Душа его наполнилась печалью и горечью. Он завидовал им, Грейсонам, Хизер Дьювел, и одновременно почти ненавидел их, ибо такого тихого счастья ни ему, ни Джайлзу никогда уже не изведать. Им не сидеть больше рядом со своими семьями у домашнего очага, не слышать смеха и радостных родных голосов. У них с Джайлзом все это отнято навсегда.

– Итак, мистер Льюис, какие у вас впечатления о Локхейвене?

Голос графа донесся до него, как сквозь вату. Дамиан, сделав над собой усилие, отогнал горестные мысли.

– Я поражен, граф, хозяйство налажено превосходно.

– Видели бы вы Локхейвен четыре года назад! Сама-то главная усадьба была тогда еще в приличном состоянии, но все остальное крайне запущено. Прежний владелец предпочитал проводить время за игорными столами в Лондоне, так что поля не засевались, почти все арендаторы съехали. – Он бросил взгляд в сторону Хизер. – Должен сказать, Хизер сотворила чудо. И совершенно без моей помощи. Можете представить, какую рану это нанесло моему самолюбию!

– Ничего не скажешь, вы приложили тогда массу усилий, – с притворным возмущением сказала Виктория. – Вы постоянно заглядывали ей через плечо, безнадежно стараясь, чтобы она этого не заметила.

– А она-то как раз все замечала, – вставила реплику Хизер.

Все начали весело хохотать, а Майлз беспомощно улыбнулся:

– Ну что здесь скажешь? Я хорошо ее воспитал.

Фиалковые глаза Хизер потемнели.

– И я благодарна тебе за это, папа. Так благодарна!

Часы на каминной полке мерно отбили еще один час. Виктория посмотрела на Беатрис и Кристину:

– Кристина, пора готовиться к завтрашнему уроку латинского. Беа, скоро приедет учитель танцев. Будет лучше, если ты сама проверишь, все ли готово для занятий.

Кристина послушно поднялась, однако ее старшая сестра обиженно надула губки:

– Мам, да зачем проверять? Пожалуйста, позволь мне еще немножко посидеть.

Виктория слегка приподняла брови:

– Нет, любовь моя.

– Но он же говорит, что я никогда не выучусь, потому что у меня две левые ноги.

– Боже мой, – воскликнула Виктория. – Тем более тебе нужно заниматься, заниматься и заниматься!

Беатрис разочарованно вздохнула и, попрощавшись, покинула гостиную. Дамиан, продолжая вежливо улыбаться, все это время украдкой поглядывал на Хизер.

Застекленные створчатые двери у нее за спиной были слегка приоткрыты. Легкий ветерок, играя волосами девушки, распушил длинные локоны. Дамиану очень хотелось притронуться к шелковистым завиткам, касающимся ее щеки. Он почти ощущал, как они щекочут ей кожу. Хизер подняла руку и убрала непослушные прядки с лица. Он вспомнил, как держал в своей руке ее руку, такую маленькую и изящную. Низ живота начал наливаться томительной тяжестью. Господи помилуй, он хочет эту девушку еще сильнее, чем вчера утром…

Что с ним вообще происходит? Дамиан даже разозлился на себя. Он ведет себя как зеленый юнец, без памяти влюбленный в смазливую девчонку! Вполне возможно, что он вчера вечером ошибся, и ему нужно было просто переспать с женщиной. Может, не стоило прогонять ту грудастую девку из таверны? Тогда огонь, что жег его сейчас, малость бы поутих…

Голос Виктории вернул его к действительности:

– Повар сказал мне, что сегодня приходил продавец специй. По его словам, в графство заедет актерская труппа. И вроде бы должна появиться чуть ли не со дня на день. Я помню, что ты, Хизер, в детстве обожала смотреть на жонглеров. Нет желания съездить и посмотреть?

Дамиан не разобрал, что ответила Хизер. Разговор перешел на другую тему, но вскоре Хизер потянулась за своей тростью. Дамиан не замедлил подняться вслед за ней.

Майлз и Виктория проводили их до ворот. Пока Майлз помогал Хизер сесть в двуколку, Дамиан уже занял свое место.

Она взяла в руки вожжи и посмотрела на Майлза:

– Что тебе хочется получить в подарок на день рождения, папа?

– Твоего неподражаемого барашка, – не задумываясь, ответил он.

Майлз не заметил, но Дамиан увидел, как Хизер и Виктория переглянулись. А когда Хизер рассмеялась своим переливчатым, музыкальным смехом, Дамиан почувствовал, что просто рассыпается на тысячи кусочков.

– Подумай о чем-нибудь еще, папочка! – весело крикнула она и взмахнула вожжами.

Двуколка покатила со двора.

Ни Хизер, ни Дамиан не знали о долгом, задумчивом взгляде, которым Виктория Грейсон смотрела вслед быстро удалявшейся двуколке.

Она взяла мужа под руку и заметила:

– Мистер Льюис, кажется, весьма приятный молодой человек…

– Похоже, что так.

Они не спеша направились к дому.

– Умный, воспитанный… Что ты скажешь?

– Несомненно. Думаю, что лучшего выбора Хизер сделать не могла.

– Беа сообщила мне по секрету, – невинным тоном продолжила Виктория, – что мистер Льюис – самый красивый мужчина в Англии. Как ты полагаешь, Хизер тоже так считает?

Майлз резко остановился:

– Прости, что ты сказала?

Виктория молчала и лишь улыбалась.

– Ты сказала, что Хизер… что Хизер?

Она шутливо коснулась пальцем его носа и весело проговорила:

– Любовь моя, Хизер, между прочим, взрослая женщина, и она не слепая. Но, знаешь, я готова поверить, что Беа права.

Виктория прошла вперед, а ее муж так и остался стоять, ошарашено глядя ей вслед.

Хизер украдкой из-под полуопущенных ресниц бросила быстрый взгляд на своего спутника. Беатрис, как вошла в гостиную, так до самого своего ухода на занятия танцами, глаз с него не сводила. Интересно, заметил это кто-нибудь? А он? Он, конечно, привык к такого рода вниманию со стороны хорошеньких девушек. Но она сама, Хизер? Ведь нельзя отрицать тот очевидный факт, что она как-то слишком близко к сердцу приняла это увлечение сестры!

Тряхнув головой, Хизер весело сказала:

– Ну что ж, похоже, экзамен сдан вами на «отлично».

– Простите? – обернулся к ней Дамиан.

– Видите ли, когда умер Робин и надо было искать нового управляющего, папа явно надеялся, что я обращусь к нему за помощью.

– А вы не обратились?

Она отрицательно покачала головой.

– Вы хотите сказать, что привыкли скрещивать шпаги с отцом?

– Отнюдь нет! Полагаю, моя сестра Беа, узнав о вас, немедленно уведомила родителей, и я более чем уверена, что появление нового управляющего подробнейшим образом обсуждалось вчера во время обеда. Так что папа, скорее всего, просто сгорал от нетерпения узнать, кого же это я наняла, правильного ли человека выбрала… Ну и так далее.

– Понятно, – сухо откликнулся Дамиан. – Тогда я должен быть счастлив, что заслужил одобрение папы. Мне как-то не хочется, чтобы граф Стонхерст спустил с меня шкуру.

Хизер рассмеялась.

– И все же, – продолжил он, – хотя вы взрослая женщина и умная женщина, думаю, это естественно, что родители проявляют о вас такую заботу.

– Они моя семья, – просто ответила Хизер. – И я счастлива, что они у меня есть.

– Насколько я уже успел заметить, они чувствуют то же самое по отношению к вам.

Лицо Хизер смягчилось.

– Спасибо, – тихо поблагодарила она.

Какое-то время тишину нарушал лишь глухой стук лошадиных копыт по дороге. Дамиан первым прервал затянувшееся молчание:

– Надеюсь, вы не сочтете меня бесцеремонным, мисс Дьювел, если я попрошу удовлетворить мое любопытство… Вы носите фамилию, отличную от фамилии ваших родителей, хотя, по вашим словам, мужа у вас нет. Может быть, я что-то не так понял?..

– Нет, все правильно, – быстро ответила Хизер. – Моя фамилия Дьювел, поскольку я дочь Бернарда и Джустины Дьювел. Мои родители погибли, когда карета, в которой мы ехали, перевернулась. В живых осталась только я. Дело в том, что мои родители направлялись с визитом к Майлзу Грейсону, с которым они познакомились за несколько лет до этого в Париже. Мой отец был французским аристократом, а мать английской леди. К несчастью, отец очень неудачно вложил свой капитал и почти разорился. Они приехали в Англию, чтобы начать все сначала.