В таких условиях, среди огня и дыма, Пожарскому пришлось сражаться с поляками, имея под началом всего лишь кучку верных ему людей. Рядом со своим домом на Сретенке, на собственном дворе он приказал построить острожец, надеясь продержаться в Москве до прихода Ляпунова. В первый день восстания, соединившись с пушкарями из расположенного поблизости Пушечного двора, Пожарский после ожесточенного боя заставил отступить наемников-ландскнехтов в Китай-город. На второй день поляки подавили восстание во всем городе. К полудню держалась только Сретенка. Не сумев взять острожец штурмом, поляки подпалили окрестные дома. В завязавшемся последнем бою Пожарский был тяжело ранен в голову и ногу и потерял сознание.

Его вынесли из Москвы и переправили в Троице-Сергиеву обитель на лечение.

За три дня боев большая часть Москвы сгорела. Торчали только стены Белого города с башнями, множество почерневших от дыма церквей, печи уничтоженных домов и каменные подклети. Поляки укрепились в Кремле и Китай-городе. Уже после подавления восстания к Москве стали подходить запоздавшие рати первого ополчения. Они осадили Кремль и Китай-город и начали ожесточенные схватки с поляками. Но с первого же дня между вождями ополчения возникли раздоры. Казаки, недовольные строгостями Ляпунова, 25 июля убили его. Предводителями ополчения после этого стали князь Дмитрий Трубецкой и казачий атаман Иван Заруцкий, которые провозгласили наследником престола «воренка» — сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II.

Кузьма Минин был старше князя Пожарского на десять или пятнадцать лет. Детство его прошло в двадцати верстах от Нижнего Новгорода, в городке Балахне на Волге. Кузьма рос в многодетной семье балахнинского соледобытчика Мины Анкудинова. Отец его считался состоятельным человеком — имел за Волгой три деревни с 14 десятинами пахотной земли и 7 десятинами строевого леса. Кроме того, хороший доход давал ему соляной промысел. Никаких достоверных сведений о детстве и юности Минина до нас не дошло. В зрелые годы он владел лавкой на нижегородском торгу, «животинной бойницей» под стенами кремля и слыл богатым и почитаемым горожанином. В 1611 г., в самый разгар Смутного времени, нижегородцы избрали его земским старостой. Сообщают, что незадолго до выборов Минину явился во сне чудотворец Сергий Радонежский и повелел собирать казну для войска, чтобы идти на очищение Московского государства. Сделавшись старостой, Минин сразу стал вести с горожанами разговоры о необходимости объединяться, копить средства и силы для освобождения Отечества. От природы у него был дар красноречия, и он нашел среди сограждан немало сторонников. Собрав нижегородцев в Спасо-Преображенском соборе, Минин горячо убеждал их не оставаться в стороне от тягот России. «Буде нам похотеть помочи Московскому государству, — говорил он, — ино не пожалети животов своих; да не токмо животов своих, ино не пожалеть и дворы свои продавать, и жен и дети закладывать; и бити челом, кто бы вступился за истинную православную веру, и был бы у нас начальником». Нижегородцы, тронутые его словами, тут же всенародно приговорили начать сбор средств на ополчение. Первым внес свою долю Минин, по словам летописца, «мало что себе в дому своем оставив». Его примеру последовали другие. Минину поручили ведать сбором добровольных пожертвований — не только с горожан, но и со всего уезда, с монастырей и монастырских вотчин.

Когда оказалось, что многие не спешат расстаться со своим имуществом, нижегородцы дали своему старосте полномочия облагать жителей любыми податями вплоть до изъятия имущества. Минин велел брать по пятой части от всего имущества. Большую помощь оказали ему богатые купцы и предприниматели. Одни Строгановы прислали на нужды ополчения около 5000 рублей — огромную по тем временам сумму. На собранные деньги нижегородцы стали нанимать охочих служилых людей, обещая им «корм и казну на подмогу давати». Подумали они и о воеводе. Перебрав множество имен, горожане остановили свой выбор на герое московского восстания князе Пожарском.

Поначалу князь ответил отказом. Однако нижегородцы не захотели отступать и послали к Пожарскому архимандрита Печерского монастыря Феодосия. Пожарский, которого, по его словам, «вся земля сильно приневолила», должен был дать согласие. С тех пор у ополчения стало два вождя, и в народном восприятии имена Минина и Пожарского слились в одно нерасторжимое целое. Благодаря их решительным действиям и полному согласию между собой Нижний вскоре стал центром патриотических сил всей России. На его призывы откликнулось не только Поволжье и старые города Московской Руси, но также Предуралье, Сибирь и отдаленные украинские земли. Город обратился в ратный стан. Со всех сторон потянулись сюда служилые дворяне.

Первыми приехали смоляне, потом явились коломенцы и рязанцы, спешили из окраинных городов казаки и стрельцы, защищавшие прежде Москву от Тушинского вора. Всем им после осмотра назначалось жалование. Пожарский и Минин добивались, чтобы ополчение превратилось в хорошо вооруженное и сильное войско. Особое внимание уделяли коннице. Однако не забывали и о пехоте; новоприбывших снабжали пищалями и обучали слаженной прицельной стрельбе, В кузницах днем и ночью пылал в горнах огонь — бронники ковали булат, кольчужные кольца, пластины для доспехов, зерцала, наконечники копий и рогатин, в ямах отливали орудия. Кузьма Минин с немалым трудом закупал для кузниц древесный уголь, кричное железо, медь и олово.

На помощь нижегородским кузнецам приехали кузнецы из Ярославля, Костромы и Казани. Между Нижним и другими русскими городами, не признавшими польского королевича, завязалась оживленная переписка. Нижегородцы звали всех «быта с ними в одном совете», чтобы избавиться от прежнего «межусобства», очистить государство от завоевателей, покончить с грабежами и разорением на родной земле, избрать царя только при всеобщем согласии и, сохраняя внутренний мир, обеспечить порядок. В феврале 1612 г. был образован «Совет всея земли».

На исходе зимы ополчение перебралось из Нижнего в Ярославль. Сюда со всех концов государства устремились защитники Отечества. Даже многие казаки, находившиеся в подмосковном лагере Заруцкого и Трубецкого, покидали свои таборы и уезжали в Ярославль. Подмосковный лагерь слабел, а войско Пожарского усиливалось. К нему беспрерывно стекались служилые дворяне, приказные чины, депутации из городов, гонцы от походных воевод, а к Минину шли волостные старосты, целовальники, казначеи, посошный и мастеровой люд. Положение его было очень непростым. Чтобы победить, надо было собрать средства для продолжения войны. Это дело оказалось трудным и неблагодарным. Войску требовалось много: оружие и боевые припасы, кони и продовольствие — это должно было поступать непрерывно и во все возрастающих количествах. Наладить такое снабжение мог только очень предприимчивый, расторопный и волевой человек, обладающий организаторским талантом и красноречием. Однако там, где увещевания не помогали, Минин не останавливался и перед жесткими мерами. Так, например, когда богатые ярославские купцы Никитников, Лыткин и Светешников отказались вносить установленную для них сумму денег, Минин приказал взять их под стражу, а все имущество изъять в пользу ополчения. Видя такую суровость и опасаясь еще худшего, купцы поспешили внести установленные деньги. Благодаря усилиям Минина служилые люди в народном ополчении не только не испытывали ни в чем недостатка, но и получали высокое по тем временам денежное жалование — в среднем около 25 рублей на человека. Для разрешения текущих дел при ополчении возникли один за другим Разрядный, Поместный, Монастырский и другие приказы. Минин даже сумел наладить работу Денежного двора, где из серебра чеканили монету, употребляемую на жалование ратным людям.

Летом 1612 г. пришла пора решительных действий. Засевший в Кремле польский гарнизон сильно нуждался в съестных припасах. На помощь ему из Польши шел большой обоз и подкрепление под командованием гетмана Ходкевича. В войске гетмана насчитывалось двенадцать тысяч человек, притом это были отборные солдаты — первоклассные наемники и цвет польской шляхты. Если бы им удалось соединиться с осажденными, победить поляков было бы очень трудно. Пожарский решил выступить навстречу Ходкевичу и дать ему бой на московских улицах. Передовые отряды второго ополчения стали подходить к Москве в конце июля. Первыми явились четыреста конников под командованием Дмитриева и Левашова. Затем появился большой отРяд князя Лопаты-Пожарского и сейчас же стал строить у Тверских ворот острожек. Казаки Заруцкого пытались помешать ему, однако потерпели поражение и обратились в бегство. Не дожидаясь подхода основных сил, Заруцкий с Двумя тысячами казаков покинул подмосковный лагерь и отступил в Коломну. Из первого ополчения под стенами столицы остались только две тысячи казаков под началом князя Трубецкого. Пожарский имел под своим началом около десяти тысяч служилых ратных людей. Поэтому успех его во многом зависел от взаимодействия с казаками Трубецкого Однако никакого согласия между двумя вождями не было — ни один из них не хотел подчиняться другому, и при личной встрече было решено не смешивать ярославскую рать с подмосковной, держаться отдельными станами, а биться вместе по договоренности.