— Вижу. Номер другой.

— Номер ничего не значит, номер можно сменить.

— Нет, все-таки нет, у того обивка сидений другая была.

И водитель с пассажиром замолкали, внимательно наблюдая за потоком машин.

И где-то совсем сзади, прикрытый десятками автомобилей, шел микроавтобус, набитый одинаковыми на вид молодыми людьми. Несмотря на жару, все они были в костюмах хорошего покроя, но со слегка асимметричными плечами...

Иван Иванович приезжал на место, где перед ним услужливо распахивали дверцы и где ему на шею вешалась любящая жена.

Потом ехал домой...

И та машина, что шла сзади, тоже ехала. В расположенный по соседству дом.

Уставшие пассажиры высаживались в подземном гараже, на ходу расстегивая воротники рубах и стягивая пистолетные сбруи. После чего шли на доклад.

— Сегодня ничего подозрительного не было.

— Ладно, идите отдыхать. Сергей, не забудь, что в час заступаешь на “вышку”.

В час ночи Сергей поднимался по винтовой лестнице на чердак, где, приняв вахту, вползал на высокий стул, установлений против забранного матовым стеклом оконца, и припадал глазами к окуляру сорокакратного, закрепленного на специальном штативе бинокля. И два часа не отрываясь осматривал прилегающую к дому Иванова территорию.

Пусто — никого и ничего...

— Ничего, — докладывал начальник “наружки” Шефу. — Боюсь, мы так никого не дождемся.

— Почему?

— Вряд ли его будут искать в кабаках и ночных клубах. Будут — по низам, по дну, на которое, считают, он залег. Он не прячется, и это лучшая маскировка.

— Что вы предлагаете?

— Предлагаю дать им в руки ниточку...

Деньги со счетов были сняты и были перетасованы. Эту часть комбинации Иванов отыграл. И теперь можно было рискнуть...

— Хорошо, действуйте.

Через несколько дней в России, в квартире Иванова, раздался телефонный звонок. Трубку взяла его жена. Российская жена. Законная жена.

— Вот вы здесь, милочка, живете и ничего знать не знаете, — сказал женский голос.

— Что не знаю? — не поняла жена.

— Про мужа вашего не знаете. Вот вы здесь, а он там с бабой по заграницам разъезжает. И, между прочим, ее своей женой называет, при вас-то живой! И еще с ней в казино ходит и дорогие подарки дарит! Поэтому она такая вся расфуфыренная!

— С чего вы взяли?! — вспылила первая и законная жена.

— Люди говорят! Потому что их видели. В Париже!

— А вы, кто вы такая?

— А это не важно. Только я бы на вашем месте этой стерве все глаза выцарапала!..

И бросила трубку.

И законная жена бросила.

И мужчина, который снимал квартиру в соседнем, через стенку, подъезде — тоже.

А другой, который жил напротив, дождавшись конца разговора и на всякий случай выждав еще минуту, выключил магнитофон.

Оказывается, Иванов не смотался в Южную Африку, не уехал в Ирак и не прятался в Парагвае! Оказывается, он был рядом, был под боком, был во Франции!

Кто бы мог подумать...

Теперь жизнь Иванова должна была измениться. Скоро измениться. И не в лучшую сторону измениться...

Статья называлась “Кровники”. Подзаголовок — “Приключения русского Шерлока Холмса”.

В статье рассказывалось о зэках, мстящих посадившим их следователям, и о Севе Александровском, у которого при задержании ОМОН пристрелил двух братьев и еще полдюжины каких-то родственников, за смерть которых тот поклялся отомстить ментам после отсидки.

Месть пришлась на день, когда журналистка брала интервью у одного из участников тех памятных событий. У известного читателю отечественного Шерлока Холмса, может быть, последнего честного и по этой причине отправленного начальством в досрочную от — ставку сыщика.

М-м...

Далее описывался бой местного значения, развернувшийся между превосходящими силами преступников, с одной стороны и следователем с журналисткой — с другой. В статье фигурировал наградной, с золотыми буквами маузер, подаренный следователю лично Брежневым за поимку серийного маньяка Михайлова и разоблачение узбекских взяточников, снайперы спецназа в доме напротив, нанятые Севой, куски штукатурки, выбитые пулями из стен, ответные, чрезвычайно меткие выстрелы следователя, крики “Держись, девочка!” и попытка закрыть ее своим телом, когда в форточку должна была влететь граната...

Материал был хорош и читался как хроники Великой Отечественной войны. В конце журналистка сообщала, что следующим мстителем будет остающийся на свободе суперкиллер Иванов, про которого Старков, совершив гражданский подвиг, отважился рассказать свободной прессе и который обещал с ним за это разобраться, придя со дня на день. О чем газета обязательно сообщит читателю в одном из ближайших номеров.

“Идиотка! — бесился про себя Старков. — Это ж надо такое придумать! Вначале, с дуру, ему, а потом ей! Убить ее за такое мало!..”

В дверь позвонили.

“Если она, спущу с лестницы”, — твердо решил Старков.

И засучил рукава.

Но это была не она. На площадке стоял хорошо одетый мужчина с кейсом.

— Редактор телекомпании “Страна”.

И протянул визитку.

— Мы готовим цикл передач, посвященных истории российского сыска...

— Я не даю интервью, — на всякий случай сказал Старков.

— Мы не за интервью. Мы хотим привлечь вас в качестве главного консультанта. Двести долларов.

— Что двести долларов? — не понял Старков.

— Двести долларов в месяц, — улыбнулся продюсер, — если вы, конечно, согласны.

Старков вспомнил барахлящий с незапамятных времен холодильник, продавленный диван, свой рассыпающийся от старости “Москвич” и свою пенсию.

— Ну, в принципе...

— Тогда завтра в десять часов мы пришлем за вами машину.

Машину за Старковым, кроме оперативных, еще не присылали. Что было приятно.

— Ну, хорошо...

В десять ноль-ноль машина была у подъезда. В офисе телекомпании длинноногие, в мини-юбках девицы напоили его кофе. И проводили в кабинет генерального продюсера.

— Вы знаете, почему народ не любит милицию? — с порога спросил Старкова продюсер.

— Ну, я не знаю...

— Потому что милиция совершенно не заботится о поддержании своего имиджа. Вы видели, как Голливуд прописывает образы своих полицейских? Любо-дорого посмотреть! А у нас выплескивают сплошной негатив — все милиционеры взяточники, садисты и тупицы. А ведь на самом деле не все. Ведь не все?

— Ну, конечно...

— Так вот, мы решили сломать устоявшуюся порочную практику, поставив себе цель реабилитировать отечественных сыскарей в глазах населения, для чего провести ряд полномасштабных пиаровских акций, направленных на смену сложившимся стереотипам... Как считаете — хорошее дело?

Старков не успевал следить за витиеватой мыслью продюсера. Но на всякий случай согласился.

— Ну, наверное...

— Именно поэтому мы предпочли более привычную зрителю документально-игровую стилистику изложения материла... Сколько можно заполнять “ящики” говорящими головами и прокладками с крылышками? Нужны динамика, действие! Нужен герой!.. Вы согласны?

— Ну, в целом!..

— Я очень рад, что наши взгляды подобны, что мы нашли с вами общий язык, — искренне обрадовался продюсер. — Остался пустяк, так, некоторые формальности.

И бросил на стол скрепленные в углу скобой степлера бумаги.

— Вам нужно расписаться здесь и здесь. Ну что, вы согласны с предложенной нами художественной концепцией? С той, которую мы с вами здесь только что обсудили. Или вы не согласны с созданием положительного образа отечественного милиционера?

— Ну, почему же?..

Старков расписался.

— Вот и прекрасно.

Продюсер бросил бумаги в стол и закрыл его на ключ.

— Мы вызовем вас, когда вы нам понадобитесь. Спасибо.

Старков встал и пошел к двери. Но тут вспомнил про обещанные деньги. Было, конечно, неудобно крохоборствовать перед лицом высокого искусства, но холодильник надо было чинить.

— Простите, ради бога. Но тут вот говорили... Насчет денег говорили...