– И ключа у вас, конечно, нет.

– Там кодовый замок висит. Комбинация цифр – один, два, один, шесть. Мой день рождения. Мне нравится иметь доступ ко всему, детектив. Извините, я должен идти. Обратный отсчет начался.

Он вызвал лифт. Они оба вошли в кабинку и поехали на самый верхний этаж. Там Бони вышел первым, осмотрелся и подал Страйду знак, что все спокойно, Блейка поблизости нет и дверь в номер закрыта. Страйд осторожно последовал за ним. В дальнем конце коридора над дверью горело зеленым светом табло с надписью «Выход».

– Лестница за дверью, чуть ниже, – зашептал Бони. – Доберетесь до нее по крыше.

– Постарайтесь отвлечь его.

– Постараюсь. Удачи, детектив.

– Взаимно.

Дверь под надписью вела на крышу. Опасаясь, что она сильно заскрипит, Страйд начал медленно открывать ее, скользнул за нее, так же тихо закрыл. Порыв горячего, дувшего с гор ветра едва не сбил его с ног. Спрятаться от него на крыше было не за что, разве что за трубы воздуховодов.

Расположенное наверху название «Шахерезада» ярко освещало крышу. Полутораметровая стена, обрамленная полукругами, тянулась почти по всему краю крыши, за исключением небольшого участка, ведущего на маленькую смотровую площадку, расположенную чуть ниже ее. Оттуда открывался великолепный вид на дворик и бассейн. Террасу огораживала высокая стена с натянутой поверху колючей проволокой. Страйд оглядел ее и со стороны фасада здания заметил металлические ворота, о которых говорил ему Бони.

Ему хотелось немедленно бежать к ним, но страх быть услышанным пересилил, и Страйд, ступая медленно и осторожно, двинулся к ним. Он шел, стараясь не приближаться к стене, чтобы Блейк случайно не увидел его снизу.

Ворота стояли у самого края крыши. Ветер там дул еще сильнее. Страйд опустился на четвереньки и пополз к ним. Приподнял голову, убедился, что с того угла, где он находился, дворик не виден и он может действовать, не опасаясь быть замеченным. Просматривалась лишь верхняя часть стены вокруг дворика, выложенная яркой миниатюрной плиткой.

Навесной замок, как и предупреждал Бони, был кодовым. Оставалось надеяться, что старик не перепутал цифры. Скоба замка удерживала концы цепи, которая была продета через два прута ворот и петлю в стене. Одной рукой придерживая цепь и скобу, Страйд нажал цифры и потянул корпус замка. Тот легко снялся со скобы. Положив его и скобу под ноги, Страйд, стараясь, чтобы кольца извивающейся как змея цепи не звякнули, снял ее с прутьев, вытянул из петли и опустил рядом с корпусом замка. Ветер качнул ворота. Страйд застыл, уловив скрежет металла, схватился за прутья, немного выждал, прислушиваясь к вою ветра, и начал сантиметр за сантиметром приоткрывать ворота. Он толкал их, только когда слышал посторонние шумы, надеясь, что они заглушат тихий скрип петель. Отверстие оказалось достаточно широким, он протиснулся в него и тут же опустился на корточки. Подтянув к себе корпус замка, петлю и цепь, Страйд опять продел ее в прутья и петлю, после чего навесил замок.

Страйд стоял примерно в двух метрах от крутого скоса, под которым располагался внутренний дворик. От пола его отделяло метра четыре. Перед ним находилась приставная металлическая лестница, прикрепленная болтами к крыше. Страйд подполз к ней, осмотрел. Лестница покрыта ржавчиной, как и болты. На одной из ступенек Страйд увидел выбитые цифры 1964.

Он не был уверен, что лестница выдержит его вес или, выдержав, не скрипнет. Однако выбирать не приходилось. Иного пути во дворик он не видел. Прыгать же туда с четырехметровой высоты при таком ветре Страйд счел занятием опасным.

Он лег на живот, раскинув ноги как можно шире, чтобы не зашуршать ботинками о стену, медленно продвинулся вперед, заглядывая во дворик. Волосы развевались на ветру.

Со стороны бассейна послышались голоса.

Серена заметила в дверях Бони Фиссо. Вид у него, несмотря на небольшой рост, был властный. Он, казалось, был подогнан к нему, как и идеально сшитый костюм. Клэр тоже увидела его. Серена попыталась по выражению ее лица определить, что она чувствует от встречи с отцом. Да, в нем были и любовь, и тоска. Но больше всего презрения.

«Воссоединение семьи получается нерадостным», – некстати подумала Серена.

Бони даже не взглянул на Блейка. Он смотрел на Клэр. В его глазах светилась отеческая любовь, глубокая и сильная. Мелькало в них и другое чувство, увидеть которое Серена никак не ожидала. Вина. Она сквозила в каждой его морщинке. Он не смел взглянуть в глаза дочери. В эту минуту Бони совсем не походил на себя.

Блейк мрачно усмехнулся.

– Долго же я ждал этого момента. Оказаться лицом к лицу с тобой, – произнес он.

Бони прошел к бассейну. Вспышки неонового света заиграли на его лице.

– Ты в порядке? – спросил он Клэр, не обращая внимания на Блейка, словно его тут и не было.

– Поздно заботиться о моем самочувствии, – отозвалась Клэр.

– Прости.

– Даже и не думай о прощении. Не будет его. Ни теперь, ни в будущем.

Блейк повел пистолетом в сторону Клэр и Серены.

– Эй вы, обе. Встать на колени.

– Что ты собираешься делать? – грозно спросил Бони.

– По-моему, ты первым должен догадываться, что я собираюсь делать.

«Все ясно. Сейчас он нас убьет», – решила Серена, и в то же мгновение ее охватило бессилие, смешанное с отчаянием, столь же острое, как и в комнате, когда она впервые увидела Блейка. Серена опустилась на колени возле бассейна. От его края, облицованного мрамором, веяло холодом. Клэр встала рядом с ней. Но в панику Серена не ударилась. Она не сводила взгляда с Блейка, поджидая момента, когда он отвернется и можно будет броситься на него.

Клэр, вскинув голову, смотрела не на Блейка, не на его пистолет, а на отца.

– Сними плащ, – велел Блейк Бони. – Хочу посмотреть, что у тебя под ним.

– Я всегда ношу с собой пистолет, – ответил Бони. – Он лежит в правом кармане. Но ты не думаешь, что я вытащу его быстрее, чем ты нажмешь на спуск?

– Сними плащ, – повторил Блейк.

Бони, пожав плечами, стянул с себя плащ, отшвырнул его к противоположной стене. Серена восхитилась невозмутимостью Бони, его выдержкой. Получив среди ночи угрожающий звонок, сознавая, что минута промедления грозит смертью дочери, он тем не менее оделся безукоризненно. Даже узел на галстуке завязан безупречно.

– Ну? – спросил Бони. – Я пришел. Что дальше? Что тебе от меня нужно?

– Что мне нужно?! – вскипел Блейк. – А что, по-твоему, мне нужно?

– Понятия не имею. Меня не интересуют потребности убийц.

– Каков папаша, таков и сын, – парировал Блейк.

– Не тебе меня судить! – Бони ткнул в него длинным сухим пальцем. – Я всю жизнь вкалывал, чтобы дать миллионам возможность отдохнуть. Строил дома, кормил людей, платил за образование тысячам своих работников. Финансировал возведение больниц, парков и детских приютов. На том самом месте, где мы сейчас стоим, построят лучший в городе развлекательный центр. Ты же – просто жалкое отребье. Пытаешься прикрыть лживой патетикой свое ничтожество.

– Ты сделал меня таким! – выкрикнул Блейк.

– Врешь, – спокойно возразил Бони. – Юность, видишь ли, у него сложилась неудачно. Тьфу. Я родился в нищей семье и всего достиг своим трудом. Не тебе, сопляку, осуждать меня.

Блейк двинулся вперед и прижал ствол пистолета ко лбу Клэр. Ее глаза округлились от ужаса, она попыталась отстраниться, но Блейк схватил Клэр за горло.

– Если тебе наплевать на сына, так посмотрим, насколько дорога дочь.

– Отпусти ее, – ледяным тоном проговорил Бони.

– Расскажи мне об Амире.

– Отпусти мою дочь! – отчеканил Бони.

Блейк отвернулся от Клэр и направил пистолет на Бони.

– Что ты хочешь знать?

– Зачем ты заставил ее отказаться от ребенка? – процедил Блейк.

Бони молчал. Глядя на него, Серена вновь отметила: Бони не двинется, пока не произведет все подсчеты, не взвесит «за» и «против», не определит, какой вариант принесет ему максимальную прибыль и преимущество.