Тим тоже наблюдает за самолетом.

Лежа на спине в щели, ширины которой примерно хватает, чтобы в ней плечом к плечу встали двое ненакачанных мужчин, он смотрит вверх, в небо. Скала, черт дери, какая-то чудная, думает он, пытаясь перевести дух. Как будто Господь Бог взял топор, вдарил по скале и рассек ее напополам. А на стенах вырезаны какие-то чудные картинки.

– Ты почему лежишь? – спрашивает Кит.

– Пытаюсь отдышаться.

– Потерял форму?

– Ага.

Парнишка ложится рядом. Они смотрят, как в полоске голубого неба над ними то появляется, то исчезает самолетик.

– Он довольно высоко, – говорит Кит. – Как ты думаешь, он нас заметил?

– Необязательно, – отвечает Тим. – Но если он поймет, где нас нет, он скоро сообразит, где мы есть.

– А?

– В общем, не знаю. Слушай, без обид, но я сейчас не хочу болтать. Мне нужно отдохнуть.

– Мне тоже.

Самолетик снова появляется, и Тим решает, что ему почти удалось выиграть время у того парня. Еще один-два таких круга – и дыхание у меня восстановится.

Он ждет, пока дрожь в груди не уляжется, и просит:

– Сделай мне одолжение, Циклоп. Закрой глаза, а?

– Ты хотел сказать – мой глаз.

– Да-да, точно. Твой глаз.

– Зачем?

– Закрой – и все.

Тиму кажется, что он слышит, как тот тип смеется там, наверху, а может, это игра воображения. Но ему, черт дери, все равно, воображение это или реальность: он медленно поднимает винтовку к плечу, прицеливается вертикально вверх и ждет.

Он видит самолет – прямо над ним.

Тим, не разжимая губ, тихо гудит себе под нос «да-да-да-да-да» и нажимает на спуск.

Джонсон не слышал выстрела, услышал только, как захлебывается мотор.

Увидел, как самолетик изрыгает черный дым, и едва-едва различил колбасника, наполовину вылезшего из кабины, словно тот высматривал, куда бы спрыгнуть.

– У него парашют есть? – спросил он у Брайана.

– Для парашюта слишком низко, – пробормотал Брайан.

Потом самолетик чихнул, на секунду завис в воздухе и обрушился с неба.

Как подстреленная птица, подумал Джонсон.

Самолетик упал на дальней стороне Расколотого камня, так что они не видели, как он разбивается.

– Думаешь, он может еще быть жив? – спросил Брайан.

– Черт, да он гробанулся с высоты в сотню футов!

Буквально через секунду раздался взрыв и вверх взметнулся столб красно-оранжевого пламени.

Джонсон не смог сдержаться.

– Этот ваш друг, – осведомился он, – случайно не был… как его, ученым-ракетчиком, нет?

– Заткнись.

– Я хочу сказать – там, в своей родной стране?

Лицо у Брайана побагровело как помидор, который вот-вот лопнет. Он попытался извергнуть из себя какие-то слова, но изо рта вылетели только брызги слюны.

Как ни отрадно было бы увидеть гибель Брайана от обширного инфаркта, Джонсон все же посчитал, что неприятности в этом случае перевесят удовольствие, поэтому он решил как-нибудь отвлечь своего патрона.

– Ну не знаю, шеф, – сказал Джонсон, – сдается мне, пора ввести в бой пехоту, как по-вашему?

Если только вы не собираетесь попробовать применить быстроходный катер – в пустыне он будет очень к месту, мысленно добавил Джонсон.

Кит тоже слышал, как разбился самолет.

– Что случилось с Магнето? – спросил он.

– Наверное, он упал, – ответил Тим.

Кит минутку помолчал, а потом произнес:

– Как Икар.

Тим удивился:

– Ты читал книжку?

Кит покачал головой:

– Мультик по телевизору видел.

– А-а.

Но все равно история неплохая, подумал Тим. С моралью. Если слишком близко подберешься к дулу «М-16», то скорее всего твои придурочные крылья расплавятся.

– Сколько уж тебе, ты говорил, лет? – уточнил он у Кита.

– Шесть, – повторил ребенок. – А Элизабет говорит «но пошел двадцать шестой».

– Похоже на то.

– Про что это она?

– Про то, что ты старше своего возраста, – объяснил Тим.

– А-а.

Тим снял с пояса саперную лопатку, отвинтил лезвие, укрепил его на рукоятке и дал Киту.

– На самом-то деле, – продолжил Тим, – ты уже такой большой, что можешь начать копать.

– Копать?

– Яму.

– Зачем?

– Чтобы в ней спать, – соврал Тим.

В глубине души он был уверен (просто не хотел пугать мальчишку до смерти), что, если только Вилли не изображал тут фон Рихтхофена, летчика-одиночку, Джонсон и его парни явятся за ними сегодня ночью.

Конечно, в определенный момент трещина в скале казалась хорошим вариантом (как и многое в моей жизни, мрачно подумал Тим), однако на деле она превратилась в ловушку.

Брайан и его парни поступили бы умно, если бы попытались взять их измором, но у Брайана не хватит для этого самодисциплины. Второй по разумности вариант – вскарабкаться на вершину скалы и закинуть в трещину взрывчатку. Правда, если они по-прежнему хотят взять его живым, они этого делать не будут.

Значит, они войдут. Плохо, что из этой скалы всего два выхода, зато хорошо, что в нее только два входа.

Но я-то всего один.

Потому что, даже если бы мальчик умел стрелять, – а стреляя вдоль этой щели, вряд ли промажет даже близорукий мистер Магу из мультфильма, – Тим не собирался просить ребенка кого-нибудь убивать.

Парнишка и без того наверняка натерпелся страху, ему хватает собственных кошмаров.

Стало быть, он закопает мальчишку – уютно и глубоко. Так он худо-бедно будет в безопасности, если пули начнут рикошетить от стен. Похоже, это будет что-то вроде классического боя в коридоре.

А кроме того, он должен сообразить, как сделать из самого себя два отряда.

Это не так-то просто, думал Тим, особенно для вселенского раздолбая.

– Копай-копай, – сказал он мальчику. – А я пойду принесу дров.

– Мы будем разводить костер? – воодушевился Кит.

– Ага, – ответил Тим.

И, видимо, даже не один.

Мальчишка довольно скоро устал, и Тим его сменил. Он выкопал лисью нору, в которой мог бы спрятаться даже двухметровый Халк Хоган, звезда рестлинга. Затем сплел ветки дымного дерева и положил получившуюся крышку поверх отверстия.

– А это зачем? – спросил Кит.

– Чтобы у тебя сохранялось тепло.

– А как же ты?

– Я теплокровный.

Тим уже собрал мескит, теперь он отделил немного веток и развел костер. Затем кучами сложил сухие ветки, перегораживая ими дальний конец расщелины.

Киту надоело смотреть на Тимову возню, и он попытался развлечь себя сам – стал изучать вырезанные на стене картинки.

– Кто это сделал, как ты думаешь? – спросил Кит.

– Какие-то древние индейцы! – крикнул Тим в ответ.

– Откуда ты знаешь?!

– Эти штуки тут по всей пустыне! – ответил Тим. – Их называют пиктограммы!

– А-а.

– И их сделали индейцы!

– Полезу в свою крепость!

– Хорошая мысль!

Тим смотрел, как мальчик забирается в дыру и накрывается крышкой. Будем надеяться, мальчишка поспит, потому что предстоит масса работы, и Тиму не очень-то хотелось, чтобы ее видел ребенок.

Он нашел раздвоенный сук и вкопал его в землю. Клейкой лентой как можно надежнее примотал к ветке пистолет. Извлек из брезентового мешка моток проволоки, привязал один ее конец к спусковому крючку, взвел курок и осторожно размотал проволоку, натягивая ее поперек расщелины на высоте щиколотки. Закрепив проволоку, протянул ее обратно и туго привязал к рогульке.

Вот вам и первый выстрел, подумал он, а я пальну в сторону дальнего входа, и при этом мне не нужно быть там самому. Пусть-ка этот урод прыгнет через огонь, чтобы получить пулю в грудь.

Тим высыпал порох из трех патронов и сделал дорожку от кучи сухих веток до середины расщелины. С помощью саперной лопатки прокопал мелкую траншею – не такую глубокую, как нора Кита, но если Тим в нее ляжет, его будет непросто заметить в темноте. Завершив эту работу, он вырыл еще одну канавку – узкую, неглубокую огневую точку в другом конце расщелины. Больше ничего подходящего для предстоящей торжественной встречи не придумывалось.