«Я хочу, чтобы это был ты. Я хочу, чтобы это было сейчас».

Казалось, время остановилось. Дамиан не мог оторвать глаз от ее умоляющего взгляда. В душе у него бушевал целый ураган чувств. Дамиан умирал от желания привлечь ее к себе, впиться губами в нежный, податливый рот. Словно нарочно искушая его, Хизер провела кончиком розового языка по губам, отчего они влажно и призывно заблестели. Глаза на худеньком личике были огромными, омытыми слезами, как синее небо после летнего дождя.

Он хотел ее. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну женщину. Хизер преследовала его повсюду – в снах, в мыслях, в мечтах. Она словно опоила его приворотным зельем, действие которого со временем лишь становилось крепче и сильнее.

Дамиан потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нет, он не может – не должен! – соглашаться на эту близость. Что она скажет, когда узнает, что на самом деле он никакой не Дамиан Льюис, а Дамиан Льюис Тремейн, граф Деверелл? Что она скажет, когда станет известно, что ее отец убийца? Да она до конца дней своих будет ненавидеть его за этот постыдный обман!

Дамиан лежал на спине, вытянув руки вдоль тела, сжимая и разжимая кулаки. Противоречивые чувства терзали его душу. Бог ты мой, да это же смешно! Любой другой на его месте наплевал бы на последствия и уже давно взял то, что она предлагает. А он мучается чувством вины и борется сам с собой, со своим желанием. То, к чему стремится Хизер, невозможно… Или, может быть, неизбежно?

Хизер медленно приподнялась и провела ладонями по его мускулистым плечам. Закрыв глаза, она склонилась над ним и коснулась губами его рта. Поцелуй, Сначала робкий, постепенно наполнялся страстью.

Дамиан буквально окаменел. Да эта маленькая колдунья соблазняет его! И весьма умело! Лишь неимоверным усилием воли он удержал свои руки там, где они лежали.

Хизер положила ладони ему на грудь в неуверенной попытке приласкать. Дамиан оценил ее стремление и восхитился отвагой этой девушки.

Ее ладонь заскользила дальше вниз, к животу, а затем еще ниже, за ремень бриджей… Пальцы ее слегка сжались.

Дыхание Дамиана перехватило сразу. Невинная ласка Хизер подарила ему острое, почти невыносимое наслаждение. Ему показалось, что он произнес ее имя. Или это только показалось? Но сдержать прорвавшийся сквозь стиснутые зубы мучительный стон он не смог.

Хизер вскинула на него полные страдания глаза:

– Я сделала тебе больно?

Вместо ответа Дамиан накрыл ладонью ее руку и прижал к своей затвердевшей плоти. Хизер, словно обжегшись, отдернула руку.

– О Боже! – сорвалось с ее губ.

Он желал ее так страстно, что его начало мутить. Внизу живота пульсировала боль. Потом может быть, придет сожаление и даже раздражение но это будет потом, и он справится с этим. А сейчас все стало не важно, кроме этой ненасытной жажды, реальность которой глупо было отрицать.

– Хизер… О, Боже мой, Хизер…

Дамиан притянул ее к себе и жадно впился губами в ее рот. Она буквально растеклась по нему, крепко обнимая руками за шею и радостно отдавая ему то, чего он так желал.

Его объятие стало еще крепче, Хизер упивалась им, вдруг поняв, что до этого момента она и не жила по-настоящему.

Когда первый страстный порыв миновал, Дамиан с трудом оторвался от нее.

– Прости. Я не хотел тебя пугать.

Хизер не осмелилась поднять глаза выше его подбородка.

– Я не испугалась, – произнесла она дрожащим голосом.

Дамиан медленно отодвинулся и вгляделся в ее лицо. Нежно касаясь пальцем ее щеки и подбородка, он прошептал:

– У тебя еще есть время передумать. Она, молча, покачала головой.

Рубашка спустилась с ее плеча, и Дамиан ласкал взглядом белую атласную кожу. Хизер вспыхнула, но не поправила рубашку. Он провел пальцами по ее груди, выступающей над вырезом рубашки.

– Помнишь нашу встречу на поляне? Когда я первый раз увидел тебя?

– Ты хотел взять себе мой набросок.

– Надо же, я и позабыл об этом, – заулыбался Дамиан, но тут же вновь посерьезнел:

– Я тогда хотел пригласить тебя к себе в гостиницу и весь оставшийся день, и всю ночь дарить тебе свою любовь, моя босоногая цыганочка. Как я желал тебя… Так же, как и сейчас.

Она тронула пальцами его губы.

– Правда?

– Правда. – Он поцеловал кончики ее пальцев.

Хизер была счастлива. Боясь поверить в реальность происходящего, она в то же время жадно впитывала его слова, чтобы спрятать их в своей душе, как бесценный клад, была убеждена, что никто и никогда не скажет ей ничего подобного. Они медленно потянулись друг к другу. Теперь можно было не торопиться. Решение принято, и никто из них уже не хотел повернуть назад.

Дамиан положил руки ей на плечи и легко спустил шелковую рубашку. Затем пришла очередь нижней юбки. Теперь он мог видеть все ее прекрасное тело, и его взгляд обнимал Хизер, не оставляя без внимания ни одного уголка. Глаза его задержались на темно-розовых кончиках грудей, затем скользнули вниз и замерли на пушистом треугольнике внизу живота… Хизер залилась краской, но не уклонилась от его изучающего взгляда, который был для нее неким знаком одобрения. Теплая ладонь легла ей на талию, мягко провела по ягодицам, бедру и стала спускаться ниже, пока не добралась до правого колена.

Хизер застыла, со страхом вглядываясь в его лицо.

Ио Дамиан даже не заметил этого. С бесконечной осторожностью он ощупал изуродованное колено, провел рукой по глубокой впадине с другой стороны, где была вдавлена кость.

Хизер запаниковала, чувствуя себя уродливой и отталкивающей.

Наконец Дамиан поднял голову:

– Оно причиняет тебе боль?

– Иногда. – Хизер старалась говорить спокойно. – Когда я долго сижу, оно затекает и болит, конечно. И еще ноет в сырую и холодную погоду.

– Мне так жаль, Хизер. – Он продолжал гладить ее колено, и пальцы его были удивительно нежными для таких больших и крепких рук. – Если бы я мог, то вылечил бы его.

– Конечно, это не важно… Но я должна знать… – Она прерывисто вдохнула:

– Я не кажусь тебе… Боже, как тяжело выговорить это слово – отталкивающей?

– Никогда не говори так, – резко сказал Дамиан. – Никогда, понимаешь?

Движение его было таким стремительным, что Хизер едва не вскрикнула от неожиданности. В следующую секунду Дамиан уже целовал ее изувеченное колено. Глаза Хизер налились слезами. Она обхватила руками его голову, потянула к себе и поцеловала его в губы. На этот раз их поцелуй был жадным, горячим и одновременно пронзительно нежным.

– Ты очень красива, Хизер, – прошептал он ей прямо в слегка приоткрытые губы, – во всем… везде…

– Докажи мне, – умоляюще выговорила она. – Пожалуйста, докажи мне это.

– С удовольствием, любимая, с удовольствием…

Дамиан встал с постели. Хизер не отрываясь, смотрела, как он расстегивает бриджи, как нагибается и ногой отпихивает их в сторону. Перед ее глазами мелькнули его крепкие ягодицы. А потом он повернулся к ней лицом. Хизер внутренне ахнула. У нее мелькнула мысль, что это может просто не поместиться в ней…

Ее взгляд медленно поднимался от длинных, мускулистых ног к узким бедрам, скользнул по впалому животу и остановился на широкой, мускулистой груди, заросшей темными волосами. Дамиан был так красив, что Хизер не могла сдержать охватившего ее возбуждения.

Не отрывая глаз от ее лица, он осторожно лег рядом. Ей уже было мало просто смотреть на него. Захотелось потрогать его, самой почувствовать, на самом ли деле он такой мускулистый и крепкий.

Хизер ничего не могла с собой поделать и кончиками пальцев провела по его чуть впалым щекам, по красивому чувственному рту. При свете свечи кожа Дамиана казалась бронзово-золотистой. Она провела пальцами по налитым плечам и рукам, вдоль позвоночника, легонько коснулась пупка, скрытого завитками темных курчавых волос на животе.

Дамиан открыл глаза и посмотрел ей в лицо.

– Потрогай меня, – проговорил он, почти касаясь ее губ, вкрадчивым, полным внутренней дрожи и неприкрытого желания шепотом.