Подлый раб, он шельмует и гири кладет фавориту любви и распутства! КСАНФИЙ Провидение гири кладет, а не я… ДИОНИС (спокойно). Продолжайте свой спор, драматурги! ЭВРИПИД
Чем, скажи, нечестивый, могли повредить государству мои потаскушки? Ведь не я же о Федре преданье сложил, оно ранее создано было. ЭСХИЛ Видит Зевс, это верно, но надо скрывать все позорные вещи поэтам, И на сцену не следует их выводить; уделять им вниманья не надо. Как учитель детей наставляет на ум, так людей, уже взрослых, – поэты. Лишь полезное должен поэт прославлять! ЛЕВА (радостно). Как сказал Николай Николаич! ЭВРИПИД Быть должно человеческим слово твое! ЭСХИЛ Неизбежно ведь это, несчастный, Чтоб для мыслей великих и доблестных дел создавались высокие речи. Из поэтов полезны бывали всегда благородные сердцем поэты! ШЕКСПИР Крепко сказано! Браво, Эсхил! ЛЕВА ДИОНИС Ксанфий, что ты застыл, как мышонок? КСАНФИЙ ЭСХИЛ ДИОНИС (Ксанфию). Спокойней надо быть, Аристофан. КСАНФИЙ (оцепенев). О Аполлон Делосский и Дельфийский! Я пойман, кажется… ДИОНИС Поэт Аристофан, Эсхил, перед тобой. Отнюдь не раб ничтожный. КСАНФИЙ-АРИСТОФАН ДИОНИС А ты как думал? Ясно Я видел, кто несет тюки. Забавно было Твои мне ухищренья наблюдать, Желание проникнуть к сердцу драмы. ЛЕВА (вскакивает). Так вы сатирик Аристофан? Мы вас еще в Литинституте проходили… БИВЕРЛИБРАМС Опять обошел на полкорпуса! ЛЕВА Ну как там у вас с сатирой в Афинах? Сильно давят? АРИСТОФАН Нет, не очень. Плутон бьет в гонг. ПЛУТОН Пока бойцы-поэты отдыхают, Мои соратники вас пляской развлекут. Никто не сможет в скуке упрекнуть Общественность подземного Аида! Чудовища подземного царства образуют круг, притоптывая и прихлопывая, поют: Мы чудовища Плутона, Каждый весом по полтонны, Слуги вечной тьмы! Приходи, отцеубийца! Демагог и кровопийца, Будем рады мы! Ух-ха, ух-ха, ух-ха-ха! В центре круга появляется прелестная полуобнаженная танцовщица. АРИСТОФАН (восхищенно). Нет, с Лесбосом не зналась эта Муза! ТАНЦОВЩИЦА (задорно). А ты, пузач, с Венерою знаком? АРИСТОФАН (пускаясь в пляс, поэтам). Эй, молодцы, сюда! Присоединяйтесь! ЛЕВА Веселый парень наш Аристофан! БИВЕРЛИБРАМС (печально – Дагрен). Как этот танец мне напоминает Загулы в «Электрическом саду». Ты помнишь, Дагрен? Рынок «Ковент-Гарден», Бочонки и брюссельская капуста… Констеблей спины и прилипших к окнам Биндюжников, и гневный рев биг-бит, И наши парни в драных треуголках, И наши девки, юбки волоча, Туда сходились… Помнишь, Дагрен, помнишь? ДАГРЕН (жалобно). А ты тогда скрывал, что мы женаты, И вечно двухметровая испанка За мною шлялась… БИВЕРЛИБРАМС ПУШКИН (Анне Керн). Ты помнишь, друг, октябрь уж наступает В Михайловском. Уж роща отряхает Последние листы с нагих своих ветвей, Дохнул осенний хлад, дорога промерзает И в синей тишине… АННА Я помню, милый, все. Журча еще бежит за мельницу ручей, Но пруд уже застыл… ДИОНИС (обнимая Бу). Спор в тупике, мой чижик. Сомненья тяжкие мне душу бередят. Хоть ты бы подсказал… БУ Но я не понимаю. На вашем уровне я просто примитив. Вот если бы общнуться по каналам Далекой связи… ДИОНИС Что ж, изобразим. У нас, богов, давно уж в обиходе Общенье дальнее. Расходятся в противоположные углы сцены и начинают трепетать в течение всех последующих монологов до удара гонга. ШЕКСПИР (Смуглой Леди). Вы помните, мой друг? Камин трещит. Мальвазией упившись, Кристофер с Фрэнсисом над «Гамлетом» потеют, Вы у огня, а я у ваших ног Пишу сонеты до утра… СМУГЛАЯ ЛЕДИ Я помню. Вы мне писали так, сердечнейший милорд: «Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне, И кажется довольны мы вполне…» Мне было горько… |
