– А что в номере делала сама Амира? – спросила Аманда.

– Поговаривали, что она выклянчивала ключ у портье. Амира часто приходила туда поплескаться голенькой в бассейне после шоу. Когда в номере никого не было, разумеется. Но, повторяю, это официальная версия.

Страйд кивнул:

– Ясно. И ты все это изложил в своей статье? Поздравляю, готовься к суду.

– Напугал! – Тиррелл театрально закатил глаза. – Прежде чем статья пошла в печать, ее изучили два юриста и везде, где можно, воткнули слова «вероятно», «видимо» и «якобы». Кроме того, суд всколыхнет интерес к делу, а Уокер как раз хотел бы, чтобы ничто не всплывало. Да и Бони тоже. Его сейчас ничто не занимает, кроме ошеломляющего проекта нового игорного притона.

– Ну а каким боком все эти дела касаются Майкла Джонсона? – задала вопрос Аманда.

– Погоди, милашка. Телефон щебечет, аж задница трясется. Черт, если бы я носил шорты, у меня каждые полчаса случался бы оргазм – так часто мне звонят. – Рекс вытащил из заднего кармана телефон, тонкий, как крекер, и взглянул на номер. – А, снова она. Блондиночка с пышной грудью и длинным языком. Обычно ничего стоящего не говорит. Наверное, желает сдать мне своего очередного клиента.

– Рекс, мы теряем время.

– Спокойно, детектив. Я уже упоминал, что Лейн сам позвонил мне, прочитав статью. Поинтересовался, откуда мне все известно. Я заявил, что источников назвать не могу, и посоветовал ему покопаться в городской библиотеке. Действительно, я же ничего не придумал, просто собрал циркулировавшие тогда сплетни. Он попросил меня ответить честно: уверен ли я в том, что его папаша укокошил танцовщицу, и я ему честно и сказал, что да, абсолютно уверен. Вот и весь наш разговор.

– В тот день, когда он погиб, ты звонил ему и оставил сообщение на автоответчике, – напомнил Страйд.

– Ну и что? Я сообщаю, мне сообщают – такова моя профессия. Вот и сейчас я вам выкладываю информацию, так уж и вы не забудьте обо мне, подкиньте новостишек, когда попрошу. Я думал, что Лейн подбросит мне грязного бельеца Карин Уэстермарк, но опоздал. Увы, похоже, к тому времени ему уже успели провентилировать черепок.

– Ты не знаешь, кто бы хотел расправиться с ним? – спросила Аманда.

– Понятия не имею, – усмехнулся Рекс. – По-моему, никому он не был нужен. Плейбой, каких тут тысячи. Смазливый. Таскался по злачным местам, потрахивал подвернувшихся под руку бабенок. Может, его подстрелил какой-нибудь полоумный ревнивец?

– Кто именно? – Страйд впился взглядом в Тиррелла.

– Да ходят разные слухи, – уклончиво промолвил журналист.

– Выкладывай! – велела Аманда.

Тиррелл покосился на пустые соседние столы.

– Мне доподлинно известно, что жена Муза Даргона, ей лет двадцать с небольшим, она раньше официанткой работала, часто посещает «Оазис» и проводит там много времени с разными знаменитостями. Поговаривают, что она просто обалдела от той записи, ну, где Лейн развлекается с Карин. Мужа у нее можно считать что нет – во всяком случае, я слышал, будто у Муза шишку никакой виагрой не поднимешь. А в молодости он был страшным задирой, постоянно попадал в полицию за драки.

– Его жену зовут Тирни? – спросил Страйд, припомнив, что ее упоминала Карин Уэстермарк.

– Да, Тирни. Ну и имечко! – Тиррелл захохотал. – Хотя есть и посмешнее. Один голливудский актер решил повыпендриваться и назвал свою дочь Тинкл.

– Как выглядит Тирни?

– Брюнетка. Неплохая фигурка. В прошлом году ее фотография появлялась в журнале «Плейбой». Худощавая, с грудями как египетские пирамиды. Знаете такой тип?

Страйд знал, но промолчал. Он сообразил, что именно ее, девушку с острой грудью, они и видели на пленке в квартире Лейна. «Интересно, что бы сделал Муз Даргон, если бы ему показали пленку, на которой его жена красуется перед камерой в постели с другим мужчиной? Хватило бы ему этого зрелища, чтобы нанять профессионального киллера?» – подумал он.

– Что еще ты можешь сказать о Музе Даргоне?

– Взбалмошный тип, хотя и стоит одной ногой в могиле. От дел отошел, занимается благотворительностью, организовал какой-то фонд. Шутки у него замшелые, грязные и истеричные.

– Вспыльчивый?

Тиррелл опять наклонился над столом и зашептал:

– Так вы все-таки полагаете, что это старый козел заказал Лейна? Заманчивая мысль! – Он рассмеялся. – Вот было бы здорово. Прямо-таки ирония судьбы.

– Почему? – удивился Страйд.

– Потому что в шестидесятых Муз тоже был частым посетителем «Шахерезады». И как ты думаешь, с кем он водил там шашни? С Амирой Лус.

Сохилл говорил по телефону с губернатором Дюраном.

Напротив лейтенанта, рядом с его дивным дорогим столом, в креслах сидели Страйд и Серена. Сохилл благоговейно склонился над аппаратом, сложив губы в почтительную трубочку, точно посылал электронный поцелуй губернаторской заднице. У дверей кабинета, облокотившись о стену, стоял Корди. Около него пристроилась Аманда. Страйд, едва сдерживая улыбку, краем глаза наблюдал, как она заигрывает с Корди. Аманда потихоньку придвигалась к нему, стараясь прикоснуться к его руке или ноге. Корди с лицом мученика, подвергаемого пытке, отодвигался, шурша по стене рубашкой, желая сохранить приличную дистанцию. Аманда вдруг грустно вздохнула и резко подняла руки, якобы поправить манжеты на рукавах. Ее могучие груди заколыхались. Корди не смог удержаться, чтобы не проследить за их движением.

Сохилл тоже все видел и погрозил Аманде длинным пальцем.

– Я как раз провожу совещание по данному вопросу, – сказал он в трубку спокойным тихим тоном. – Что вы, господин губернатор, уверяю вас, эта версия давно отброшена. Конечно, можете так и объявить прессе.

Последняя фраза Страйду не понравилась. Произнося ее, Сохилл смотрел прямо на него. Страйду на мгновение показалось, будто он чувствует, как кто-то связывает ему руки.

В управлении ни для кого не являлось секретом, что Сохилл метит в большие начальники. Он уже давно присматривался к должности шерифа. Страйд не имел ничего против. Лейтенант, по его мнению, отлично усвоил правила игры, хорошо чувствовал политическую конъюнктуру и сумел бы составить неплохую конкуренцию другим претендентам. Действующий шериф в последнее время уже не раз упоминал, что собирается на пенсию. Гораздо больше шансов, чем Сохилл, имели два ветерана управления, оба постарше и поопытнее, но лейтенанта данное обстоятельство не пугало. Он, как и многие, сознавал, что выборы шерифа – формальность. Фактически побеждает тот, чью кандидатуру одобряет губернатор. Последние десять лет Сохилл только тем и занимался, что заводил себе высокопоставленных друзей.

Более того, он знал главное: сообщения об убийстве на первых полосах газет означают крушение всех его надежд. Сохилл осторожно положил трубку, взял со стола пятничный номер газеты «Лас-Вегас сан» и потряс ею в воздухе.

– Два сообщения об убийствах на первой полосе, – произнес он. – Слышите меня? Губернатору они не нравятся. И мне не нравятся. Что вы собираетесь предпринимать, чтобы сообщения исчезли?

Он говорил таким тоном, словно вся четверка испытывает большое удовольствие от того, что газеты постоянно упоминают об убийствах.

– Серена, – продолжил лейтенант, сдвигая свои полуочки на кончик носа и впиваясь в нее взглядом поверх оправы. – Докладывай первой. Что там за убийство в Рино? Имеет оно какую-нибудь связь с наездом на мальчика в Соммерлинге?

– Кто-то зарезал бывшую школьную учительницу, Эллис Форд, прямо в ее доме, – ответила Серена. – Мы с Джеем Уоллингом полтора часа допрашивали ее мужа. Никакой связи между Эллис Форд и семьей Питера Хейла не обнаружили. Оба убийства кажутся абсолютно немотивированными.

– Может, связи действительно нет? – предположил Сохилл. – Район между Рино и Карсоном – медвежий угол по сравнению с Лас-Вегасом. Хотя машин по местной автостраде ездит тысячи. Ну и что с того, что преступник, сбивший мальчика, остановился в придорожном магазине купить воды и булок в тот же день, когда убили Эллис Форд? Простое совпадение.