И еще одно доказательство того, что Кремль не намеривался выполнять требования террористов. В Чечне ни одна воинская часть не была приведена в боевую готовность, ни один командир не получил приказа начать подготовку к эвакуации. Жизнь шла своим чередом. Как будто ничего не произошло. Мало того, террористы, которые связывались со своим руководством в Чечне, утверждали, что акции спецназа и зачистки в чеченских селениях продолжаются.

Естественно, уже во время оккупации театра российские власти опровергали все обвинения в том, что они не стремятся к компромиссу и не намерены идти на уступки. В пятницу в районе театра появилась Валентина Матвиенко, вице-премьер российского правительства, которая, конечно же, располагала значительно большей властью и лучше знала о планах Кремля, чем те политики, которые вступали в контакт с террористами. Матвиенко встретилась с родственниками заложников и пыталась их успокоить, чтобы они не впали в панику. Потом ответила на вопросы журналистов.

- Мы готовы на любые переговоры, но террористы не хотят с нами разговаривать, - заявила она.

Террористы требовали встречи с серьезным переговорщиком, но прибегали и к другим способам давления на общественное мнение и власти.

Для этого они, прежде всего, использовали средства массовой информации, хотя были на удивление беспомощны в этом -они не умели вести себя перед камерой, не могли четко сформулировать своих требований. За время своего пребывания в театре террористы дали несколько интервью. Однако первый, ударный контакт с прессой состоялся во второй половине дня в четверг, когда посыльный привез в московское бюро катарского телевидения «Аль-Джазира» посылку - видеокассету с записью выступления Мовсара Бараева и группы женщин из его отряда, которые уже около двадцати часов удерживали заложников в театре на Дубровке.

Это был великолепно продуманный шаг - телевидение «Аль-Джазира» называют арабской CNN. Новость о появлении на экране террористов, захвативших здание в центре Москвы, в секунду облетела весь мир. Это была еще одна попытка заставить Путина пойти на уступки, попутно чеченцы хотели показать свою решимость и вкратце представить свои условия.

На экране появился Бараев, который, сидя по-турецки под белой стеной неизвестного помещения, склонившись над ноутбуком, произнес следующее:

- Мы готовы пожертвовать жизнью во имя Аллаха и независимости Чечни. Мы хотим смерти больше, чем вы хотите жить. Мы пришли в Москву, чтобы остановить войну или умереть во славу Аллаха.

Стоит обратить внимание на слова «Мы хотим смерти больше, чем вы хотите жить».

Они звучали как рекламный слоган акции на Дубровке. Люди Бараева неоднократно их повторяли. Политолог Анатолий Гушер отметил, что они напоминают фразу, которую в VII веке употреблял в своих письмах Халид Абу аль-Валид, военный предводитель арабского халифата. Когда он хотел, чтобы соседние народы добровольно приняли ислам, на всякий случай писал такое предупреждение: «Иначе Тот, кроме которого нет Бога, пошлет против вас людей, которым нравится умирать, как вам жить». Еще один довод в пользу того, что теракт готовили люди не только разбирающиеся в истории ислама, но и прекрасно знающие принципы, правящие прессой, пропагандой и рекламой.

В кадре появилась также группа женщин в черных одеждах с чадрами на лицах.

- Нам все равно, где мы умрем. Мы выбираем смерть в Москве и возьмем с собой сотни неверных, - сказала одна из женщин. Они стояли на фоне плаката с надписью «Аллах велик». Этот плакат во время теракта висел на занавесе в театре.

Акрам Хузам, шеф московского бюро «Аль-Джазиры», позднее утверждал, что, если бы он получил эту кассету на два дня раньше, отдал бы ее спецслужбам. Но поскольку неизвестный мужчина принес ее почти через сутки после начала операции, запись тут же пустили в эфир. По мнению Хузама, запись была сделана в Москве накануне теракта.

Только после показа записи всеми телеканалами мира террористы потребовали прислать к ним журналистов. В ночь с четверга на пятницу (24/25 октября) в театр вошла съемочная группа НТВ. Несмотря на многочисленные изменения, наступившие на этом канале с конца девяностых, для чеченцев он продолжал оставаться символом объективности. Во время первой чеченской войны журналисты НТВ чаще других передавали репортажи с «чеченской» стороны фронта. Для Мовсара Бараева не имело значения, что пять лет назад его дядя Арби похитил группу именно этого канала во главе с журналисткой Еленой Масюк и продержал их в неволе три месяца. А освободил журналистов, только получив солидный выкуп.

Входя в театр, Сергей Дедух и его оператор вряд ли думали об этом. А увидев перед собой главаря террористов, проверяющего микрофон словами «раз, два, три…» и задающего вопрос своему заместителю, хорошо ли смотрится его шапочка, они окончательно перестали об этом думать. Сила телевидения!

Перед журналистами уселись два террориста - Бараев, снявший маску, и Абу Бакар, оставшийся в маске с отверстиями на глазах и рту. За ними, немного сбоку, стояли две чеченки, тоже с закрытыми лицами.

Само интервью было конфузным. У Бараева и Абу Бакара были трудности с русским языком, они были скованны и не могли ясно и четко изложить свои требования. Бараев вообще говорил, как деревенский парнишка.

Бараев: Наша группа называется «Рияд ус-Салихийн». Наша цель, мы уже не раз говорили, остановить войну и вывести войска.

Корреспондент: А если российские представители начнут переговоры с Масхадовым или еще кем-то?

Бараев: Мы действуем по приказу высшего военного эмира. Военный эмир там у нас - это Басаев, вы все его хорошо знаете. Масхадов это наш президент. Хоть мы не раз слышали, что Масхадов никому не подчиняется, что с ним никто не считается, это, не знаю, как сказать по-вашему, обман и ложь. Мы даже очень подчиняемся и очень с ним считаемся. И наши разговоры с Масхадовым… Конечно моей задачей было приехать сюда. То, чего мы хотели, мы с помощью Аллаха сделали.

К. Почему вы выбрали именно это место для операции?

Абу Бакар. По воле Аллаха. Центр города, чтобы все видели и все знали.

К. Только поэтому?

Б. Мы хотели еще что-то захватить, но у нас не получилось.

К. То есть спонтанно так получилось, что вы приехали сюда?

А. Нет, мы готовились уже месяц, два, ходили, спектакли смотрели, что и как.

К. Значит, было несколько таких пунктов?

Б. Было несколько пунктов. Мы ждали. Мы могли это и раньше сделать. Ждали, что кто-то придет, кто-нибудь остановит.

К. Вас называют племянником Арби Бараева, это так?

Б. Да, я его родственник.

К. Можно ли считать, что эта акция - месть за его смерть?

Б. Нет.

Дедух, обращаясь к стоящим сзади женщинам: Скажите, пожалуйста, что означают ваши одежды и пояса с взрывчаткой?

Женщина: Это означает, что нас ничто не остановит. Мы на пути Аллаха. Если мы тут умрем, это не конец. Нас много. Это будет продолжаться.

Запись не была показана ни одним из российских телеканалов. Власти запретили ее демонстрацию, объясняя, что это было бы пропагандой терроризма и экстремизма. Не помогли настояния террористов, которые обещали, что за трансляцию интервью Бараева и Абу Бакара они освободят двенадцать заложников.

Еще одно интервью взял Марк Франчетти, журналист «Sunday Times». Террористы - и на этот раз Абу Бакар и Бараев - сказали ему, что они в прекрасном настроении, потому что достигли того, чего хотели, остальное зависит от Путина, который теперь должен принять правильное решение. Чеченцы подчеркивали, что они не террористы, иначе они бы потребовали миллионы долларов и самолет. Перед камерой британского журналиста появился и Ясир, который не очень грамотно, зато точно выразил решимость террористов.

- Я хочу сказать, наши враги, клянусь Аллахом, мы стремимся, чтобы умереть на пути Аллаха больше, чем они хотят жить. Аллах акбар, - заявил он.

Очередное интервью прозвучало в прямом эфире на волне «Эха Москвы». Журналисты этой информационной московской радиостанции дозвонились до одной из заложниц и попросили передать телефон ближайшему чеченцу.