа VI ХОР ЛЯГУШЕК Зевсовы дочери, чистые девы. Музы, вы цените умные и утонченные мысли, Их созидают поэты, когда, обличая друг друга, В споре сойдутся они, ударом удар отражая. КОРИФЕЙ ЛЯГУШЕК Музы, придите, чтоб видеть могли вы Силу двух уст и могущество слов Веских и вьющихся стружкой. Спора великого мудрых назначенный час наступает. Эписодий третий Та же площадь в Афинах. Сначала она пуста, потом появляется Геракл, несущий на плечах, словно овцу, обвисшее тело народного кумира Фриниха. Сваливает Фриниха на ступени храма, зачерпывает воды из фонтана, брызгает ему в лицо. Фриних подымает голову. ФРИНИХ (слабым голосом). Свидетель Аполлон Делосский и Дельфийский! Я все же уцелел. Я жив. Какая радость… ГЕРАКЛ А разве я не рад? Пойми, голуба Фриних, Что творчеством теперь с тобою связан я. Итак, запомнил ты, какая вонь в конюшнях У Авгия была? ФРИНИХ (испуганно). Да-да, Геракл, запомнил! Вовеки не забыть… ГЕРАКЛ Отлично. Дунем дальше. (Присаживается рядом с Фринихом, ласково заворачивает ему руку за спину, другой своей рукой легонько сжимает поэту горло.) По пятому пройдемся. Помнишь ты, Как кабана в лесу твой милый друг прикончил, Кентавров разогнал, у Фола вдрызг напился И мудрого Хирона сгоряча, увы, угробил? (Стряхивает лицемерную слезу.) А помнишь, как со страху Эврисфей В сосуд залез? ФРИНИХ (полузадушенным голосом). ГЕРАКЛ (встряхивает его). ФРИНИХ Конечно ж опишу! Опи́шу, опишý, воспóю, воспою́, На золоте издам, брильянтами украшу! ГЕРАКЛ (довольный отпускает его). Хороший ты поэт. Тобою я доволен. Теперь поди скажи, чтоб мне вина подали И каши котелок, за твой, конечно, счет. Еле волоча ноги, Фриних уходит. Геракл разваливается на ступенях храма. Слышится нарастающий гул, приветственные возгласы. На сцену выходит Алкивиад, за ним Клеофонт, Агафон, Пробул, Лисистрата. Позади тащится Фриних, за ним раб с мехом вина и горшком каши. Фриних показывает рабу на Геракла. Геракл, получив вино и кашу, удовлетворенно урчит. АЛКИВИАД (поднимается на ступени, зычно кричит). Приветствую тебя, мой преданный народ! (Рев Графоманов, Лягушки, склонив головы, безмолвствуют.)
Отныне навсегда диктаторский порядок В Афинах учрежден! ПРОБУЛ Диктатору ура! (Рев графоманов.) АЛКИВИАД (подталкивает Клеофонта). |
