Литмир - Электронная Библиотека

В ночном небе над Лондоном клубились струйки дыма, лениво выползавшие из бесчисленных каминных труб. В этот полночный час улицы были до жути пустынны. Нищая старуха, забившаяся в нишу каменной стены дома, привстала и протянула костлявую, скрюченную руку.

– Сэр, будьте милосердны, – привычно затянула она дрожащим голосом, – подайте на пропитание бедной женщине…

Из темноты в лицо нищенке вылетел пудовый кулак. Старуха упала в грязь и осталась лежать неподвижно.

– Вали отсюда, стерва! – донесся грубый голос.

Высокий, плотно сбитый мужчина зашагал по булыжной мостовой, затем свернул в темный узкий проулок около харчевни. Шаги его гулко отдавались на лестнице, пока он тяжело поднимался по деревянным ступеням в крохотную каморку прямо над пивным залом.

Закрыв за собой дверь, Джеймс Эллиот зажег огарок свечи и выгреб из карманов добычу – плоды ночных трудов. По столу покатилось несколько золотых колец, следом полетели два туго набитых кошелька. Глаза его алчно заблестели, когда он выудил из кармана дорогие часы на шикарной золотой цепочке. Подумав, он засунул их обратно в карман. Вещица эта полюбилась ему сразу, так пусть у него и останется.

Взяв со стола грязную бутылку, он поднес ее ко рту и жадно приник губами к горлышку. Сделав несколько громких глотков, он вытер рот тыльной стороной ладони и мрачно оглядел свою каморку – плоский соломенный матрас в углу, колченогий стул у стены. Эллиот коротко выругался. Через двадцать лет он лишь сменил жалкую лачугу на захолустную дыру.

Настроение сразу упало. Он с такой силой грохнул бутылку на грязный стол, что тот чуть не разломился надвое. Ну и что с того, что он теперь свободен? Двадцать лет он терпеливо ждал. Строил планы. Мечтал о том дне, когда выйдет на свободу… о том дне, когда станет богатым, несметно богатым. Только это и помогло ему выжить в тюрьме.

Он прикрыл глаза. И тотчас же снова мысленно увидел серебряную на когтистых лапах шкатулку, увидел так же ясно, как в тот день, когда граф Деверелл встретился с Создателем.

«…В этой шкатулке все мое наследство, которое я оставляю жене. Сокровище, которое, я надеюсь, окажется для нее бесценным… Как отыскать его, она знает, потому что только ей одной известна тайна…»

Томас, тюремщик, тут же наградил его кличкой Тронутый, когда он похвастался, что на воле его дожидается настоящий клад. Но он не был тронутым. Это была его вожделенная добыча. Его спасение. Ей-богу, он его заслужил.

Эллиот злобно оскалился, открыв неровный ряд желтых зубов. Если бы тогда эта дура Джустина не уперла шкатулку, все было бы совсем по-другому! Но удача отвернулась и от нее, и Джустина угодила в переплет, ставший последним в ее жизни. Он добрался до того места через неделю после случившегося и своими глазами видел разбросанные по земле клочья ее окровавленного платья. Единственное, чего он так и не нашел, так это серебряная шкатулка, которая как сквозь землю провалилась.

Судьба маленькой дочери, бывшей вместе с матерью, его мало беспокоила. Наверняка отправилась на тот свет вместе со своей мамашей. Ну и, слава богу! А если и уцелела, то угодила в сиротский приют, что его тоже нисколько не заботило. Все, он не собирается ее искать, особенно теперь, когда случай, наконец, благополучно избавил его от этого колченого отродья!

Взгляд Эллиота уперся в обрубок большого пальца на руке. Даже сейчас он не сумел удержаться от проклятий. Маленькая стерва изувечила его до конца дней, и этого он ей никогда не простит. Ее счастье, что она, скорее всего, отправилась к праотцам, угрюмо подумал Эллиот.

Мысли снова вернулись к серебряной шкатулке. Незадолго до того, как попасть в тюрьму, он узнал, что жена графа померла, забрав тайну с собой в могилу. Все эти годы Джеймс постоянно думал о том, как добраться до сокровищ. Чем же еще он мог заниматься в той мерзкой дыре, где провел двадцать лет жизни? В конце концов, в нем возродилась надежда, благодаря которой он сумел выйти из ада Ньюгейта живым и невредимым. А что, если шкатулка неведомыми путями вернулась в семейство Деверелл? После смерти жены графа только ему было известно про потайное отделение в шкатулке. Только ему! Оставалось лишь разыскать шкатулку, и он завладеет сокровищем.

Он отправился в Йоркшир, в семейное поместье графов Деверелл, где жил Джайлз Тремейн. Только там и можно было найти шкатулку. А Тремейн оказался настолько глуп, что начал твердить, будто ему ничего не известно про шкатулку, а тем более про какое-то сокровище, спрятанное в ней! От воспоминаний о захлестнувшей его ярости, кровь бросилась в лицо Эллиоту. Конечно, тогда он вышел из себя, а кто был бы спокоен на его месте? Джайлз Тремейн так и не отдал ему шкатулку, к тому же он оказался лжецом и лишь одним этим заслужил смерть, мстительно подумал Джеймс. Он убил Тремейна, но шкатулку так и не нашел.

Отсутствующим взглядом Эллиот уставился в таившийся по углам полумрак. Где-то же она должна быть… и однажды… однажды он найдет ее!

Глава 7

Карета неспешно катила на север, в сторону Камберленда. Дорога то взбиралась на отлогие холмы, то плавно устремлялась вниз и бежала мимо поражавших своей бездонностью темно-синих озер, на которых весело поблескивали солнечные блики. В зеленых долинах между холмами паслись овечьи отары.

Внутри маленькой кареты спутник Хизер чувствовал себя вполне свободно. Удобно вытянув вперед длинные, обутые в сапоги ноги, скрестив на груди крепкие, мускулистые руки, Дамиан Льюис имел на удивление расслабленный и благодушный вид. Глаза его были прикрыты, и темные, необыкновенно длинные ресницы были особенно заметны.

Хизер могла лишь мечтать о таком спокойствии. С самого начала их поездка проходила в полном молчании. Ни один из них не был склонен к праздной болтовне. В глубине души Хизер уже готова была завопить во все горло, потому что все ее опасения оправдались – поездка казалась бесконечной. Внутренняя напряженность стала почти невыносимой. Близость Дамиана подавляла ее, и девушка была способна лишь на то, чтобы не забывать дышать. Иногда она чувствовала на себе его быстрый, острый взгляд.

Они остановились перекусить в крохотной таверне, что дало Хизер желанную передышку. Отдохнув, путешественники продолжили путь. Вскоре у Хизер начали затекать ноги, и она поменяла положение. Мерное покачивание кареты убаюкивало, и девушка невольно задремала. Удивительное чувство умиротворенности охватило Хизер. Щека ее покоилась на мягкой, пахнущей чем-то очень знакомым шерстяной ткани. Она расслабилась и инстинктивно устроилась поудобнее на теплом мужском плече. Как хорошо!..

Хизер удовлетворенно вздохнула и… проснулась. Прямо перед ней было лицо Дамиана. Она резко выпрямилась и, прижав руку к груди, отпрянула в угол кареты.

– Что вы себе позволяете? – возмущенно воскликнула она.

Дамиан посмотрел на нее совершенно спокойно:

– У вас была крайне неудобная поза, мисс Дьювел. Я лишь хотел помочь вам как следует отдохнуть.

Хизер беззвучно открыла и закрыла рот. Как можно сердиться на человека за то, что он позаботился о вашем покое?

Дамиан, чуть отодвинувшись вглубь кареты, продолжал смотреть на Хизер внимательным, спокойным, изучающим взглядом.

– Я припоминаю, мисс Дьювел, вы как-то сказали, что родители ваши были родом из Франции?

– Французом был мой отец, – торопливо ответила она. – Мать была англичанкой.

– А как их звали?

Хизер заколебалась. Внутри у нее все сжалось от какого-то необъяснимого тревожного предчувствия.

– Бернар и Джустина Дьювел, – наконец ответила она.

– А где они похоронены?

– На церковном кладбище в Линдермере.

– Вот оно как. – Немного помолчав, он заметил:

– По правде говоря, невольно возникает вопрос: почему граф Стонхерст не распорядился похоронить их в родных местах?

– Дело в том, что никаких родных мест у них в то время не было. Разве я не говорила вам об этом, мистер Льюис? – Хизер прекрасно помнила, что говорила. Она чуть повернула голову и бросила на него испытующий взгляд. Непонятное внутреннее беспокойство усилилось. – Они тогда только-только перебрались в Англию, чтобы начать новую жизнь, помните?

21
{"b":"123009","o":1}