В сопровождении обоих мужчин Клэр проследовала дальше, но, увидев Страйда и Серену, стоявших отдельно от толпы, остановилась и проговорила что-то мужчине в строгом костюме. Тот взглянул на часы, и лицо у него болезненно сморщилось. Он умоляюще посмотрел на Клэр, зашептал ей, но та лишь покачала головой.

Отделившись от сопровождения, под устремленными на нее тысячами пар глаз, она направилась к Серене и Страйду.

Страйд заметил, что Клэр неотрывно смотрит на Серену.

– Спокойнее, – прошептал он.

Клэр, продолжая неестественно улыбаться, отвесила им легкий реверанс. Ее фигуру облегал элегантный темно-красный деловой костюм, на запястье и шее сверкали бриллиантами браслет и колье. Длинные белые, с малиновыми прядями, волосы были уложены в прическу и заколоты красивыми булавками.

– Как я вам нравлюсь? – спросила она.

– Бесподобно, – ответила Серена.

Клэр вспыхнула.

– Не знаю, готова ли я к этому. Все получилось неожиданно.

– Не волнуйся, ты справишься.

Атмосфера, окружавшая Клэр, была ей непривычна, но в то же время и нравилась. Она купалась во взглядах, звуках и запахах. Это был новый для нее мир. Ее мир.

– Простите, совсем не было времени как следует поблагодарить вас, – произнесла она. – До сих пор не могу понять, как вам удалось это устроить.

– Не стоит благодарности, – ответил Страйд.

– Если честно, какая-то частичка меня рвется назад, в «Лаймлайт». Там мне легче. Я пела песни. Забавно. Если бы не Блейк, я бы и сейчас продолжала выступать там.

Страйд и Серена переглянулись.

– Расскажем ей или нет? – спросил он.

Полночи они совещались, но ни к какому определенному решению так и не пришли. Наверное, лучше все оставить как есть. Клэр не обязательно знать правду.

– Что вы собираетесь мне рассказать?

Их голоса тонули в шуме толпы. Страйд всегда чувствовал себя неловко, когда оказывался в центре внимания. Неуверенности прибавляла и тема беседы, глубоко личная. Ночью они сошлись на том, что уж если на месте, спонтанно, сочтут нужным сказать Клэр правду, то сделают этого до того, как она нажмет кнопку. Прежде чем «Шахерезада» превратится в обломки. Чтобы Клэр сознавала, что теряет.

И вот теперь Серена вдруг замолчала, не находя подходящих слов. Страйд догадывался, что в ней сейчас преобладает та частичка души, которая любит Клэр и до которой ему никогда не дотянуться. Он же ничего сообщать ей не хотел, сознавая, что может очень расстроить ее. Серена вздохнула, словно собираясь переступить запретную черту, и быстро проговорила:

– Блейк не был сыном Амиры.

Клэр застыла, раскрыв рот от изумления. Она завертела головой, проверяя, слышал ли кто-нибудь еще слова Серены, затем взглянула на нее, пытаясь понять, не шутит ли та.

– Не может быть!

Страйд и Серена молча смотрели на Клэр.

– Но я же видела его глаза, – возразила она. – Нет-нет, он сын Бони и мой брат.

– Ты видела то, что хотела увидеть, – произнесла Серена. – И Блейк – тоже. Тебе не хотелось верить, что ты одинока. Он же хотел верить в то, что нашел мать, которую искал всю жизнь. Вы оба ошибались.

– Значит, мы гонялись за призраками? И Блейк убивал ни в чем не повинных людей?

– Ты находишься здесь, а вот Бони и Мики – нет. Возможно, что-то хорошее и получилось.

– Нет, вы ошибаетесь!

– Прости, Клэр, но ошибаешься ты. Мы беседовали с одной дамой, ее зовут Беатрис. Она работала медсестрой и принимала роды у Амиры. Она нам рассказала о ее ребенке. Это не Блейк.

– Тогда кто его мать?

Страйд развел руками:

– Неизвестно. Он один из множества подкидышей, без имени и фамилии. Которому очень не повезло. Он попал в ужасную семью.

Клэр задумчиво посмотрела на отель. Страйду показалось, что она стремится поскорее отделаться от него и от связанных с ним воспоминаний. Видимо, они сковывают ее, тянут в глубины, где Клэр не хотелось бы находиться.

– Это Бони рассказал вам о Блейке, послал вас в Рино. Он желал убедиться, что Блейк не сын Амиры, – проговорила Клэр.

– Да, – кивнула Серена.

– Но зачем?

– Ему было известно, что Блейк верит в свои фантазии, и это его вполне устраивало. Оставалось заставить всех остальных, и нас в том числе, поверить в легенду. Что он и сделал.

– Он мог предотвратить убийства, – прошептала Клэр. – Вот сукин сын. Ведь он мог рассказать Блейку правду. Сколько жизней он бы спас!

– Вряд ли Блейк поверил бы ему, – возразил Страйд. – К тому времени Блейк зашел уже слишком далеко.

– Но он мог хотя бы попытаться, – настаивала Клэр.

– Это не принесло бы успеха, – отозвалась Серена. – Потому Бони и молчал. Он мог ничего не сказать Блейку, ни о чем не сообщать. И о том, что в действительности произошло с Амирой, – тоже. Тупик, из которого ему не было выхода.

– Серена, не выгораживай его. Бони – мой отец, и я знаю, какой он. Он мог бы что-нибудь придумать.

– Ему пришлось бы раскрыть тайну всей его жизни.

Клэр усмехнулась.

– Ты имеешь в виду Мики. Понятно…

– Нет, не Мики. – Серена помялась. – Он был бы вынужден рассказать о том, что случилось с ребенком Амиры.

– Разве это так важно?

Серена наклонилась вперед и тихо произнесла:

– Да. Дело в том, что Амира родила тебя.

Клэр вздрогнула как от удара.

– Нет!

Серена ответила ей печальным взглядом.

– Я родилась через несколько месяцев, – заметила Клэр. – Моя мать умерла при родах.

– Ее ребенок тоже умер, – вставил Страйд.

– Значит, я дочь Амиры?

– Бони отправился в Рино, нашел семью, в которую отдали ребенка Амиры, и забрал его. Точнее, ее. Это была дочь. Ты.

– Вы ошибаетесь!

Серена обняла Клэр за плечи и прижала к себе.

– В ту семью ребенка передала медсестра. Беатрис. Она одна знает твою историю. К ней позднее обратился Бони, и она помогла ему вернуть тебя. Он очень хотел видеть дочь рядом. Своего единственного ребенка.

– И он не собирался ничего говорить тебе, – пояснил Страйд. – Боялся, что ты начнешь выяснять остальное и узнаешь, как погибла твоя мать. Вот почему он не мог сказать и всей правды о Блейке.

Клэр отшатнулась от них. Этот момент запечатлели тысячи глаз и сотни кино- и фотокамер. Страйд испугался, что она сейчас убежит.

– Я дочь Амиры, – проговорила Клэр, будто привыкая к новой для себя мысли. Она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. В следующее мгновение в глазах вспыхнуло пламя. Это был взгляд Амиры. – Она желала свободы. Так же как и я. Господи, я его ненавижу! Ненавижу за все, что он совершил.

– Блейк его тоже ненавидел, – сказала Серена. – Но ненависть уничтожила его самого. Хочешь, чтобы она уничтожила и тебя?

– Я что, должна простить его?

– Ты не должна стать жертвой собственных эмоций, – ответила Серена.

Клэр посмотрела на помост, где, ожидая ее и наблюдая за ней, стояли политики и городские денежные мешки. Новый мир. Когда-то это был мир Бони, но сегодня он становился миром Клэр. Страйд видел, что она колеблется, не решаясь ступить в него. Клэр словно прикидывала, извлечет ли она из него максимальную прибыль.

– Лучше бы вам ничего мне не сообщать, – произнесла Клэр.

– Да, – согласилась Серена. – Но ты справишься, ты же у нас крутая.

Клэр засмеялась и, подняв руку, коснулась пальцами плеча Серены. Что-то необыкновенно личное, интимное передалось ей.

– Сейчас я совсем не чувствую себя крутой, – возразила она, вздохнула и, собравшись с силами, добавила: – Ладно, пора начинать действовать, вести себя, как принято в Лас-Вегасе. Покончить с прошлым.

– Это всего лишь здание, – пожал плечами Страйд.

– Но я рада, что его скоро не будет. Пусть призраки сгинут.

Серена покачала головой.

– Убить их непросто.

– Знаю, – отозвалась Клэр, шагнула к Серене и прошептала ей на ухо, но достаточно громко, чтобы Страйд ее услышал: – Мне хотелось бы, чтобы ты осталась в моей жизни.

– Извини, не могу, – развела руками Серена. – У меня уже есть место в чьей-то другой жизни.