Касасола кивнул Брансону и отвел его в комнату первой помощи, сразу же принявшись за работу. Он смазал чем-то радужный синяк под глазом, заклеил разбитую губу, полил распухшую щеку и ухо прохладной жидкостью. Все происходило быстро и молча — очевидно, доктор привык к такой работе в любое время дня и ночи. Когда врачебная процедура была завершена и Брансона вновь доставили в кабинет Рирдона, тот все еще ерзал на своем стуле.

— Вы постоянно выглядите как после драки с кошками, — улыбнулся он и глянул на стенные часы. — Времени всего лишь без десяти два, но, похоже, нам придется бодрствовать всю ночь…

— Почему? Что-нибудь еще случилось?

— Да. Те двое привели нас еще в два адреса. В одном из них не обошлось без стрельбы, и одному из полицейских прострелили руку. Взяли еще четверых, и я еще надеюсь услышать о других адресах.

Он многозначительно посмотрел на телефон, и тот, будто поняв смысл начальственного взгляда, тут же зазвонил. Рирдон схватил трубку.

— Кто? Мак-Кракен? Да? Еще троих? И уйма аппаратуры? Не старайтесь разбирать ее прямо сейчас. Я выезжаю со специалистами. А этих троих посылайте сюда и выставите у дома охрану, — он взял листок бумаги. — А скажи-ка мне еще разок адрес…

Повесив трубку, он сунул листок бумаги в карман и встал:

— Я думаю, это уже конец нашей охоты. Вам, наверное, лучше поехать со мной.

— С удовольствием, — ответил Брансон. — Может быть, удастся еще кому-нибудь съездить по физиономии.

— Ну, вот на это не рассчитывайте, — заверил его Рирдон. — Я беру вас с собой в надежде, что вы сможете что-нибудь сказать нам о найденной аппаратуре. Мы хотим наконец-то разобраться, как она работает.

— Не думаю, что здесь я буду большим помощником. Я же в этой области совершенно не разбираюсь.

— Возможно, вы просто ее узнаете, — многозначительно пообещал Рирдон.

По дороге они зашли еще в один кабинет и захватили с собой двоих мужчин, которых звали Сандерс и Уайт. Первый был средних лет, полноватый и очень важный, второй пожилой, задумчивый и близорукий. У обоих был вид людей, полностью уверенных в себе, которым еще не приходилось ошибаться и испытывать крупные неприятности. Все четверо сели в машину, и шофер отвез их через весь город к какому-то складу, расположенному в старом и довольно запущенном районе.

Дверь склада открыл человек с тяжелой челюстью и мощной мускулатурой.

— Мы забрали всех, кого здесь нашли, — доложил он Рирдону, когда они вошли внутрь. — Двое спали вон там, — охранник указал на дверь в конце коридора, — а третьим был тот, кто нас сюда привел. Они были очень возмущены, и пришлось несколько попортить им здоровье.

— С тех пор кто-нибудь посторонний здесь показывался? — спросил Рирдон.

— Пока нет.

— Не исключено, что кто-нибудь может появиться еще до утра. Я бы выставил еще пару людей на улице. — Рирдон осмотрелся вокруг. — А где та аппаратура, о которой вы докладывали?

Вон там — махнул рукой охранник.

Рирдон тотчас же открыл указанную дверь и прошел внутрь. Остальные вошли следом. Висевшие то тут, то там по стенам обрывки рекламных плакатов говорили о том, что когда-то здесь находился склад игрушек. Теперь же комната была разделена легкими перегородками на четыре части, одна из которых представляла собой трехместную спальню, другая — кухню, в третьей размещался туалет, а четвертая была загромождена аппаратурой, о которой говорил Рирдон.

Некоторое время они рассматривали это хитроумное изобретение. Само устройство было скрыто легкими панелями, которые быстро снимались, открывая доступ к электронной начинке. Аппарат имел шесть футов в длину, столько же в высоту и три фута в ширину. Весил он никак не меньше тонны, а то и двух. Сзади к устройству присоединялся электромотор, а впереди виднелась большая линза. Фокус линзы был направлен на черный бархатный занавес, висящий на противоположной стене.

Рирдон повернулся к Уайту и Сандерсу:

— Начинайте работать. Я не ограничиваю вас во времени, но чем быстрее вы в этом разберетесь, тем лучше. Если понадоблюсь я, ищите меня в коридоре.

Сделав знак Брансону, он вышел из комнаты. В коридоре, где они опять оказались, было полутемно. У входа торчали охранники — уже не один, а трое.

Один из охранников проговорил:

— Увы, больше сюда не зайдет даже крыса — нас выдает машина на улице.

— Знаю, — ответил Рирдон. Он уселся за обшарпанный стол и взгромоздил на него ноги. — Возьми машину и доставь сюда тех двоих, которых здесь взяли. Припаркуй автомобиль где-нибудь в соседнем переулке, посади в него одного охранника и веди задержанных сюда. Нас здесь останется шесть — думаю, этого будет достаточно.

— Хорошо, — сказал охранник, открыл дверь и вышел наружу. Заработал мотор, и все услышали, как машина отъехала от дома.

— Шесть достаточно — для чего? — спросил Брансон, почему-то снизив голос до шепота.

— Пока мы не покончим с этой бандой полностью, мы не будем знать, сколько в ней человек, двадцать или двести. Возможно, мы уже арестовали всех, но полностью быть уверенным в этом нельзя. Кое-кто мог остаться на свободе и поднять тревогу. Обнаружив, что часть из них уже пропала, оставшиеся могут прийти сюда, чтобы уничтожить это устройство. А может быть, они, наоборот, очень быстро разбегутся по своим лодкам и самолетам. Я не знаю, что они будут делать, но я не хочу пренебрегать и вероятностью того, что заявятся сюда.

— Думаю, это совершенно правильно, — сказал Брансон.

Рирдон наклонился вперед и пристально посмотрел ему в глаза:

— Ты помнишь эту нору?

— Нет.

— Ну, а аппаратуру ты узнаешь?

— Нет.

— Ты вполне уверен, что никогда здесь не был?

— Нет, я не могу припомнить ничего похожего.

Разочарование Рирдона было настолько очевидно, что Брансон попытался зарыться в недра своей памяти чуть глубже:

— Это место кажется мне смутно знакомым, но ничего конкретного я вспомнить не могу…

— Постарайся сделать это. Я был бы тебе очень благодарен…

Они надолго замолчали. Электричество не включали, чтобы не спугнуть возможных посетителей, но свет от уличных фонарей проникал внутрь и позволял видеть обстановку. Так прошло часа три, за это время в прихожей появилось еще двое охранников, усевшихся на свободные места. В пять часов утра кто-то дернул дверь. Один охранник широко распахнул дверь, держа пистолет в руке, остальные тоже вскочили на ноги — но это оказался всего лишь дежурный полицейский.

Еще минут через двадцать из задней комнаты появился Уайт, державший в руке блестящую ленту, скрученную в моток. Лицо его было усталым, а очки съехали на кончик носа.

— Вот оно! — объявил ученый. — Парень, который придумал эту штуку, сделал бы миру большое одолжение, если бы разрешил ампутировать себе голову.

— Что это? — спросил Рирдон.

— Сейчас увидите, — сказал Уайт и взглянул назад. Оттуда появился Сандерс, он сел на край стола, вытер свое пухлое лицо платком и странно посмотрел на Брансона. Лицо его было пунцовым, по лбу крупными каплями стекал пот.

— Будучи предупрежден и не напичкан наркотиками, я выжил. Другим вряд ли бы это удалось, — объявил он и снова вытер лицо платком. — В этой комнате пыток я только что убил человека. Я разделался с ним быстро и с большим вкусом. Я прижал его к кровати, сел верхом и вскрыл ему горло от уха до уха.

— Правильно, — подтвердил Уайт. — Это было обдуманное и хладнокровное убийство, настолько сочное, что не поверить в его реальность просто невозможно. Подкачало лишь одно…

— Что? — спросил Рирдон, подняв свои колючие глаза.

— Сандерс не мог этого совершить, потому что это только что сделал я. Вот так, прямо от уха до уха.

Впечатленный такой конкуренцией, Рирдон причмокнул, затем спросил:

— То же место, та же техника, тот же мотив и жертва?

— Конечно! — ответил Уайт. — Та же лента! — и помахал блестящей пленкой.

— Это сцены убийства. — Он бросил моток пленки на стол. — Желающие могут посмотреть сами. Вся эта штука представляет собой нечто вроде стробоскопического кинопроектора. Картина проецируется на экран, сделанный из тысячи маленьких пластмассовых пирамидок, и пространственный эффект возникает без стереоскопических очков.