— Да, я знаю. А как насчет Дня Медитации?

— Компор не лгал. Ведь это подтвердил официант, когда мы вошли и спросили.

— Да, подтвердил. Но ресторан открыт. Он нам, собственно, сказал: «Город Сейшелы не провинция, он не закрывается». Другими словами, в большом городе люди образованнее, здесь нет благочестия маленького городка. Поэтому оживленная жизнь продолжается, хотя, может быть, не такая оживленная, как в обычные дни.

— Но, Голан, в туристский центр никто не вошел, пока мы там были. Я следил, не вошел ни один человек.

— Я тоже это заметил. Я даже выглянул в окно и увидел, что вокруг полно людей, пешком и на машинах. И все-таки ни один не вошел. День Медитации — это прикрытие. Мы бы ничего не заподозрили, если бы только я не решил, что этому сыну двух чужеземцев нельзя доверять.

— В чем же здесь дело? — спросил Пелорат.

— Все просто, Янов. Перед нами некто, кто узнаёт, куда мы летим, как только мы сами узнаем это, хотя мы находимся в разных космических кораблях. Кроме того, перед нами некто, кто может держать пустым окруженное людьми общественное помещение, чтобы мы могли поговорить без помех.

— Уж не хотите ли вы, чтобы я поверил, что Компор может творить чудеса?

— Конечно, если он на самом деле агент Второго Сообщества и может управлять разумами; если он может читать ваши и мои мысли в удаленном космическом корабле; если он может сразу пройти через таможенную станцию и спуститься на гравитике, не рассердив пограничные патрули отклонением от радиолуча; если он может влиять на разумы людей, чтобы они не входили в здание, когда он не хочет.

— Звезды Галактики! — с сожалением продолжал Тревиц. — Я даже помню, что было после выпуска. Я почему-то не захотел лететь в то путешествие. Не было ли это вызвано его влиянием? Ему просто надо было лететь одному, куда он там в самом деле летел.

Пелорат отодвинул от себя тарелки, как будто хотел расчистить пространство вокруг и создать простор для размышления. Этот жест подозвал самодвижущийся столик, который подъехал, остановился возле них и ждал, пока они положат на него свои тарелки и столовые приборы. Когда столик отъехал, Пелорат сказал:

— Это безумие. Не произошло ничего такого, что нельзя объяснить естественными причинами. Если вы вобьете себе в голову, что кто-то контролирует события, вы сможете все на свете толковать с этой точки зрения и разумного решения не найдете ни в чем. Послушайте, старина, все зависит от точки зрения. Не поддавайтесь паранойе.

— Но и самоуспокоению я не собираюсь поддаваться.

— Хорошо. Рассудим логически. Допустим, он все-таки агент Второго Сообщества. Зачем он подвергал себя риску провала, не допуская людей в туристский центр? Что мы там такого сказали?

— На это ответить просто, Янов. Он хотел читать наши разумы без посторонних помех.

— Это опять ваше толкование. Что важного он нам сказал? Разумнее предположить, что он искал встречи, чтобы извиниться и предупредить нас. Зачем искать что-то за этим?

У дальнего края стола ненавязчиво засветился маленький приемник карточек и вспыхнули цифры стоимости трапезы. Тревиц достал из кармана кредитную карточку Сообщества, которая годилась для расплаты на всех планетах Галактики. Он вставил карточку в щель приемника, мгновенно произошла транзакция, и Тревиц (с наивной предосторожностью) проверил итоговый баланс перед тем как спрятать карточку.

Он небрежно огляделся, чтобы убедиться, что никто за ними не следит и сказал:

— Зачем искать что-то за этим? Зачем искать? Он не только оправдывался. Он говорил о Земле. Он сказал нам, что она мертва. Он очень настаивал, чтобы мы летели на Компореллон. Нужно ли нам туда лететь?

— Я как раз размышляю об этом, Голан, — признался Пелорат.

— Так, сразу, улететь отсюда?

— Мы можем вернуться, когда проверим Сектор Сириуса.

— А вам не приходит в голову, что его цель — спровадить нас с Сейшел? Куда угодно, лишь бы спровадить?

— Зачем?

— Не знаю. Они ждали, что мы полетим на Трантор. Вы этого хотели, они ждали, что мы туда полетим. Я спутал им карты. Они не хотели, чтобы мы отправились на Сейшелы, а теперь хотят нас выпроводить.

Пелорат выглядел несчастным.

— Но, Голан, это только слова. Почему они не хотят, чтобы мы остались на Сейшелах?

— Не знаю, Янов. Мне достаточно того, что они хотят, чтобы мы улетели. Я остаюсь. Я не собираюсь улетать.

— Но, Голан, если бы Второе Сообщество хотело, чтобы мы улетели, разве они не могли повлиять на наши разумы, чтобы мы сами решили улететь? Зачем им спорить с нами?

— Раз вы поднимаете этот вопрос, не сделали они это с вами, профессор? — Тревиц с неожиданным подозрением прищурил глаза. — Вы хотите улететь?

Пелорат удивленно посмотрел на Тревица.

— Я просто думаю, что в этом есть смысл.

— Вы бы так и думали, если бы были под их влиянием.

— Но это не так…

— Конечно, вы бы поклялись, что это не так, если бы это было так.

— Таким способом вы меня блокируете, — сказал Пелорат, — и опровергнуть ваши голословные обвинения невозможно. Что будем делать?

— Я остаюсь на Сейшелах. И вы остаетесь. Без меня вы не можете прокладывать курс корабля. Так что, если Компор повлиял на вас, он выбрал не того.

— Очень хорошо, Голан. Останемся на Сейшелах, пока у нас не появится причин для отлета. В конце концов, наброситься друг на друга для нас хуже, чем остаться и хуже, чем улететь. Как по-вашему, старина, если бы я был под влиянием, смог бы я так быстро перейти на вашу сторону и согласиться с вами?

Тревиц немного подумал, а потом как бы после внутреннего колебания улыбнулся и протянул руку.

— Согласен, Янов. Вернемся на корабль и начнем завтра сначала… Если придумаем другое начало.

Мунн Ли Компор не помнил, когда его завербовали. Во-первых, он был тогда ребенком, а во-вторых, агенты Второго Сообщества особенно тщательно, насколько возможно, старались удалить следы.

Компор был «наблюдателем». Любой член Второго Сообщества это сразу бы заметил. Это означало, что Компора ознакомили с менталикой и он мог разговаривать с членами Второго Сообщества до некоторой степени в их манере, но он принадлежал к самой низшей ступени иерархии.

Он мог улавливать излучения разумов, но не мог их изменять. Его образование так далеко не шло, он был не деятелем, а наблюдателем. Он был второсортным, но особенно не возражал, он знал свое место.

В течение первых веков Второе Сообщество недооценивало свою задачу. Оно считало, что горстка его членов может присматривать за всей Галактикой и для осуществления Плана Селдона нужны только легкие прикосновения то тут, то там.

Мул избавил их от этого заблуждения. Он явился ниоткуда и застал Второе Сообщество (Первое тоже, но это неважно) врасплох.

Они были беспомощны. Ушли пять лет и множество жизней на организацию контратаки.

Прим Палвер, снова путем тяжелых жертв, восстановил порядок и, наконец, принял меры. Он гигантски расширил операции Второго Сообщества, хоть и сохранил их в тайне. Для этого он учредил институт наблюдателей.

Компор не знал, сколько наблюдателей было в Галактике, или даже на Терминусе, его это не касалось.

В идеале, между двумя любыми наблюдателями не должно быть никакой связи, чтобы потеря одного не тянула за собой потерю других. Все связи были с начальством на Транторе.

Компор мечтал когда-нибудь попасть на Трантор, хотя и знал, что это маловероятно. Очень редко наблюдателя привозили на Трантор и повышали. Качества, необходимые для наблюдателя, не вели в направлении Стола.

Например, Гендибал, который был на четыре года моложе Компора. Его тоже завербовали мальчиком, но сразу увезли на Трантор, а теперь он стал Спикером. У Компора не было сомнения в правильности этого. В последнее время он много контактировал с Гендибалом и испытал силу разума этого молодого человека. Он бы не выстоял против Гендибала и секунды.