– Сдать оружие! – скомандовал Феликс.

Ленор, как оказалось, слушал бывшего соратника очень внимательно.

– Значит, у тебя нет полномочий меня уничтожить? – Он перевел взгляд на Вилену. Та промолчала. – Ты хочешь меня арестовать и доставить на Базу? Что же, это меняет дело. Я никуда не пойду, у меня другие планы. – Он демонстративно отвернулся.

Автоматная очередь выбила фонтанчики пыли у ног беглеца.

– Тебе придется пойти со мной, головастик!

– Ну, кто из нас головастик, это мы сейчас проверим. А вот по какому праву ты отдаешь указания мне, твоему командиру?

– Распоряжением командира базы подразделение «осьминогов» перешло в мое подчинение.

– Копию приказа, – коротко попросил Ленор.

В рядах преследователей наступило короткое замешательство.

– Похоже, подтвердить свои странные слова ты не можешь. С какой стати я должен тебе верить? Вдруг у тебя мания величия и ты сбежал от полкового психиатра?

Ленор снял с плеча автомат, положил его в сторону, начал расстегивать пятнистую рубашку. Глядя на него, Феликс сделал то же самое. С единственной разницей – свой ШОД он передал Вилене.

Бритва вопросительно взглянула на адмирала. Тот пожал плечами. Тогда суховейка посмотрела на Вилену. Та была напряжена, если не сказать – взведена, как курок.

В отличие от имперца, спецназовка хорошо знала, что все это означает.

– Согласно нашему кодексу чести, если «осьминог» отказывается выполнять приказ, старший в группе может заставить его силой, – с деланным безразличием сообщил Феликс, выходя в центр площадки и разминая шею.

– Этот кодекс написал я, мой мальчик, – отозвался Ленор. – Выбор оружия за тобой.

– Нож.

– Как будем сражаться? До победы или до смерти?

– Уж как получится. Ты готов, командир?

– Ты же знаешь, я – как пионер, всегда готов.

Вилена и Бритва отошли назад, ко входу на площадку. Прозоров, Молот и Анастасия остались там же, где и были.

Бойцы сошлись. Каждый вытянул сжатую в кулак руку; костяшками пальцев соперники коснулись друг друга – как того требовал ритуал.

Разошлись.

Феликс вынул клинок из ножен. Ленор пошарил у себя за поясом и неожиданно вспомнил, что одолжил свой нож имперцу, – утром, когда тот ходил за жердями. И нож после этого к нему так не вернулся… Более того, «осьминог» вообще с утра не видел своего оружия – ни в руках напарника, ни где-то еще. Видимо, Лев просто забыл его около грота.

Ленор посмотрел на адмирала. Тот лихорадочно обшаривал вещи, ругаясь, как портовый грузчик. Потом в сердцах пнул рюкзак ногой…

В глазах Феликса появилось радостное удивление.

– Что-то потерял, командир? Тогда, может, сдаешься? Или мне нужно тебя поуговаривать? – Он демонстративно поиграл клинком.

– Не говори «гоп», не перепрыгнув.

Ленор наклонился, поднял брошенную рубашку, намотал её на левое запястье. Получилась слабая, но защита.

Феликс сделал выпад, целя в живот противника. Перекинул нож в другую руку, ударил слева…

Ленор легко блокировал его удар, но Феликс, как оказалось, именно этого и ждал. Коленом правой ноги он ударил командира в солнечное сплетение, разорвал дистанцию. Маваши в голову также достиг цели.

Ленора отбросило назад, обнаженной спиной он проехался по каменному ристалищу.

Перекатился в сторону, вновь встал в оборонительную стойку.

Феликс усмехнулся, поймал нож правой рукой и нанес удар – без паузы. И вновь напоролся на мощный блок.

Феликс был опытным бойцом – не стал бить ногой в голову, понимая, что Ленор ждет именно этого, а ударил бывшего командира под колени. Ленор стал заваливаться назад, на долю мгновения потеряв контроль над ситуацией, чем Феликс воспользовался. Короткий взмах ножом – и левое бедро соперника украсила идеально ровная черта. Брючина мгновенно окрасилась темным.

Ленор, прихрамывая, вернулся в центр площадки.

– Не сдаешься? – В голосе Феликса больше не было злобы – только удивление. – Твое право…

Ленор пропустил чувствительный лоу-кик по правой, опорной ноге. Развивая успех, Феликс перекинул нож в левую руку, сымитировал атаку и в последний момент, когда соперник поверил в его намерения, неуловимым броском вернул оружие в прежнюю руку, – чтобы вновь прочертить на беззащитном теле жирную алую полосу. Сверху вниз – по груди и по животу.

Ленор отскочил назад. Боли не было, она придет позже. Поменять тактику, решил он, и закружил вокруг Феликса, двигаясь против часовой стрелки. Надо рисковать, отчетливо понял он. Идти ва-банк. Тянуть время нельзя, иначе он быстро истечет кровью и попросту не сможет оказывать сопротивление, после чего Феликс с чувством глубокого удовлетворения изрежет его на ремни…

На арену что-то звучно упало, со звоном подкатилось к ногам Ленора.

Это был нож. Но чей – Вилены или Бритвы? Хотя, какое это теперь имело значение? Кодекс поединка запрещал принимать чью-либо помощь.

– Ты что-то случайно обронила, товарищ Вилена? – с плохо скрываемым сарказмом спросил Феликс. Если она признается, что оружие принадлежит ей, это означает прямую помощь врагу. То есть предательство.

– Иди в задницу! – угрюмо ответила женщина. – Я никогда ничего случайно не роняю.

– Покажи ножны.

– Эта штучка – моя, – с вызовом сказала Бритва. – А что?

Вилена быстро на нее посмотрела.

– Где ж ты это прятала, девочка? – Феликс оскорбительно фыркнул. – Боюсь даже предположить… А ну-ка подойди и подними.

– Сам подними, если не трусишь… мальчик. Ваши мудатские правила меня умиляют. Расписывать «пером» невооруженного человека – о да, очень честно.

– Прикончи ее! – крикнул Феликс Вилене.

– Оставлю это удовольствие для тебя, милый…

Правила – не для Бритвы, это понятно, подумал Ленор. А для меня? Что значат какие-то там законы чести, когда сражаешься не за себя, а за детей? Законы чести – они хороши между своими, но разве Феликс теперь свой?

Он отступил назад, ни на миг не выпуская врага из поля зрения, подцепил брошенный предмет кончиком ботинка, подбросил его и ловко поймал.

Стандартный десантный нож, состоявший на вооружении подводного спецназа повстанцев. Ленор проверил большим пальцем остроту лезвия. Клинок из космической стали отменно заточен. Вот только… это был нож Вилены. Никакой ошибки: оружие собственной любовницы командир «осьминогов» знал отлично. Получается, обе женщины солгали…

И Феликс, похоже, это понял.

Некоторое время бывшие соратники мерялись взглядами. Хваткий подчиненный, занявший место начальника, не выдержал первым: мигнул и отвел глаза. Это мелкое поражение неожиданно разъярило Феликса. Он и так кипел внутри: у него великолепно все складывалось, он побеждал, он ведь уже практически победил, оставалось лишь добить раненого зверя! – пока дурное бабье не вмешалось в дела мужчин… Прыжок Феликса, рванувшегося в атаку, был красив – сродни прыжку леопарда.

– …Говорили тебе, – с сожалением произнес Ленор и отступил в сторону, как бы освобождая место для опускающегося на камень тела. – Сердце десантника должно быть горячим, а разум – холодным. И никак иначе…

Насчет сердца Ленор не случайно сказал.

Упавший Феликс перевернулся на спину. В груди его, в районе солнечного сплетения обнаружилась аккуратная рана. Всего несколько капель крови вытекло из разреза.

Феликс умер быстро.

Ленор принес рубашку и закрыл ею лицо мертвеца. По щеке спецназовца скатилась слеза…

Во время ходок по тылам противника они с Феликсом не раз спасали друг другу жизнь.

– Повторяю, никуда я с вами не пойду! – сказал Ленор, обращаясь к Вилене и Бритве. – У меня здесь тяжело больная девочка, и я обязан оказать ей помощь.

Говорил он громко и четко, чтобы слышали не только они.

– Какая девочка?! – насторожилась Вилена.

Она спрыгнула на площадку, подбежала к носилкам, заглянула в них… и на несколько секунд окаменела. На её лице появилась крайняя степень изумления.