Толстые дядьки, тяжело топоча, бегали по корту, пытаясь успеть за ускользающим мячиком. Их подбадривали криками немногочисленные, потому что равные им рангом, зрители.
Уф-ф...
Обессиленные игроки рухнули на скамейки, промакивая пот с лысин махровыми полотенцами.
Папа выставил приз — пол-ящика марочного, по полутысяче долларов бутылка, коньяка.
— О-о! — радостно загалдели члены теннисного клуба. И всей толпой завалились в сауну. К щедро накрытым столам.
За чей счет банкет, никто не спрашивал. Все давно привыкли, что не за их. Всегда не за их. И везде не за их.
— За высокие спортивные достижения! — провозгласил кто-то первый, традиционный в клубе тост. А дальше все покатило обычным порядком — как на охоте, на рыбалке или слете любителей игры в стоклеточные шашки. По универсальной схеме — наливай да пей. Причем в этом случае — во взятом с самого старта хорошем спортивном темпе.
Через час все были тепленькими. И были готовы к разговору. Потому что коньячок под икорку, балычок, камчатского краба да девочек располагает...
Поговорили про то.
Поговорили про се.
А между тем и сем про главное.
Про Иванова!
— Слышал я, у вас там опять неприятности — маньяк объявился, который чуть не две дюжины народа положил.
— Может, и положил... У меня этих маньяков каждый божий день...
— Да, расплодилось их нынче...
— И не говори! Раньше вся эта мразь по щелям таилась, а теперь повылазила. А все демократия — то можно, это можно. Все можно! Народ страх забыл! А и то верно — чего им бояться: что одного потерпевшего прибил, что сотню — наказание одно — пожизненное заключение. Вот они и лютуют.
— А сил не хватает, — подсказал Папа.
— Точно! Ни денег, ни техники. На второй комплект обмундирования средств нет! Вот я был в командировке в Канаде, там такая техника!.. У них любой самый задрипанный полицейский на иномарке ездит. Да кабы у нас столько всего было, да мы бы всех тех маньяков...
— На всех не дам. А на того, про которого слышал — пожалуй. Можешь закупать свою технику. Пора кончать с этим беспределом.
И все все поняли, потому что не дураки. Теннисист из Министерства внутренних дел — что учредителя призов интересует раскрутка какого-то конкретного дела и что он готов подтвердить свой интерес деньгами. А Папа понял, что одноклубник его понял.
Ведь умные люди всегда столкуются. Тем более состоящие в одной теннисной команде...
Глава 6
Не долго думая, Иван Иванович двинул фишки на номер тридцать два. И тяжело, если не сказать безнадежно, вздохнул. Он хоть и числился миллионером, вернее, даже миллиардером, но наличных денег имел лишь две тысячи долларов. И те подотчетные.
За столом, несмотря на то что на дворе было Монте-Карло, две трети игроков были новорусские нувориши. Узнавались они легко — по выстроеным из разноцветных фишек небоскребам. Очень многие столы издалека напоминали уменьшенные модели города Нью-Йорка. Да и не настолько уж уменьшенные.
— Слышь ты, дядя, чего у тебя фишки такие неустойчивые? — недовольно ворчали игроки, поправляя покосившиеся башни.
— Мосье что-то желает? — интересовался по-французски крупье.
— Давай, давай крути свой барабан! — отвечал по-русски игрок. — Пока я тебе все слово не назвал! Ну, шевелись!..
И игрок тянулся к рулетке.
Крупье бросал взгляд куда-то назад, и к столу подходили секьюрити. Видели возведенную на столе модель небоскреба Эмпайр Стэйт Билдинг и молча, с полупоклоном, уходили.
Таким клиентам были позволительны вольности за столом.
— Господа, ставки сделаны.
Шарик начал свой короткий бег по кругу и замер возле цифры тридцать два.
Крупье двинул в сторону Иванова гору разноцветных фишек.
— Я выиграл? — удивленно спросил Иван Иванович.
— Везет же дуракам, — недовольно пробормотал кто-то рядом.
Иван Иванович придвинул к себе выигрышные фишки и быстро разбросал их по столу. В нем пробуждался нездоровый азарт.
— Ставки сделаны.
На этот раз большая часть поставленных фишек проиграла. Но одна все же выиграла. И крупье вновь пододвинул к игроку фишки...
— Он еще и выигрывает, — доложил невзрачного, потому что, как все, в смокинге, вида молодой человек другому, чуть менее молодому человеку.
— Много?
— Пока тысяч двадцать.
— Не оставляйте его без присмотра.
— Есть.
Молодой человек прошел к столу, за которым играл Иван Иванович, и, сев рядом, сделал ставку. На то же поле, что “объект”.
“Объект” вновь выиграл. И наблюдатель тоже.
Наверное, действительно дуракам везет. И тем, кто на них ставит.
Потом Иван Иванович выиграл чуть не миллион.
И тут же, не сходя с места, спустил почти миллион. Ему то страшно везло, то жутко не везло, то опять везло... Но в целом все-таки, наверное, везло, потому что фишки прибывали.
Возле стола, где он играл, стали скапливаться зеваки. За Иванова болели.
— Он начинает привлекать излишнее внимание, — сказал не очень молодой человек молодому человеку. — Этого нельзя допускать.
— Но это просто везение. Ему везет... — попытался оправдаться молодой человек, не в силах оторвать взгляд от стола. Повторяя ходы Иванова, он тоже выигрывал. А сейчас не выиграл, потому что пропустил ход.
— Возьмите себя в руки.
— Есть!
Молодой человек подсел к Иванову и стал убеждать его прекратить игру.
— Главное, вовремя остановиться. Послушайте доброго совета. Я видел игроков, которые выигрывали гораздо больше, а уходили ни с чем. Не надо испытывать судьбу...
Иванов послушался. Он собрал выигранные фишки и обменял их на деньги. Денег было много, и в карманы они не входили. Пришлось часть совать за пазуху.
— Что он делает!.. Что он вытворяет!..
Иванов сунул за пазуху последнюю пачку и, поддерживая деньги на животе рукой, пошел к поджидавшему его такси.
Оттуда стремглав выскочил, предупредительно распахнув перед ним дверцу, водитель. Беззвучно прикрыл, обежал вокруг машины, сел на водительское сиденье. Повернулся к хозяину.
— Что же вы творите!..
— Что? — не понял Иванов, шаря под сиденьем упавшую пачку.
— Здесь деньги за пазуху не суют. И в карманы тоже. Здесь вам не Россия.
— А куда же они их суют? — удивился Иванов, прикидывая, куда еще можно запихнуть такую уйму долларов.
— Никуда не суют. Оставляют на депозите в казино.
Машина плавно тронулась с места. Куда — Иванов не говорил. Он здесь ничего не решал.
В снятых Ивановым апартаментах Иванова уже ждали. Ждал его личный бухгалтер.
Бухгалтер вытаскивал гроссбухи и вытаскивал калькулятор.
— Сколько вы сегодня потратили? — спрашивал он.
— Значит, утром заказал завтрак в номер... — начинал вспоминать Иванов, — потом сходил в кегельбан...
Бухгалтер все записывал.
— Все?
— Вроде все.
Бухгалтер складывал все цифры. И, строго глядя на Иванова, спрашивал:
— Тогда где еще три доллара?
— Какие три доллара?
— Дебет с кредитом не сходятся на три доллара.
— А может, вы неправильно посчитали?
— Я правильно посчитал. На что вы потратили три доллара?
— Не помню... А может быть, потерял?
И Иван Иванович начинал демонстративно шарить по карманам и искать в подкладке дырки. Но в новых импортных костюмах не бывает в карманах дырок.
— Нет?
— Нет...
— Тогда вспоминайте, вспоминайте.
— Может, я их швейцару дал, на чай? Точно — швейцару!
— Три доллара?! Ему бы вполне хватило одного.
— Но я же миллионер!
— Тем более! Их миллионеры очень хорошо умеют считать деньги. До цента. Вы поступили неразумно, потратив лишние три доллара. В следующий раз я буду вынужден высчитать их у вас из питания.
Ну это уж вообще хамство. То заставляют изображать мультимиллионера, то к трем долларам цепляются.
— Да ладно, отдам я вам ваши доллары.
— Из каких средств?
— Из своих, личных. Я сегодня в рулетку выиграл.
