— Кто?

— Я бы не хотел называть их.

— Если вы не назовете людей, которые склоняли вас к противоправным действиям, мы будем считать, что инициатором их были вы. В этом случае вы рискуете уже не только должностью и погонами.

— Мне звонили из Безопасности. И просили вернуть им труп их работника.

— Кто конкретно звонил?

— Я не помню.

— В таком случае...

— Генерал Трофимов. Он так представился.

— Почему вы согласились ему помочь?

— Потому что он... Потому что я растерялся. И согласился...

Теперь, после показаний начальника горотдела, причастность Иванова к органам безопасности стала очевидна. И стал понятен его профессионализм в стрельбе и рукопашном бою.

Вновь выясненные обстоятельства вывели дело на совершенно иной уровень. И вывели за рамки компетенции Управления внутренних дел. В деле оказались задействованы работники Государственной Безопасности, следственные мероприятия по которым милиция вести не имела права. С Безопасностью могла разбираться только Безопасность. Или надзирающие за ней вышестоящие органы.

Начальник следственной бригады приостановил следствие и вышел на доклад к министру...

— ...Все вышеперечисленное позволяет сделать вывод, что гражданин Иванов Иван Иванович, подозреваемый в совершении особо опасных преступлений, в том числе убийств пяти человек на улице Агрономическая, пяти человек на улице Северная и четырнадцати в поселке Федоровка, является бывшим или настоящим работником Государственной Безопасности. Что косвенно подтверждается еще тремя трупами высокопоставленных работников ГРУ, убитых ранее из пистолета, фигурировавшего в эпизоде на Северной, и еще четырьмя трупами бойцов спецназа Министерства обороны по последнему эпизоду...

— Какие бойцы? Вы мне ничего не докладывали по данному происшествию, — прервал министра внутренних дел Высокий Начальник. — Почему не докладывали?

— Это самая свежая информациия. Поэтому я не успел... Хотя собирался буквально сегодня...

— Что это за бойцы?

— Бойцы частей специального назначения Министерства обороны, — повторил министр.

— И все?

— К сожалению, другой информацией следствие не располагает по причине режимности частей спецназа. Согласно приказу министра обороны все следственные действия по частям особого назначения имеет право вести только военная прокуратура.

Высокий Начальник сделал пометку в блокноте.

— Почему вы увязываете гибель бойцов с Ивановым?

— На месте преступления были обнаружены отпечатки пальцев Иванова. Кроме того, есть два свидетеля, опознавшие Иванова и утверждающие, что преступление совершил он. А главное, есть уже знакомый нам почерк. Убийство четырех бойцов спецназа идентично убийству пяти потерпевших в поселке Федоровка.

— В каком смысле?

— И там и там использовались одинаковые, направленные в одни и те же части тела удары. Это удары одного и того же человека. Провести более подробные сравнительные экспертизы мы не имеем возможности, так как дело ведет военная прокуратура.

— Откуда тогда вы узнали эти сведения? Министр внутренних дел на мгновение запнулся. Сказать, что принадлежность Иванова к органам Безопасности установила следственная бригада, работающая под его, министра, патронажем, значило взять на себя ответственность за брошенный в сторону могущественной спецслужбы камень. Который еще неизвестно, как обернется.

Сослаться на то, что следствие раскопало данную информацию вопреки его, министра, воле, значит, подставить себя. Ничего не сказать — надо было раньше. Остается жертвовать пешкой. Чтобы сохранить ферзя.

— Следователь особой следственной бригады Старков провел частное расследование, в ходе которого установил данные факты, — сдал министр своего работника.

— В каком смысле частное?

— В смысле, что по своей инициативе и в свободное от работы время. Что, конечно, не должно поощряться руководством и за что он получит, то есть уже получил строгий выговор с занесением...

— Вы вышли на след этого Иванова?

— Нет. То есть да. Существует подозрение, что в настоящий момент он отстреливает членов преступной группировки известного рецидивиста Королькова по кличке Папа. Он же Король, Бугор и прочее.

— Снова трупы?

— Скорее всего да.

— Что значит «скорее всего»?

— Они прячут своих раненых и убитых. Но мы приложим максимум усилий...

— У вас все?

— Нет. Я хотел еще доложить но делу сексуальных маньяков в Кировской и Пензенской областях и...

— Не надо маньяков. Маньяков оставим на потом. На сегодня мне вашего Иванова хватит. Вы свободны. Идите, Александр Федорович.

Министр встал и, мягко ступая по ковру, вышел в приемную.

Ну и слава Богу. Слава Богу, что он доложил. А Высокий Начальник выслушал. Теперь он, министр, чист как стеклышко. Теперь он ни за что не отвечает. Скажет Высокий продолжать следствие — он прикажет важнякам продолжать. Промолчит, дело повиснет. Но уже не по вине министра внутренних дел. Уже по вине Высокого...

«Убийца Иванов, убийца Иванов, убийца Иванов... — механически повторял про себя Высокий Начальник доложенную ему министром фамилию. — Убийца...»

Что это за Иванов такой, который поубивал кучу народа, в том числе бойцов спецназа? Которые тоже не дети...

И почему этот Иванов засел у него в голове? Еще с того, первого доклада? Почему? Почему он заставляет периодически вспоминать о себе?

Потому что убийца?

Вряд ли. Убийц много. На столы членов правительства каждый день поступают сводки происшествий и преступлений. В том числе и таких преступлений. В том числе и гораздо более жестоких преступлений. От которых душа леденеет. Потому что там матери убивают детей, дети — матерей и отцов, отцы — целые семейства. А маньяки — чуть не целые деревни.

В этом случае мужик убил нескольких мужиков. Во время вооруженной стычки. Или, говоря современным языком, разборки.

В сравнении с похождениями маньяков-психопатов почти рядовое преступление.

Почему же его тогда заинтересовал Иванов? А не, к примеру, убийца-людоед или двенадцатилетний киллер, убивший семью своего одноклассника?

Чем заинтересовал?

Пожалуй, почерком убийств. Удивительной своей способностью выходить победителем из схватки со многими вооруженными противниками. Умением стрелять и попадать из любого положения. И убивать руками, если нет оружия.

Короче — своим выдающимся профессионализмом. Которому, как верно заметил министр, можно научиться только в спецчастях Безопасности или ГРУ.

Безопасности. Или ГРУ.

ГРУ — вряд ли. Потому что свои своих не мочат. По крайней мере в таких количествах. А там три трупа грушников несколько лет назад и четыре теперь. Причем теперь — рядовой состав, который, если предположить, что идет чистка, трогают редко.

Значит, получается — Безопасность!

Что подтверждается показаниями бывшего начальника горотдела милиции, который утверждает, что ему приказал выдать труп и вытереть все упоминания о нем из дела генерал Безопасности. Генерал Трофимов. Хотя, конечно, документы по телефону он не показывал. И мог назвать любую, первую пришедшую на ум фамилию...

Высокий Начальник набрал на «кремлевской вертушке» прямой телефон главы службы Безопасности.

— Это я, — сказал он.

Кто — было и так понятно. По «вертушке» много людей не звонят, так что их голоса были хорошо узнаваемы. Владельцами точно таких же «вертушек».

— Мне нужны список работников твоего ведомства в звании подполковника и выше.

— Зачем?

— Ну, например, для составления наградных списков.

— Наше ведомство нынче не популярно. Его не награждают.

— Тогда для подсчета старших офицеров во всех, в том числе твоем, ведомствах.

— Будете сокращать?

— Пока только подсчитывать.

— Когда нужно представить списки?

— Вообще-то не к спеху. Ну например... завтра.

Списки были доставлены послезавтра. Раз не к спеху. Министр Безопасности демонстрировал норов. Давно демонстрировал.