Глядя на тело Тирни Даргон, Аманда едва сдерживала слезы. За много лет службы в полиции она закалилась и привыкла к смерти, но обычно видела трупы людей незнакомых и очень редко тех, кого знала при жизни. То были трупы, плоть и раны, лишенные индивидуальности. С Тирни же Аманда встречалась совсем недавно, помнила запах ее духов и девичьи нотки в голосе. Девушка ей понравилась. Она вызывала у Аманды жалость. Тирни показалась ей прилично воспитанным подростком, затерявшимся и запутавшимся в великосветской жизни Лас-Вегаса, не более.

Ее убили, как Лейна. Глаза распахнуты от ужаса, по лицу из зияющего пулевого отверстия во лбу сочится кровь. Она лежит в холле громадного дома Муза. Эллис Форд в Рино тоже обнаружили в холле. Обе открыли дверь, увидели лицо смерти, и мгновенно все закончилось. Не успели ни крикнуть, ни позвать на помощь.

Аманда посмотрела в глубь дома и подумала, что живая Тирни была здесь чужой. Молодая девушка в богатом особняке, принадлежащем старику, который создал из жилища храм своего прошлого, где книжные полки уставлены наградами, а стены увешаны афишами полувековой давности и десятками его фотографий на сцене. Поместье Муза и сам Муз были огромными и безвкусными. Гостиная, с ее высокими римскими колоннами, золотой отделкой, пианино и ошеломляющим, висящим под потолком бассейном с прозрачным дном, наполненным голубоватой водой, напоминала зал роскошного казино. Поместье Муза располагалось в лучшем месте курортного пригорода Лейк-Лас-Вегас, в районе Мирабелла, оно включало в себя поле для гольфа, искусственное озеро и протянувшуюся по самому его краю часть пустыни с рассыпанными невысокими каменистыми холмами, похожую на лунный ландшафт.

Двери тут открывали всем, даже незнакомцам. Лейк-Лас-Вегас находился в нескольких километрах к востоку от города, с противоположной стороны гор, тянувшихся вдоль шоссе, ведущего к Лейк-Мид. По узкой дороге из него можно было выехать в Мирабеллу и на юг, в другие пригороды. Охрана не давала проникнуть на территорию курорта ни зевакам, ни туристам.

Обычно. Но не сейчас.

«Как убийце удалось незамеченным проскользнуть в южные ворота?» – недоумевала Аманда.

– Где Муз? – спросила она одного полицейского, осматривавшего место преступления. Заметив, как его взгляд заволокло презрением, Аманда разозлилась. «Сколько времени прошло, а ничего не изменилось», – мелькнула мысль.

– Охранник на воротах утверждает, что Муз выехал с территории курорта в шесть вечера, – нехотя ответил полицейский. – Полагаю, его уже ищут.

– Полагаешь? – произнесла Аманда. Полицейский молча кивнул, и она сухо добавила: – Ты не полагай, а иди и выясни. Потом доложишь мне.

– Да, сэр, – сказал полицейский и ушел. Слово «сэр» он проговорил с явной издевкой.

В особняке работала бригада. Стать жертвой убийства в Лейк-Лас-Вегасе имело определенное преимущество – количество следователей, толкавшихся на месте преступления, исчислялось десятком. Но и убийства в подобных местах случались крайне редко, разве что какая-нибудь богатенькая женушка пристрелит своего не менее состоятельного муженька. Тела жертв тут привлекали всеобщее внимание.

Вызвал полицию сосед, услышавший необычный для этих мест звук. Страстный охотник, разбирающийся в оружии, отличающий треск снайперской винтовки от пистолетного выстрела, нечастого в здешней пустынной местности, он сразу сообразил, что стреляли именно из него. Он вышел узнать, что произошло, обнаружил дверь особняка открытой, а рядом с ней лежащую на полу Тирни.

Зазвонил мобильный телефон. Аманда посмотрела на экран и увидела номер Страйда.

– Ты где? – спросила она.

– Припарковался рядом с твоей машиной. Не думал, что ты отправишься на расследование в «мазерати-спайдер».

– Когда я еду на место преступления, обычно беру другую машину. А что стряслось?

– Тебе лучше подойти сюда.

Аманда сглотнула слюну, едкую как щелочь, внутри у нее похолодело. Она захлопнула телефон и торопливо зашагала к автомобилю. Пройдя мимо двух младших сотрудников технической лаборатории, она услышала за своей спиной шепот и тихие смешки. Аманда резко обернулась, но кто из них говорил, определить не сумела. Она обожгла их ненавидящим взглядом, промчалась мимо трупа Тирни и выскочила на улицу. Несколько полицейских, ища улики, внимательно осматривали извивающийся подъезд к особняку. Аманда обогнула сад камней, пересекла автомобильную стоянку, забитую полицейскими машинами и огороженную лентой. За домом, в кромешной тьме озера, искрились огоньки расположенного на противоположном берегу отеля.

Облокотившись на свой «форд-бронко» и скрестив на груди руки, Страйд стоял под уличным фонарем, рядом с автомобилем Аманды. Когда она подошла к нему, Страйд молча указал на дверцу ее шикарной спортивной машины. Аманда посмотрела и выругалась.

Кто-то нацарапал на дверце крупными буквами «извращенец».

– Я не хотел, чтобы ты увидела это одна, – пробормотал Страйд.

В Аманде боролись два чувства – унижение и ярость.

– Вот суки. Похоже, они никогда от меня не отвяжутся. Спасибо, что сказал.

– Я поспрашивал наших, но никто ничего не видел.

– Кто бы удивился! – Аманда провела рукой по дверце, надпись оказалась глубокой. Автомобиль был осквернен. Аманде вдруг показалось, что ее изнасиловали; она всегда думала, что так с ней и поступят, попадись она им где-нибудь одна.

– Не принимай близко к сердцу, – посоветовал Страйд. – Черт с ними.

– Раньше я никогда особенно и не принимала. – Аманда подумала, сколько еще она сможет вынести. Что бы она ни делала, как бы ни старалась самоутвердиться, в покое ее не оставляли. Над ней методично издевались, стараясь выбить из колеи. Шутки давно закончились, началась холодная наглая травля.

– Ты в порядке? – спросил Страйд, внимательно наблюдавший за ней.

Она кивнула. Ей было плохо, отвратительно.

– Даже если бы я поймала самого страшного маньяка, газеты написали бы о моем члене. Послушай, ну какое значение имеет, что у меня в брюках?

Страйд рассмеялся. Аманда, сообразив, что сморозила глупость, тоже расхохоталась. Напряжение, сковывавшее ее, потихоньку спадало.

– Ладно, хорошо, пусть имеет, – хитро произнесла она и добавила: – Я знаю, как обо мне отзываются, но возмущает то, что мне в глаза постоянно тыкают. Будто плюют.

Аманда еще постояла, жалея и успокаивая себя. Страйд ждал, не торопил ее. Он вдруг ощутил прилив сочувствия к Аманде, вспомнил фразу, брошенную Сереной, о том, что он, выплыв из ниоткуда, стал для нее спасительным кругом. Наверное, почти то же самое испытывает и Аманда. Нет, не в романтическом смысле, потому что она любит Бобби и знает, что Страйд любит Серену. Она перестала чувствовать себя одинокой, обретя наконец друга и союзника. Как только Джейсон превратился в Аманду, все друзья постепенно отвернулись от него.

– Почему ты меня не ненавидишь? – спросила она.

– Аманда, не к лицу тебе подобные вопросы задавать. – Страйд улыбнулся.

– Ты прав. Другой бы кто подобную глупость спросил – ладно, но только не я.

Страйд заговорил деловым тоном:

– Ты сказала, что у Тирни был телохранитель. Где в момент убийства находился он?

– Ты имеешь в виду того самоанца? Думаю, он работает у нее не постоянно. Во всяком случае, в доме, кроме Тирни, никого не было.

– Очень странно, – заметил Страйд. – Здесь должны жить как минимум дворецкий, шесть слуг, парочка садовников.

– Сосед утверждает обратное. Я с ним беседовала. Слуги находятся в доме только днем. Вечером уходят. Не знаю почему. Может, Муз любит ходить голым по ночам.

– Спасибо за подсказку. Сильный артистический образ, – улыбнулся Страйд.

– Меня интересует другое: как убийца вообще сюда пробрался. Не пешком же заявился, да еще ночью?

– Охрана на воротах записывает приезжающие автомобили?

Аманда кивнула.

– Я просмотрела список – чужих машин нет.

– Что он нам оставил? Гильзу, как обычно?