Второй только захихикал. Тем временем мы как раз добрались до двери.

- Что стоишь? - буркнул Брайан тому, что хихикал. - Открой девушкам двери.

Хотя второй из вышибал был похож на громилу - выглядел так, словно папаша выстрогал его из очень большой картофелины – но, тем не менее, не желал спорить с Брайаном. Молниеносно схватился за ручку и через минуту широко отворил перед нами двери.

Мы вошли в небольшую, темную прихожую, в которой увидели очередного, добротно скроенного вышибалу, беседующего с каким-то заспанным парнем в клетчатой легкой рубашке и шапке с козырьком.

- Подруга Брайана, - крикнул парень-картофелина.

Девушка за стеклянной перегородкой взяла с нас по семь фунтов. Над нею висела табличка с надписью “Вход 10 фунтов. Нельзя входить дважды”, но очевидно “Подруги Брайана” входили на специальных правах. Очередные двери отворились, как по волшебству, и мы зашли в сам клуб. Бар находился по правую сторону, рядом с удобными диванчиками и стульями, стоящими у стены. Большую часть занимал танцевальный зал, который находился точно под железнодорожной аркой. Мы проследовали в следующее помещение, где узрели отдельный, небольшой бар и платформу для диджея. Уже сейчас в середине танцевали нескольких эксгибиционистов, но большинство копили силы на потом.

В Ламбете господствовала готская атмосфера, благодаря чему я сразу почувствовала себя как дома. Все было окрашено в черное, за исключением огромной колонны, сделанной под мрамор. Разноцветные огни играли на стене и на поблескивающей одежде гостей. Доминировало серебро, золото и шотландская клетка, хотя рядом с нами сидела кучка девушек в дешевых платьях. Самая храбрая из них напялила длинные, белые перчатки и красное платье с большим декольте, которое доставало до лодыжек. Ее подруга, согласно требованиям моды, не надела ничего, кроме короткой юбки, скроенной в виде буквы A. К сожалению, девица покрылась гусиной кожей, поскольку было не так уж тепло. Бетонные стены, как и пол, казались холодными и мокрыми. После нескольких часов танцев они, наверно, разогреются, но в полночь девушке явно не хватало шерстяных носков.

Рэйчел заказала два пива, из которых каждое стоило как раз столько, что и плата за вход, после чего мы сели у стойки, ожидая, когда наполнится клуб. Пока у нас не было возможности поговорить с Брайаном, который должен был следить за наплывающим потоком гостей. Мы собирались рвануть к нему, когда уже все войдут, и у него не будет никакой работы, кроме как стоять перед дверью.

Должна признать, музыка в клубе была более мелодична, чем обычно. Меня вполне устраивает это маниакальное повторение ритмов. Когда ты едешь на чем-то типа «экстази», даже простейшая мелодия кажется необычайно глубокой. Но если ты употребила помощь и хочешь разгуляться, песни типа “Come With Me To Ecstasy” или “I’m Coming Up On Love”, в которой какая-то баба выкрикивает эти самые слова по сто раз, да и то в приложении к этой самой мелодии, на самом деле действует тебе на нервы. Утешал меня только факт, что, слушая эту безвкусицу, я расширяла свои горизонты и знакомилась с новейшими тенденциями.

Парень в клетчатой легкой рубашке сел рядом с нами и заказал апельсиновый сок.

- Вы хотите что-нибудь, девушки?

Мы потрясли головами. Парень отошел в поисках других клиентов. На нем была кепка, одетая задом наперед так, что козырек не скрывал костлявое, необычайно экспрессивное лицо, одно из тех, что предвещают неприятности. Из-под куртки выглядывала голая грудь, не покрытая ни волосами, ни гусиной кожей. Гладкая и слабая, она выглядела как кусок жеваной бечевки.

- Пойдем, потанцуем? - спросила Рэйчел, отставляя пустой стакан. Девушки в платьях уже встали в центре зала в свете прожекторов, и демонстрировали свое умение танцевать под эту музыку. Конечно, им же необходимо было разогреть свои голые ноги. Свет озарял каждое их движение, а двигались они замечательно. В клубе преобладала исключительно теплая, насыщенная легким сексуальным оттенком, дружественная атмосфера - совсем другая, чем в местах, где играли гранж, и где я раньше побывала. Здесь ничто не походило на надрыв, скорее на радостное безумие, эти люди были не чужими, а приятелями, которых ты еще не узнал. Множество парней и девушек, которых я в жизни в глаза не видела, в настоящий момент здоровались со мной в переходе. Хотя мне это казалось немного похоже на хипповские штучки, но невозможно было противиться магии места, в котором люди хорошо веселятся. В моих любимых клубах существует неписанное правило, что посетители должны выглядеть, если не как кандидаты в самоубийцы, но, по крайней мере так, словно лечились от тяжелой депрессии.

С тех пор, как вышла на танцплощадку, я не могла остановиться, уносимая ритмом и энтузиазмом Рэйчел, которая была в восторге от такого типа музыки. Тут же какой-то парень в белой сорочке и серебряных брюках схватил ее за руки, и они начали танцевать вместе, смеясь и сплетая руки в сложные движения. Рэйчел почувствовала мой взгляд и повернулась ко мне с плутовской миной. Двигалась она плавно и гибко.

Рядом со мной стояло одно из возвышений, разбросанных по всему залу. Танцевала на нем кучка девушек в платьях, которые махали руками поверх толпы. Выглядело это особенно эффектно в исполнении девушки в белых перчатках. Я пробилась к выходу и на минуту прислонилась к одной из колонн, посматривая в сторону Рэйчел. Та по-прежнему танцевала с парнем в серебряных брюках и не замечала, что я исчезла. Я не имела понятия, который сейчас час, но никаких новых посетителей не наблюдалось. Я купила бутылку пива в баре, после чего тронулась к прихожей, игнорируя табличку с надписью “Нельзя входить дважды”. В конце концов, я была “Подругой Брайана”.

Мой приятель и его коллега, вышибала, стояли в конце коридора.

- ...но не должен делать этого так явно дерьмово, так ведь? - говорил вышибала. – С таким же успехом мог повесить на шее табличку “Я продаю наркотики!”. Где у него мозги?

Я догадалась, что разговор шел о парне в клетчатой легкой рубашке.

- А, Сэм - сказал Брайан, едва меня заметил. - Хорошо веселишься?

- Супер.

Второй вышибала скрылся внутри клуба. Едва я отворила двери, дуновение ледяного воздуха кнутом ударило по моему разогретому телу, но, как настоящая женщина, я сделала вид, что мне все ни по чем.

- Хочешь немного? - спросила я, протягивая пиво Брайана.

- Нет, благодарю. Я не пью.

- А, ясно.

Я не планировала заранее, что собственно скажу, и сейчас не находила слов. Как лицо, достаточно словоохотливое, считаю, что таких сильных, молчаливых типов как Брайан нужно объявить вне общества.

- Видела сегодня, как ты тренируешься, – выдавила я, в конце концов.

Брайан выдал из себя только невразумительное ворчанье. Снова возникла тишина. Я нервно сжимала бутылку в руке. Медленно я теряла надежду на разговор, но утешала себя мыслью, что хоть Брайан и был нудным, но, по крайней мере, от меня не отходил. Его черная, широкая куртка колыхалась на уровне моих глаз, демонстрируя развитые мышцы груди, распирающей облегающую, белую футболку. Музыка непрерывно пульсировала, штурмуя две пары тонких дверей, как морской прибой, напирающий на волнолом.

- Это так ужасно, что сейчас твориться в тренажерном клубе, ты не думаешь? - поинтересовалась я потерянным тоном.

Брайан забормотал опять, но разве что чуть с большим энтузиазмом, словно хотел сказать “да”. Я догадалась, что делаю прогресс, и, если он сумеет также выразить “нет”, то мы на хорошем пути к взаимопониманию. Правда, минули годы с тех пор, как последний раз я играла в двадцать вопросов, но могла бы быстро вспомнить правила. Однако через минуту Брайан произнес речь, с огромным усилием выжимая из себя каждое слово.

- Но теперь уже ничего не сделают.

- Кто не сделает? Чего? - поинтересовалась я, не сориентировавшись.

- Ну, ты знаешь. - Брайан терпеливо решил мне разъяснить, о чем идет речь. – Теперь, когда нет Линды, зал не приватизируют, - прибавил голосом, исходящим из глубины диафрагмы, согласно рекомендации лучших учителей по дикции.