– Пока избежал этого удовольствия, малыш.

Малыш. Иди-ка на хрен, сам ты малыш.

– Рекомендую, – сказал Тим.

– Ты приедешь?

– У меня тут слишком жарко, парень. – Тим просто слышал, как у Монаха шуршат извилины.

– Что тебе нужно? – спросил Монах.

– Наличные, – ответил Тим. – И новый паспорт.

– Просите, и дано будет вам.[40]

– Я и прошу, – сказал Тим. – Для начала мне нужно около двадцати штук.

– Хочешь, чтобы мы встретились на старом месте?

Ну конечно, подумал Тим, только вот никто не позаботился мне объяснить, где это ваше старое место.

– Нет, – ответил Тим.

– Ладно, тогда где?

Где-нибудь, где много народу, решил Тим. Где-нибудь, куда я могу привести ребенка.

– В зоопарке.

– В зоопарке? – удивился Монах.

– В зоопарке Сан-Диего, – уточнил Тим. – Завтра. В два.

– Где именно?

Тим никогда там не был, но, как ему кажется, в каждом зоопарке есть слоны, так что он уточнил:

– Рядом со слонами.

Киту же понравятся слоны, верно? Дети любят слонов.

Монах задумался:

– Принесу все в пластиковом пакете супермаркета «Ральф». Сможешь такой достать?

– Конечно.

– В два часа.

Тим решил в очередной раз попытать счастья:

– И еще мне нужна кое-какая информация.

– Валяй.

– Что мы сделали дону Уэртеро?

«Мы» – чтобы привлечь внимание старины Монаха. Чтобы он испытал нечто большее, чем острый интерес.

Монах долго пыхтел над этим вопросом. Если только он не выяснял в это время, откуда звонят.

– Ну так что? – спросил Тим.

– Ничего не приходит в голову.

– У нас есть что-нибудь, что ему принадлежит?

– Ничего, о чем я бы знал.

– Поработай над этим, а? – просит Тим. – Обсудим это завтра.

Тим повесил трубку. Если Монах отслеживал, откуда звонят, пора двигать отсюда. К тому же Кит уже так и подпрыгивал на сиденье, потому что по улице к ним приближался серебристый автомобиль.

– Плохие парни, – прошептал Кит, когда Тим садился в машину.

– Придется нам от них оторваться, – тихо ответил Тим.

– А мы сможем?

– О да.

Я же Бобби Зет, верно?

Тим нашел хозяйственный магазин, где купил поливиниловый шланг, ножовку по металлу и стальную вату.[41] В магазине на горе Маунт-Лагуна он оплатил обычную ерунду и еще попросил сухую смесь для шоколадного печенья и самый тонкий противень, какой у них есть.

Он сражался со всем этим хламом, пытаясь дотащить его за один раз, а Кит, обогнав его, несся к домику, торопясь отпереть дверь.

Забавно, думал Тим, какая мелочь может порадовать ребенка.

В этот вечер они пекли печенье. Во всяком случае, этим занялся Кит, потому что Тим понятия не имел, как это делается. В Квентине он пытался пристроиться на кухню, но вместо этого его послали на фабрику автомобильных номеров.

Монах вешает трубку и упирается взглядом в океан. Окна в гостиной от пола до потолка, так что сделать это нетрудно. Дом расположился на выступе скалы, с трех сторон окружен утесами, так что, если кому захочется окинуть взором водную ширь, можно это сделать, не напрягая шею. Справа виден пляж в Эль-Морро, а слева – Лагуна-Бич. Из дома открывается вид ценой в миллион, что неудивительно, поскольку стоит этот дом в три раза дороже.

Деньги с травки. Деньги Бобби Зета.

Проблема в том, что теперь он вернулся.

Больше всего Монаха потрясает не то, что Бобби вернулся (это проблема материального мира), а то, что исполнилось пророчество Полного Улета.

Если ты послал Бога подальше, то исполнение пророчеств невольно тебя малость настораживает.

Зоопарк? – думает Монах. С каких это пор Бобби стал ходить по зоопаркам? Почему не встретиться в пещере в Солт-Крик-Бич, как они делали раньше? Или на ступеньках в Три-Арч-Бей? Почему зоопарк?

Потому что он тебе не доверяет, отвечает себе Монах. Он хочет встретиться в людном месте.

Паранойя, вздыхает Монах, отодвигая стеклянную дверь и выходя на террасу. Паранойя, извечное проклятье наркотического рынка.

Двадцать штук и паспорт. Двадцать штук? Для Бобби это – карманные деньги, но он, похоже, так и рвется их получить. И паспорт. Бобби снова намылился свалить из страны, а значит, его наверняка припек не только дон Уэртеро. Из-под юрисдикции дона Уэртеро не вырвешься. Во всяком случае, пока дышишь.

И кого Бобби решил надуть этим «что я сделал дону Уэртеро»? Монах задумывается: может быть, рядом с Бобби был человек, слушавший их разговор? Может, Уэртеро уже заполучил Бобби, и тот пытается подставить меня?

В этом безбожном мире не существует преданности, вздыхает Монах.

А дело-то в том, что Монах порядочно ободрал дона Уэртеро. Да и Бобби, если уж на то пошло. Бобби забрал деньги этого старого мексиканца – три миллиона долларов yanqui,[42] – чтобы закупить на них какой-то тайский опиум, и переправил их ребятам Уэртеро в Бангкок. Но Монах сдал этих ребят тайской полиции, а потом разделил с тайцами опиум и прибыли.

Извините, дон Уэртеро, но тайская полиция поймала ваших ребят. Скажите «adios» вашим инвестициям. Не повезло.

Что ж, думает Монах, наблюдая, как серферы штурмуют волны над рифом близ Эль-Морро, Уэртеро, видимо, об этом пронюхал.

И теперь он в бешенстве.

У Бобби из-за этого неприятности, и он хочет узнать причину. Хочет заглянуть в отчетность. И, возможно, захочет вернуть эти деньги.

Нет, не может того быть, успокаивает себя Монах.

Он едет в город и предается раздумьям о сущем над итальянским капучино. Он до сих пор не может взять в толк, откуда этот завсегдатай психушек Полный Улет узнал, что Зет вернулся.

Это его пугает.

Настолько, что он едет в Дана-Пойнт посмотреть, как там яхта.

Оглядывается через плечо, быстро шагая вниз по причалу, однако не видит Полного Улета и вообще никого не замечает. Он занят размышлениями о том, что даже полоумному может раз в жизни повезти в старом добром пророческом бизнесе.

«Если пришествие мессии мог предсказать твердолобый безумец Иоанн Предтеча, – утешает он себя, – то, наверное, может и Полный Улет. Так что расслабься».

Монах спускается вниз и начинает орудовать отверткой и ножом. Два часа спустя он снимает кусок обшивки и залезает внутрь корпуса.

Ощупывает аккуратно завернутые упаковки наличных.

Затем некоторое время прилежно трудится, ставя секцию на место, а мысли его скачут как блохи с больной собаки.

Может быть, пора уплыть подальше.

Но сначала он должен передать Бобби его мелочь и паспорт.

А потом убить его.

Гружа злится, потому что испачкал пеплом новые ботинки.

Он стоит среди развалин виллы Брайана Кэрвье, и ветер заносит пеплом новенькую пару его кожаных «бостонов», которые он купил на распродаже в «Нордстроме».

Еще Гружа недоволен тем, что Брайана шлепнули почти две недели назад, а ему до сих пор никто не удосужился об этом сообщить. И вот он стоит в какой-то чертовой дыре, глядя на останки первостатейного извращенца и жулика Брайана Кэрвье, у которого такой вид, точно его обожгли напалмом, и думает, что в катастрофе подобного масштаба наверняка должен был как-то участвовать этот безмозглый осел Тим Кирни.

– Уголь в легких? – спрашивает Гружа у юного агента ДЕА. Кажется, парнишка работает у них не больше месяца… И как же его, черт бы побрал все на свете, зовут?..

– Медэксперт говорит – нет.

– Значит, Брайану повезло, – произносит Гружа. – Умер до пожара. А что, одежда у него вся сгорела?

– Нет, он был голый.

Что ж, удача удаче рознь, думает Гружа.

– И они говорят, что Бобби Зет был здесь? – спрашивает Гружа примерно в пятнадцатый раз.