По вступлении на престол императора Александра I Радищеву были возвращены прежнее звание коллежского советника и совершенная свобода. Он тотчас уехал в Петербург, где император, задумывавший глубокие реформы русского общества, определил его членом Комиссии по составлению законов. Радищев горячо отдался составлению проекта нового «Гражданского уложения».

Мысли, которые он старался отразить в своем проекте, были следующие: 1) все состояния равны перед законом; 2) табель о рангах уничтожается; 3) запрещение пыток при следствии; 4) веротерпимость; 5) свобода слова; 6) отмена крепостного права; 7) замена подушной подати поземельным налогом; 8) свобода торговли. В перспективе он говорил о введении в России конституции. Однако его взгляды ни в коей мере не совпадали со взглядами председателя Комиссии графа Завадского. Граф заметил ему однажды, что слишком восторженный образ мыслей Радищева уже раз навлек на него несчастье и что он может и в другой раз подвергнуться подобной беде. Слова эти, по свидетельству сыновей Радищева, произвели на их отца чрезвычайное впечатление. Он вдруг сделался задумчив, стал беспрестанно тревожиться и был постоянно в дурном расположении "духа. Близкие знакомые стали замечать за ним странности, свидетельствовавшие о начале душевной болезни. 11 сентября 1802 г. Радищев неожиданно для всех принял яд (крепкую кислоту). Все попытки спасти его оказались безуспешны, и в тот же день он скончался.

Андрей Дмитриевич Сахаров родился в мае 1921 г. в семье потомственных интеллигентов. Несколько поколений его предков были православными священниками. Дед Андрея Дмитриевича, Иван Николаевич, первым из Сахаровых вышел из духовного сословия. Он стал адвокатом, занимался литературной и общественной деятельностью. Что касается отца, Дмитрия Ивановича, то он был преподавателем физики, известным автором научно-популярных книг, учебников и задачников, по которым училось несколько поколений советских людей. Позже Сахаров вспоминал: «Мое детство прошло в Москве в большой коммунальной квартире, где, впрочем, большинство комнат занимали семьи наших родственников и лишь часть — посторонние. В доме сохранялся традиционный дух большой крепкой семьи — постоянное деятельное трудолюбие и уважение к трудовому умению, взаимная семейная поддержка, любовь к литературе и науке… Для меня влияние семьи было особенно большим, так как я первую часть школьных лет учился дома».

В 1938 г. Сахаров с отличием закончил школу и поступил на физический факультет Московского университета. Окончил он его тоже с отличием уже во время войны, в 1942 г., и был определен инженером-изобретателем на большой военный завод в Ульяновске, где работал до 1945 г. (Здесь в 1943 г. он женился на Клавдии Алексеевне Вихиревой, которая работала химиком-технологом на том же заводе.) В 1944 г. Сахаров написал четыре небольших работы по теоретической физике и отправил их в Москву на отзыв.

Статьи произвели впечатление, и в 1945 г.

Сахаров был зачислен аспирантом в Физический институт АН СССР имени Лебедева (ФИАН). Его научным руководителем стал известный академик Тамм. По свидетельству Фейнберга, в ФИАНе Сахаров сразу завоевал общую симпатию своей мягкостью, интеллигентностью и спокойной доброжелательностью. Жизнь его в Москве поначалу была очень трудной. С женой и недавно родившейся дочкой он жил на аспирантскую стипендию, не имея постоянного пристанища. Сахаровы снимали комнату то в сыром полуподвале, то за городом. Чтобы подработать, он некоторое время преподавал физику в Московском энергетическом институте. Только в 1947 г., после защиты кандидатской диссертации, материальное положение Сахарова несколько улучшилось, а вскоре в его жизни произошли кардинальные перемены.

В 1948 г. в ФИАНе была создана научно-исследовательская группа, занимавшаяся разработкой термоядерного оружия. Возглавил ее Тамм. Сахаров также был включен в ее состав. Последующие двадцать лет его жизни были заполнены непрерывной работой над созданием и усовершенствованием водородной бомбы. Позже он писал: «Я не сомневался в жизненной важности создания советского сверхоружия для нашей страны и для равновесия сил во всем мире. Увлеченный грандиозностью задачи, я работал с максимальным напряжением сил, стал автором или соавтором некоторых ключевых идей».

В основе действия водородной бомбы лежит реакция термоядерного синтеза, сопровождающаяся выделением колоссального количества тепловой энергии, в несколько раз превышающем то, что выделяется при взрыве атомной бомбы. Сама реакция представляет собой слияние двух ядер тяжелого водорода — дейтерия, в результате чего образуется изотоп гелия и выделяется свободный нейтрон. Для ее начала необходимо нагреть дейтерий до температуры в несколько десятков миллионов градусов. Такая температура на Земле возможна только в одном месте — в эпицентре атомного взрыва. Таким образом, было ясно, что будущая водородная бомба должна включать в себя атомный заряд, который будет играть роль своеобразного «запала» для основного «взрывчатого вещества» — дейтерия. Энергия, выделившаяся при взрыве атомной бомбы, должна была нагреть и «поджечь» дейтерий. Казалось бы, сделать это очень легко и для этого достаточно заложить слой дейтерия в обычную атомную бомбу между делящимся веществом (полушариями из урана-235 или плутония-239) и окружающей их оболочкой обычной взрывчатки, кумулятивный взрыв которой переводит делящееся вещество из подкритического состояния в надкритическое. Однако выяснилось, что при этом дейтерий не успевает достаточно нагреться и сжаться, так что термоядерная реакция практически. не идет. Приступив к работе над бомбой, Сахаров уже через два месяца нашел чрезвычайно остроумный способ разрешения проблемы — он предложил окружить дейтерий в описанной конструкции оболочкой из обычного природ-: ного урана-238, который должен был замедлить разлет и, главное, существенно повысить концентрацию ядер дейтерия. В самом деле, при взрыве атомной бомбы этот уран превращался в тяжелый ионизированный газ с большим количеством свободных электронов, которые не позволяли ядрам дейтерия разлетаться. Концентрация дейтерия повышалась более чем в десять раз, что способствовало началу синтеза. Кроме того, ядра урановой оболочки под дей-і ствием быстрых нейтронов начинали делиться, в результате чего мощность взрыва существенно возрастала. Идея Сахарова оказалась очень плодотворной и сразу направила работу советских физиков в нужное русло, В дальнейшем он внес еще несколько, важных усовершенствований в конструкцию бомбы. Вообще его вклад в создание бомбы оказался настолько велик, что его стали, называть «отцом термоядерной бомбы». (Впрочем, сам Сахаров никогда с этим! не соглашался.) Почти одновременно с началом работ по термоядерному оружию, с лета 1950 г., Сахаров вместе с Таммом стал думать об осуществлении управляемой  термоядерной реакции, то есть об использовании термоядерной энергии в  мирных целях. В этой перспективной области ему также принадлежит несколько основополагающих открытий. Так, в 1950 г. он выдвинул идею магнитной термоизоляции высокотемпературной плазмы. В отличие от разрушительного термоядерного взрыва, при котором вся энергия освобождается за считанные мгновения, управляемая реакция должна протекать медленно, синтезирующееся вещество (дейтерий) берется при этом в очень небольших количествах (доли грамма). Технические условия, необходимые для протекания реакции, очень сложны. Чтобы осуществить термоядерное «горение» дейтерия при интенсивной замене выгоревшего горючего свежим, необходимо, вопервых, каким-то образом нагреть его до температуры в несколько десятков миллионов градусов, а, во-вторых, удержать ядра водорода от их соприкосновения со стенками реактора, потому что никакое вещество не способно вынести такой чудовищной температуры.

Сахаров был первым, кто предложил решить две эти проблемы с помощью мощного магнитного поля и разработал конструкцию магнитного реактора, выполненного в виде соленоида, свернутого в тор, то есть имеющего вид «бублика», заполненного дейтерием. Дейтерий в этом реакторе должен был разогреваться мощными зарядами тока, текущего по обмотке. Этот же ток одновременно создавал внутри «бублика» магнитное поле, препятствующее соприкосновению ядер водорода со стенками тора. Конечно, это была первая, еще несовершенная схема, далеко не учитывавшая всей сложности проблемы.