Литмир - Электронная Библиотека

Хизер все еще стояла на почтительном расстоянии от жеребца. Дамиан бросил в ее сторону веселый взгляд:

– Не хотите посмотреть на него поближе?

Хизер глубоко вздохнула и двинулась вперед. Не доходя нескольких шагов до жеребца, она начала было поднимать руку, но серый возмущенно фыркнул и норовисто переступил ногами.

Хизер встала как вкопанная.

Держа одной рукой жеребца под уздцы, другую Дамиан приглашающим жестом протянул Хизер.

– Иди, не бойся, – мягко проговорил он.

Несколько секунд Хизер недоверчиво смотрела на протянутую ей руку, затем, облизав губы кончиком языка, вложила в нее свою ладонь.

Сжав ее руку, Дамиан осторожно подвел Хизер к жеребцу.

– Ничего не бойся, все в порядке.

Хизер нерешительно рассмеялась:

– Боюсь, у меня не такой уж богатый опыт обращения с лошадьми. Один из помощников конюха всегда запрягает мою повозку.

Подняв ее руку, Дамиан провел ею по серой лошадиной морде. Хизер нерешительно погладила длинный бархатистый нос.

– Помягче, помягче, – прошептал Дамиан. – Вот так, не спеша и ласково. Пусть он принюхается. Пусть узнает, что ему не сделают ничего плохого.

Он отпустил ее руку, и Хизер почесала гибкую шею жеребца. Она задрожала, но уже не от страха. Спина ее прижалась к широкой груди Дамиана, и Хизер вдруг мучительно захотелось обернуться, посмотреть ему в глаза, отдать свои губы его страстному поцелую.

Но внезапно она испугалась. А вдруг он не ответит на ее порыв, не примет ее чувство?

Серый негромко заржал, выражая полное свое удовольствие.

– Ну вот, видишь? – Его дыхание легким дуновением коснулось ее уха. – Он теперь знает, что может тебе доверять.

Доверие. Это хрупкое, бесконечно дорогое чувство, которое, как знала Хизер, никогда не дается легко. Осмелится ли она довериться Дамиану? Поделиться с ним недавно обретенными чувствами? Может ли она доверить ему свое сердце?

Он отступил на шаг, и Хизер, слегка повернув голову, бросила в его сторону робкий взгляд. Дамиан улыбался.

Она вновь слегка погладила блестящую шкуру жеребца.

– Он такой большой, – проговорила она со слабой улыбкой.

– Шестнадцать полных ладоней, как мне кажется, – заметил он и, чуть помолчав, спросил:

– Почему бы вам не прокатиться, Хизер?

Ее улыбка угасла. Взгляд устремился к далеким холмам.

– Я не могу, – спокойно ответила она. – Я пробовала несколько раз, но колено болит невыносимо.

Дамиан молчал, но она чувствовала, что он хочет что-то сказать. И тут к ним, потирая руки, подошел мистер Фергюссон.

– Энгус сказал мне, что вас заинтересовал серый. Отличное животное, вы сами это видите. Моя жена собиралась оставить его себе, но он оказался слишком резв для нее. Впрочем, Энгус наверняка уже все вам рассказал, старый болтун.

Хизер обернулась, благодарная ему за столь своевременное появление, избавившее ее от необходимости отвечать на еще более неприятные вопросы.

– Я весьма заинтересована в том, чтобы купить его у вас, мистер Фергюссон. Если, конечно, мы сойдемся в цене.

Они для вида поторговались и буквально тут же ударили по рукам. Было решено, что Дамиан вернется в Локхейвен на сером, а Хизер поедет в карете. В душе она была рада этому, потому что боялась вновь оказаться с ним наедине. Хизер упрекала себя за бесхарактерность, но ничего не могла поделать. Когда Дамиан Льюис оказывался рядом, она переставала что-либо понимать.

Именно за время этого одинокого возвращения домой Хизер приняла твердое решение не допустить повторения прошлой ночи.

Мужчина целовал и ласкал ее, и она сохранит эти дорогие, трепетные воспоминания навсегда, ведь исполнилось ее заветное желание. У нее перехватило горло, но девушка решительно отбросила все сожаления.

Хизер достаточно рано столкнулась с человеческой жестокостью и научилась быть честной с самой собой. Она не собиралась тешить себя иллюзиями, потому что это принесло бы лишь еще более горькие, мучительные разочарования. Ей никогда не узнать, что такое любовь мужчины, настоящая любовь. А именно это и было для нее самым главным.

Риск был слишком велик, а цена непомерно высока. Хизер захотелось плакать, но она справилась с собой. Она больше не позволит Дамиану прикоснуться к себе, потому что от его близости просто теряет голову. Лучше раз и навсегда все прекратить. Конечно, лучше. Но как больно…

Глава 10

Праздник в честь папиного дня рождения был в самом разгаре. Гостей собралось немного, но зато пришли самые близкие друзья и соседи. Хизер смотрела, как ее мать взяла отца под руку. Майлз засмеялся и ласково похлопал ладонью по руке жены, потом наклонился и поцеловал ее в губы.

Сердце Хизер сжалось от пронзившей его острой боли. Подобные картины не были ей в диковинку, потому что родители никогда не стеснялись проявлять свои чувства на людях. Но сегодня… сегодня все было по-другому.

Она откровенно завидовала их близости, тому, как им легко друг с другом, завидовала их взаимной любви… И одновременно презирала себя за это.

Праздник начался еще днем на южной лужайке поместья, а сейчас гости уже начали потихоньку разъезжаться. Виктория шла по направлению к тому месту, где сидела Хизер, с наслаждением подставившая лицо теплым лучам заходящего солнца и легкому дуновению теплого ветерка, напоенному ароматом луговых трав.

Виктория чмокнула дочь в щеку и с видимым облегчением опустилась в кресло.

– Наконец-то представился случай передохнуть, – проговорила она и обеспокоенно поинтересовалась:

– Как ты думаешь, все идет как надо?

– Твои званые вечера, мама, всегда проходят как надо, – улыбнулась Хизер. – И всякий раз ты беспокоишься из-за пустяков.

– Такова уж, видно моя материнская доля, – вздохнула Виктория.

Хизер продолжала улыбаться, но внутри у нее было пусто и холодно. Ведь ей никогда этой доли не узнать…

– Во всяком случае, я рада, что все закончилось. – Виктория, одетая в бледно-голубое вечернее платье, которое очень шло к ее глазам, казалась молодой как никогда. Она внимательно посмотрела своими удивительно ясными голубыми глазами на дочь. – Последний раз мы с тобой говорили по душам чуть ли не несколько лет назад, – весело заметила она. – Ты у нас теперь редко бываешь. Это из-за вашей размолвки с Беа?

Хизер в первый момент даже растерялась. Хотя чего удивляться – она как-то упустила из виду, что ее мама из тех людей, которые всегда говорят то, что думают. Она опустила глаза и посмотрела на свои сложенные на коленях руки.

– Мне тогда показалось, что Беа ведет себя слишком развязно. Я была не права?

– Я не знаю никого с такой ясной головкой, как у тебя, дорогая, – рассмеялась Виктория. – Когда я вышла за твоего отца, то частенько подумывала, а не обратиться ли к тебе за советом, а тебе-то было всего восемь лет! Между прочим, Беа бывает капризной и своевольной, так что ей полезно узнать, что не всегда может быть так, как хочет она.

– Но я разговаривала с ней недопустимым тоном!

– Такое случается с каждым сплошь и рядом, – мягко возразила Виктория. – Мы все люди и, бывает, срываемся. Не принимай это так близко к сердцу, милая.

– Так ведь я довела ее до слез! А, между прочим, я не могу вспомнить, чтобы из-за тебя или из-за папы я когда-нибудь плакала.

– Знаешь, мне кажется, что ты слишком строга к себе и многого от себя требуешь. Боюсь, что иногда слишком многого. – Виктория протянула руку и погладила Хизер по щеке. – У тебя усталый вид, дорогая.

Хизер старательно избегала ее взгляда.

– Да нет, я прекрасно себя чувствую, мама. Просто не очень хорошо спала сегодня ночью, вот и все.

Слова прозвучали своего рода извинением, и обе прекрасно это поняли. Виктория прекратила расспросы и, взяв руки Хизер в свои, негромко проговорила:

– Дорогая моя, если ты когда-нибудь захочешь поделиться – Боже мой, чем угодно, какая разница! – то помни, что всегда можешь прийти ко мне.

27
{"b":"123009","o":1}