Полностью выбитая из колеи я едва не столкнулась с Джеффом, идущим в другую сторону.

- Боже, - застонала я. - Этот тренажерный клуб - настоящая Мари Селесте (Мария Селеста?). Весь экипаж прогуливается по базару.

- Я вышел только на минуту за бутербродом, - ответил он тоном человека, который чувствует, что должен объясниться. - Ты возвращаешься туда?

- Хм.

- Я тоже. - Сравнял со мной шаг. - Что ты здесь делаешь?

- Я разговаривала с Флисс, - ответила я раздраженно.

Джефф подхватил тему.

- Флисс, – фыркнул он. - Если меня спросят, то я считаю, что на самом деле она вышла сухой из всей этой переделки.

- Ты имеешь в виду склоку с Линдой?

- Поругались? - Был явно удивлен. - Я не знал. Так или иначе, дело не впервой.

- Ты шутишь.

- Нет, уверяю тебя. Рэйчел видела собственными глазами, как Линда флиртует с Энди. Флисс озверела.

Я покачала головой. Я уже не знала, чему верить. Мы дошли до клуба.

- Это правда, - упорствовал Джефф. - Спроси у Рейчел.

- Я запишу это себе, чтобы не забыть.

Когда за нами закрылись двери тренажерного клуба, я приняла внезапное решение: любой ценой я не должна там находиться один на один с кем-нибудь. Фраза “безопасность в толпе” вспыхнула у меня в голове и расположилось там надолго.

Было еще довольно рано для паба Фридом Армс, который раскручивался лишь около девяти. А как уж раскрутится, так не остановишь, но это уже другая история. Том оставил мне сообщение на автоответчике: хотел встретиться в семь и, чтобы не сердить старого приятеля, я послушно явилась туда, хотя на самом деле мне хотелось посидеть спокойно перед телевизором и обдумать события всего дня.

Я пришла заранее, совершенно случайно нашла спокойный угол, где могла посидеть за кружкой Гиннесса. Я не представляла себе, что бы можно еще здесь заказать. За мной висела фотография Оскара Уайлда, по правую сторону я наблюдала Джеймса Джойса и Констанс Маркевич в платье и с прической столь красивой и изысканной, что моя любимая юбка мини и футболка, которые я выбрала на эту встречу, ввергли меня в смущение. Я надела, правда, также фиолетовый замшевый жакет, который добавлял мне немного элегантности, но все-таки у меня создалось впечатление, что Констанс окинула бы меня критическим взглядом.

Этим вечером в камине не полыхал огонь – это было, вероятно, предназначено для зимних месяцев. Невзирая на это, огонь, даже искусственный, несомненно, превосходно сочетался бы с деревянным полом и по-свойски грязными стенами. В этом пабе на меня всегда находило желание уехать в Дублин - там улицы прямо-таки ломились от таких пабов, которые никогда не закрывались - незнакомцы подходили, чтобы перекинуться с тобой парой слов, потом приглашали тебя к своим столикам; Гиннес как река Лиффей , и Боно (вокалист группы U2 – Прим.пер.) писал о тебе песни.

- Привет, Сэмми? Заказать тебе второе?

Я неохотно отвернула мысли от Дублина. Может, не стоит туда ехать – скорей всего разочаруюсь. Я кивнула головой. Том вернулся быстро с напитками и присел рядом. Столик стоял в нише, между двумя длинными рядами. Том осмотрелся одобрительно. Во второй части паба, рядом с пианино засела группа студентов. Они издавали громкие, хриплые звуки, больше подходящие для встречи маклеров, но, помимо этого, было относительно спокойно.

- Зачем пригласил, Том? - спросила я. - То есть, мы ведь виделись вчера. Ты испытываешь потребность в обществе сильнее, чем обычно?

Том выпил маленькую порцию Гиннесса одним глотком. Том родом из Ирландии и в группе других ирландцев постоянно сей факт подчеркивает. Я надеялась, что сегодня вечером до этого не дойдет – он в таких случаях начинает говорить с акцентом, который доводит меня до озверения.

- Собственно для твоего же блага, – ответил мой приятель. При этом выглядел необычайно самодовольным. На нем был один из его шерстяных голубых свитеров - купил сразу два или три и носил их по очереди. Не думаю, чтобы в течение последней недели, когда я их не видела, они сушились после стирки – скорей лежали где-то бесполезно, потому что когда появились снова, были запятнаны, как всегда.

- Я договорился тут с одним парнем, он зайдет сюда выпить.

- С кем? Вряд ли ты собираешься мне кого-то всучить?

- Он не в твоем вкусе, - ответил твердо Том. - Я знаю его с моих лейбористских времен. Я подумал, что ты захочешь с ним поговорить. Он, - прибавил с миной иллюзиониста, вытягивающего кролика из шляпы, - новый социалист. Мог бы тебе что-нибудь рассказать об этом дебиле Джеффе.

Я одобрительно подняла брови. Над столиком замаячила тень.

- Привет, Том, - сказал кто-то носовым голосом, типичным для нового социалиста. - Как дела, старик?

- Привет, Пегг, - ответил учтиво Том. - Пегг, это Сэм. Я принесу выпить.

- Кружку лагера, – отозвался, конечно, Пегг, кивнув мне головой. Сел напротив. Вряд ли он слышал наш разговор, прежде чем появился, потому что Том, к счастью, говорил тихо.

Пегг был высоким и худым, как большинство леваков, что довольно странно, потому что левые поглощают огромное количество жареной еды.

Кожа на лице - бледная и чесоточная – сразу напрашивалось такое подозрение. У Пегга имелась характерная лысина на макушке; остатки редких волос падали на уши. Космы на лбу сохранили каштановый цвет, словно напоминание былой роскоши, хотя имбирный оттенок был столь ужасен, что я не видела повода горевать о потерянных смолоду остатках прически своего собеседника.

Он распространял вокруг себя запах затхлости - эффект давно немытых волос и нестиранной одежды, который неизменно свидетельствует о том, что ты находишься в обществе кого-то крайне левых взглядов. Даже те, кто не живет в трущобах без водопровода, что могло бы хоть как-то оправдать такое положение вещей, трактуют этот запах как символ принадлежности. Черные джинсы были явно драными и запятнанными, а неизменная куртка с капюшоном свисала с позвоночника Пегга, словно держалась на теле, исключительно благодаря выпирающим костям.

Том принес очередную выпивку и несколько пачек чипсов. Пегг ринулся на одну из них, разорвал по всей длине и сожрал содержимое так быстро, словно неделю голодал.

- Том утверждает, что ты был новым социалистом, - сказала я, догадавшись, что Пегг не принадлежит к людям, которым нужно сначала размяться разговором о пустяках, чтобы лишь потом перейти к сути.

- Было дело. – Он бесстыдно высыпал остатки чипсов себе в рот. - Но они просто хотят создать собственную гегемонию. До меня это скоро дошло. Теперь я анархо-синдикалист.

- Ах, так, - сказала я, заинтересовавшись, но тут же напомнила себе, что нужно сосредоточиться на новом социализме. Поэтому заставила себя поднять эту тему. – Следовательно, этот новый социализм имеет уже свои отработанные структуры.

Пегг посмотрел на меня искоса.

- Ты хочешь присоединиться?

Я отрицательно покачала головой.

- Так, просто спрашиваю. )

- Не советую. Особенно женщине.

- Почему? - спросил Том.

- Потому что это махровая сексистская партия, - сказал Пегг серьезно. – Вы знаете, у них такие уровни. Как в каратэ. Вы занимались когда-нибудь каратэ?

- Точно такие? Цвета поясов и т.д?

- Что-то в этом роде. - Пегг снова обратился ко мне. - Их семь, так? То есть этих уровней. Женщины не могут выйти за третий. Такой принцип. А неработающие за пятый. У них свой дом в Пикхэме. Окруженный колючей проволокой, и тебе нужно достичь шестой или седьмой степени, чтобы туда войти.

- Что они там собственно делают? - спросил саркастически Том. - Планируют вооруженное восстание?

- Откуда мне знать? - Пегг казался раздраженным нехваткой этой информации; роль эксперта, несомненно, ему льстила. – Конечно, веселятся. Это просто очередной клуб, такой как для богатеев и телеведущих в Пэлл Мэл. Там также женщинам запрещено вступать. Такое же дерьмо, как и везде, только в другом цвете.