— Когда ему стало плохо?

— Около получаса назад, но ему всё хуже. — Наши слуги всегда знают намного больше нас. Тем временем Сандра уже застегивала на мне робу, на ходу я схватила волосы лентой и побежала в кабинет к Мастеру. Боги, сделайте так, чтобы он ещё остался с нами, ему слишком многого нужно успеть сделать.

Я толком не знала, в каком состоянии находиться Мастер, когда пришла в его кабинет. Но стоило только посмотреть на лицо Артура, как всё сразу стало ясно. То, что происходило там, наверху, было слишком важным и слишком нежелательным для всех. Я хотела было спросить у Артура о самочувствии Мастера, но, увидев его лицо, передумала.

— У Мастера очень сильный сердечный приступ. Орион и эолин там, вот только они ничего не могут сделать, я тоже был наверху какое-то время, правда, ничем не помог, только мешал. — Теперь понятно, почему он такой смурной. Я присела на своё место, возле стола. Если выгнали Артура, мне наверху совсем нечего делать, если Мастер захочет меня видеть, то обязательно позовёт. К тому же, наверху Учитель Орион, ему я доверяла значительно больше, чем эолину. Мы с Артуром молчали, в кабинете было неслышно суеты наверху, и, к сожалению, это только добавляла угнетения к существующей обстановке. Изредка мы переглядывались, и только спустя три четверти часа, в кабинет спустился Учитель Орион.

— Господин стион, идите наверх, Эолин зовёт Вас. — Артур беззвучно поднялся с табурета, на котором сидел и зашагал наверх. Учитель подождал, пока Артур откроет дверь в спальню Мастера, потом сказал: — На этот раз всё слишком серьёзно, я и мои снадобья вряд ли помогут, возможно, эолин сможет помочь ему.

— Эолин? — Я наверное мало спала и плохо соображаю. Учитель Орион только недовольно сдвинул брови и пояснил:

— Эолин уже получил часть способностей Хозяина Таурмана. В отличие от обычных магов Мастер умеет лечить особенным образом.

— Внутренней магией? — Спросила я.

— Ну, можно и так сказать, конечно, не в чистом виде, но Мастер может преобразовывать внешнюю магию во внутреннею, и направлять её особым образом, чтобы помочь именно там, где это необходимее всего.

— Вы так не можете? — Глупый вопрос, особенно если учесть, что меня лечил Мастер, а не Учитель Орион.

— Могу, но мне дано не так много. Я с помощью магии могу готовить снадобья, исцеляющие даже тогда, когда в это многие уже не верят, я с лёгкостью могу смешать несколько компонентов, и получить новое лекарство, но не более того, сейчас Мастер уже между жизнью и смертью, на том рубеже, куда я уже не могу заглянуть. Эолин может, теоретически может. Практически, конечно, ещё никто не проверял. Возможно, и ты могла бы, если бы не потеряла тогда часть своих способностей.

— Глупости, я никогда не проявляла особых успехов в занятиях магией. А сейчас я более, чем бесполезна.

— Ты помогла тогда одному лимину, — я удивленно подняла глаза. — Не удивляйся так, Мастер мне всё рассказал, мне он доверяет.

— Я не сомневалась в этом. Просто, эта информация могла бы повредить Вам.

— Глупости, чем это может повредить? К тому же, об этой истории никто не знает. Кроме нескольких лиминов, тебя, меня и Мастера. Да и какой смысл в том, что ты делала до того, как потеряла магические способности?! Хотя Мастер уверен, что со временем, они к тебе вернуться. — Ага. Мастер заставил меня поверить в это, я даже испытала что-то подобное, вот только до сих пор не верила в то, что это правда.

— Вы верите, в то, что эолин может помочь? — Тут Учитель помрачнел, с опаской оглянулся на лестницу, и уже тише добавил.

— Знаешь, мне кажется, что его способности сильно ограничены. Мастер уверен в том, что его способности ещё не до конца открылись, но я столько всего перечитал, проанализировал столько информации разного периода времени, он уже должен был научиться практически всему, а не умеет и трети из того, что должен уметь ученик третьего уровня.

— Мастер всегда говорит, что всё то, что написано в книгах, никогда не может быть применено к конкретному человеку, каждому магия даётся по-своему, и нет определённой схемы. — Учитель Орион недоверчиво посмотрел на меня. Да, я понимала, что из моих уст слова безоговорочной веры Мастеру звучат не просто фальшиво, особенно, если учесть, что Учитель знает намного больше, чем любой другой человек в Замке. Я смущенно улыбнулась. Мы замолчали, да и что ещё можно было сказать. Время тянулось слишком медленно. Масло в огонь подливало ещё и то, что Учитель Орион не мог успокоиться, да я понимала, сейчас ему очень тяжело. Возможно, Мастер там, наверху умирает, а он ничем не в силах помочь. К тому же, что бы он ни говорил в слух, чтобы я ни старалась пропустить мимо ушей, ясно было одно — он не доверяет будущему Мастеру, и ни слова Мастера, ни тем более мои смутные доводы не могли его убедить в обратном. Да и по правде сказать, я тоже не могла найти себе места. Если Мастер умрёт сейчас, то я даже не знаю, что буду делать дальше, особенно, если он не успеет меня отпустить. На нервной почве меня начало поколачивать, руки и виски вспотели, в ушах стучало.

Прошло, наверное, часа два, когда в кабинет, усталый и измученный вошёл эолин. Казалось, что он даже немного постарел. За ним следом вышагивал растерянный Артур.

— Ну что? — Учитель Орион подскочил со своего кресла, ожидая самых плохих новостей. Эолин даже не удосужился ответить и лишь процедил сквозь зубы:

— Ириана, иди посиди с ним немного, я устал, Артур тоже. Сделай, что сможешь. Думаю, до утра ему не должно стать хуже.

— Как скажете, эолин.

Мастер спал. Конечно, выглядел он не лучшим образом, тяжело дышал, уголки губ немного посинели, а руки, обе его руки, совсем неестественно лежали на животе. Скорее всего, его мучают судороги. Боги, неужели, уже всё? Я присела в кресло, ещё совсем недавно я вот также просиживала ночи на пролёт, но тогда ещё я и не думала о том, что будет тогда, когда Мастера не станет. А вот теперь я почти уверена, что Мастер скоро умрёт, а проблем в моей жизни не станет меньше. Тогда когда он сделал меня своей ученицей, он перевернул мою жизнь, не спрашивая согласия, но всё же заставлял верить в то, что всё будет хорошо, а теперь он снова обманул меня, но вряд ли хотел этого. Как ни странно, но всё же и Мастер был обычным человеком, и даже он не мог выторговывать себе ещё немного времени.

За этими раздумьями я не сразу заметила, что Мастеру стало хуже. На лбу выступила испарина, он задышал чаще, а всё тело, казалось, свело судорогой. Мне надо было позвать эолина, но я почему-то поняла, что этого делать не стоит. Во-первых, он уже провёл с Мастером больше двух часов, и вымотался, во-вторых, Мастер учил меня прислушиваться к себе, и именно сейчас его стоит послушать. Налив в таз немного холодной воды, и добавив туда несколько капель уксуса, я стала обтирать лоб и виски Мастера. На какое-то время ему стало немного полегче, он ровнее задышал, но ещё через четверть часа всё началось сначала. На столике стояли кое-какие снадобья, оставленные Орионом, я попыталась влить немного в рот Мастера, но и от них лучше не стало, и почему-то именно тогда мне стало ясно, что он умирает. Теперь точно надо было звать эолина, если Мастер умирает, то именно он должен здесь быть, перед тем как встать и направиться к двери, я почему-то взяла Мастера за руку, это был порыв, необъяснимый, непонятный, а потом произошло то, что объяснить было бы ещё сложнее. По моему телу словно пробежал холодок, от кончиков пальцев на ногах и до макушки, казалось, даже волосы встали дыбом, а потом моё сознание словно отключилась. Мне казалось, что я уже не была в этой комнате, рядом с Мастером, моё сознание, моя личность была где-то совсем в другом измерении. Там нельзя было чувствовать того, что чувствуют обычные люди, что чувствовала я сама ещё секунду назад, этого просто не существовало, там было нечто другое, что сложно описать словами, это можно только почувствовать, как и всё в мире магии. Казалось бы, даже такой неуч уже должен был привыкнуть, но вот только сейчас всё было совсем по-другому, энергия, с которой я привыкла работать, была мягкой и податливой, она легко изменялась, надо было лишь знать ключ. Та энергия, с которой пришлось столкнуться в эту минуту, была, что ли враждебно настроенной ко всем, кто хотел к ней прикоснуться. Но именно это мне и предстояло сделать. Я то и дело превозмогала боль, моральную, физическую, а потом уже нечего не помнила, только внезапно нахлынувшую усталость. Я открыла глаза и с удивлением заметила, что за окном уже рассветало. Солнце ещё не взошло, но оставленная свеча почти догорела, значит прошло уже больше двух часов. Мне же казалось, что должно пройти не больше получаса, или даже меньше, потом я услышала ровное дыхание Мастера и почувствовала на себе его взгляд: