– Все мужчины в душе немного ковбои, детектив, – заметил он, словно прочитав мысли Страйда. – Вы слышали что-нибудь о спагетти по-западному? Если нет, то посмотрите. Это я и есть. – Бони рассмеялся громким хрипловатым смехом, похожим скорее на рев, эхом прокатившимся по комнате.

Для своих восьмидесяти с лишним лет двигался он с удивительной быстротой и изяществом. Пожав детективам руки и лавируя между креслами, Бони Фиссо провел их к окну и произнес:

– Посмотрите на наш город. Прекраснейшее место на Земле. Вы слышали, что говорят неучи? Будто во всяком уважающем себя городе должна быть река. Да пошли они в задницу, умники недоделанные! По нашему городу катятся пыль и клочья кактусов, ползают гремучие змеи. Но река у нас тоже есть, да еще какая. Золотая. Неужели она хуже тех вонючих канав с тухлой рыбой, которыми кое-кто хвастает? Миссури, Гудзон – это помойки.

– Не тоскуете по былым дням? – спросил Страйд. – Многие уверены, что в шестидесятые годы Лас-Вегас был красивее и лучше.

– Да ну их к черту! – воскликнул Бони. – Разумеется, я хотел бы иметь хотя бы половину моей прежней силы и энергии. А кто этого не хочет? Я потерял очень много друзей. Но что делать? Все стареют. Как говорится, проходит время, ну и черт с ним. Для нас самое важное – красота нашего города. Который только молодеет. Что прошло – с плеч долой. Старое нужно сметать. С чем ты вырастаешь, то и есть волшебство. Детективы, уверяю вас: пройдет лет сорок, и все будут с тоской вспоминать счастливые двухтысячные годы. – Бони достал из буфета бутылку шампанского, налил себе бокал. – Да что ж вы стоите? Проходите, ешьте, ешьте. Простите, я, наверное, становлюсь похожим на свою бабку.

Страйд вынужден был признать, что на нудную ностальгирующую бабку Бони походил меньше всего. Он оказался очаровательным. Страйд не без труда заставил себя вспомнить, что разговаривает с человеком, который ради своих интересов прикажет убить кого угодно, да и сам не погнушается преступлением, глотку перережет – и глазом не моргнет. Перед его мысленным взором возникла фигура Уокера в инвалидной коляске, избитого до полусмерти подручными Бони; потом – труп Амиры с раздробленным черепом.

Бони внимательно изучал Страйда, поблескивая голубыми глазами, и тому показалось, что добродушный хозяин насквозь видит его и догадывается, о чем он думает.

«Подобное чувство испытывает наверняка любой, кто впервые входит сюда и сталкивается с ним лицом к лицу», – размышлял Страйд.

– Давайте наполним тарелки и сядем, – предложил Бони и подвинул к себе обтянутое красной кожей кресло.

Страйд заметил, что сиденье его ниже, чем у остальных, чтобы Бони мог поставить ноги на пол. Он был не выше ста семидесяти сантиметров. Само же кресло стояло на небольшом возвышении, словно трон на постаменте. Расположенные вдоль стены большие диваны казались перед ним маленькими кушеточками.

«Император. Осталось лишь протягивать вассалам для поцелуя пальцы, унизанные рубинами и бриллиантами».

Бони был в водолазке, блестящем блейзере и отутюженных брюках – все черного цвета. Черные ботинки мягкой кожи сверкали так, что в них можно было смотреться как в зеркало. Страйд, видевший десятки фотографий Бони, отметил, что выглядит он моложаво, нисколько не изменившись за последние десятилетия. Разве что на макушке, в некогда черных, а сейчас почти сплошь седых волосах, начала образовываться маленькая лысинка, а лоб покрылся темными пятнышками – свидетельствами плохой работы печени. Под глазами образовались небольшие мешки в форме полумесяца, щеки посерели, точно покрылись небритостью, но справиться с ней не смогло бы никакое лезвие. Несмотря на все признаки возраста, Бони был еще очень и очень крепок, глаза смотрели пронзительно и настороженно. Зубы свои, идеально белые и ровные, как у актера.

«Ему бы в „Челюстях“ играть», – мелькнула мысль у Страйда.

Разговор начала Серена:

– Мистер Фиссо!

– Пожалуйста, не нужно официальности! Зовите меня просто Бони. К тому же мне так приятнее. Не чувствуешь себя старым пнем.

Серена замялась. Ей было неловко называть одного из первых лиц города по имени.

– Меня зовут… – произнесла Серена, но Бони перебил ее:

– Представляться нет необходимости. Я вас очень хорошо знаю. Вы Серена Диал. Приехали к нам из Феникса, если мои информаторы ничего не напутали, – промолвил он легким, мягким тоном, но Страйд понял сразу: Бони известна мельчайшая деталь биографии Серены.

«Наверняка он знает о ней больше, чем я».

Бони продолжил, обратившись к Страйду:

– Вы Джонатан Страйд. У нас новичок. Из Миннесоты? Я слышал, там множество озер. В иной обстановке я бы обязательно поинтересовался, зачем вы к нам пожаловали, но, по-моему, с причиной тут все ясно. – Он игриво подмигнул Страйду, метнул быстрый взгляд в сторону Серены. Его поведение не оставляло сомнений в том, что он отлично осведомлен об их отношениях. – Я хотел бы поблагодарить вас, – он перевел взгляд на Серену, – за возможность поговорить с дочерью. Порой мы целый год не звоним друг другу. Я был рад услышать ее голос. Когда-то мечтал о том, как счастлива она будет тут. Намеревался доверить ей часть своей империи. Она бы справилась, в бизнесе дочь разбирается лучше мужчин. А интуицию такую я больше ни у кого не встречал. Но характер у Клэр несносный. Вся в мать. Я имею в виду Еву, мою покойную супругу. Умела делать две вещи: закатывать скандалы и тратить деньги. Деловая хватка Клэр досталась от меня. Ну а от кого же еще? Ева зарабатывать не умела. А у Клэр к бизнесу талант. Ее учить не нужно.

– Почему вы живете отдельно? – спросила Серена.

Лицо Бони застыло, превратившись в маску.

– Офицера полиции заботит моя личная жизнь. Очень любопытно. Надеюсь, вы пришли сюда не за тем, чтобы устраивать мои семейные дела?

– Никоим образом, я всего лишь…

– Знайте: мы с Клэр не встречаемся исключительно потому, что мне не нравится ее образ жизни. Она пошла в певички для того, чтобы позлить меня. Живет в дешевенькой квартирке, хотя мне доподлинно известно, что только за последнее время она заработала миллионы игрой на бирже. – Бони глядел на Серену, которая не смогла сдержать изумления. – Она, наверное, заявила, что любит спать с девушками. Католички так себя не ведут. Я места бы не находил от радости, если бы Клэр вышла замуж за симпатичного здорового парня вроде детектива Страйда. В свое время я буквально заставлял ее назначать свидания приятным молодым людям. Скажете, я поступал плохо? Слава Богу, мне каждое воскресенье приходится говорить о Клэр на исповеди. Отец Д'Антони всегда расспрашивает о ней, интересуется, не вернулась ли она на праведный путь. Если вы меня спросите, я отвечу, что ему нравятся мои детальные рассказы.

– Вы слышали, как она поет?

– Слышал. Поет прекрасно. Если бы пожелала, то покорила бы и сам Нешвилл. Но она никогда туда не поедет. Обожает Лас-Вегас. – Бони откинулся на спинку кресла и сделал глоток шампанского. – Думаю, у нас есть и иные темы для беседы, не так ли? Клэр сообщила, что вы хотели бы побеседовать со мной неофициально, без адвокатов и записей. Вообще-то мне адвокаты не нужны, у меня диплом юриста, я и сам могу отводить вопросы и повторять одно и то же – нет, нет, нет. Чертовы попугаи, за всякую ерунду дерут тысячи долларов. Нет, адвокаты здесь не появятся, детективы. Разговаривать мы будем втроем. Я ясно излагаю?

Серена и Страйд кивнули.

– Причина, заставившая нас прийти к вам, заключается в том… – начал Страйд.

Бони прервал его:

– Что вы ищете убийцу и вам требуется моя помощь.

– Да.

– Портрет убийцы я видел в газетах. Извините, я не знаю такого человека. Так что помочь вам ничем не могу.

– Он работал в одной из принадлежащих вам фирм, – возразила Серена. – В «Премиум секьюрити». Его нанял Дэвид Камен. Это вам, несомненно, известно, потому что Камен наверняка сообщил вам о нашем с ним разговоре.

– Да, – признался Бони. – Но разве это что-то меняет? Блейка Уайлда я ни разу в глаза не видел и не знаю, как уж вы там собираетесь его ловить. Могу лишь пожелать успеха.