Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он смотрел на едущую впереди повозку, которая тащилась вдоль покрытых трещинами стен, огибая кучи камней и ржавые автомобили. Мимо проплывали причудливо изогнутые странные металлические стволы деревьев, лишенные ни то, что листьев, но и ветвей.

— Что это? — Рууд ткнул пальцем в сторону очередного такого ствола.

— Фонари, — отозвался Эмиль. — На них были такие штуки… В общем улицы освещали.

Вот умник. Сочиняет, наверное. От Клааса Лейнстры Рууд, конечно, слышал, что с помощью таинственного электричества прежние освещали свои дома, но чтобы улицу…Не может такого быть!

В голове у Руда не укладывалось, как прежние, такие умные, построившие такие города, сделавшие машины, которые умели летать и плавать на воде и под водой, могли так вот просто все это разрушить? Почему они не смогли победить болезни и голод? Еще много всяких «как» и «почему» крутилось в голове у мальчика, но его внимание привлек один из дозорных, мчавшихся во весь опор к каравану.

Как оказалось, он спешил сообщить, что мост, по которому они всегда переправлялись через реку по дороге к поселению менял, размыло.

— Да, вода наступает быстрее, чем обычно, — Эрвин озадаченно смотрел на руины дома, стоявшего в конце улицы.

— Местные говорят, что и ратуша сползла в реку, — дозорный пытался удержать на месте своего разгоряченного скакуна.

— Плохи дела, — мрачно произнес Эрвин. — Вон и тот дом в конце улицы… там еще в подвальчике корчма была, где отличное пиво варили, а теперь вот только две стены и остались.

С трудом развернувшись на заваленной всяким мусором улице, караван потащился назад и свернув на одну из ближайших улиц, направился на юг, к набережной. Но здесь его поджидал еще один неприятный сюрприз — целиком упавшая стена одного из домов перекрыла всю улицу.

— Все, поворачиваем в сторону Спортхалл Шенкель, — Эрвин ударил кулаком в борт повозки, — все равно засветло к менялам не успеем. А в темноте мимо арабского квартала только идиот поедет.

Подняв облако пыли пронесся мимо дозор и, скрипя всем, чем только можно скрипеть, несколько десятков повозок двинулось обратно по той же дороге, по корой они ехали не задолго до этого.

Всю ночь шел дождь. Слава богу, обыкновенный. В Роттердаме частенько бывали и другие. Местные жители называли их «черными». Нет, вода с неба лилась обыкновенная, прозрачная, просто тучи приходили со стороны «черной земли» — северного пригорода Роттердама. Эмиль слышал от одного из прежних, что раньше там находились так называемые Заводы — большие дома, где прежние делали корм для посевов. Да, да для посевов! Раньше бы Рууд этому не поверил. Теперь же он не удивлялся уже ничему.

Когда сто лет назад на город снизошла геена огненная, сниспосланная Господом за грехи людские (правда в книге Настоятеля было написано о каких-то «ракетах», а не о каре божьей), ее первые языки упали на пристань, которая находилась еще севернее пригорода. Но и Заводы Господь не пощадил. И теперь на образовавшейся на этом месте ядовитой черной пустыне рождался только черный дождь, который сам сжирал все, что попадалось ему на пути.

Рууд и раньше попадал под ядовитые дожди, но от них можно было уберечься с помощью плотного походного плаща и намордника, без которых ни один здравомыслящий человек не отправится в дорогу. Попав под такой дождь, человек сразу не умирает, но и живет не долго.

Роттердамским же дождям такая сельская экипировка противостоять не может. Единственное спасение, завидев черную тучу, надвигающуюся с севера, кубарем скатиться в ближайший подвал или в одно из подземелий, в которых горстка прежних уцелела после светопреставления.

Единственными, кто может себе позволить расхаживать под черным дождем — это наемники. Да и то не все, а самого высокого пошиба. У них есть непроницаемые плащи прежних, а у некоторых еще и чудо-головы — скрипящая кожа с лупастыми стеклышками и смешным пятачком. Это искусственное рыло в два раза больше пятачка самого большого хряка. Оно снимается с чудо-головы и продается за патроны или байеры. Не многие могут себе позволить чудо-голову.

У караванщиков Эрвина Тиммерманса их всего четыре штуки почти на сто человек. Зато шатры на повозках у них многослойные, и верхний слой ничуть не уступает непроницаемым плащам прошлых.

Утром караван повторил попытку пробраться к менялам. На этот раз через реку перебрались по ближайшему еще сохранившемуся мосту, а уж потом, петляя по раскисшим после ночного дождя улицам, подъехали к окраине городского парка, на котором и располагалось поселение менял.

Оно представляло из себя небольшой, уютный поселочек, по огороженный с двух сторон самодельным частоколом. С третьей стороны поселение прикрывала старинная каменная стена, а с четвертой — ряд подогнанных сюда уже после дня, когда разгневался Бог, машин прежних, похожие на толстых рогатых жуков.

Трам-ва-и. Такая городская железная дорога. В некоторых из них, находящихся в самом периметре поселения и жили менялы. Там же они заключали торговые сделки. А вот сам товар эти хитрые городские аборигены предпочитали держать в другом месте. Говорят на территории, которые прежние называли Складами.

Рууд, к которому его попутчики как-то сразу потеряли интерес, какое-то время терпеливо ждал их у повозок, а потом решил пошататься между рядами Трам-ва-ев. С краю заслона из «рогатых» — вероятно когда-то красивых, а теперь ничем не отличающихся от остальных ржавых машин и механизмов прежних, был оставлен узкий проход для гостей поселка. Он вел к небольшой площадке, по центру которой стояла большая, в два человеческих роста, каменная фигура древнего наемника с копьем и в смешной шапке. На этой площадке менялы предлагали кое-какой товар. В основном это были скобяные изделия, мелкое холодное оружие, походные плащи и даже пара велосипедов.

Рууд подошел к одному из низ и осторожно дотронулся пальцем до седла.

— Не трожь. Чего лапы тянешь-то, — пузатый мужичек с черным кругляшом вместо одного глаза замахнулся, чтобы стукнуть Рууду по руке палкой с металлическим набалдашником. — Прежде скажи, что можешь предложить, голодранец.

Мальчик снял с пояса копье-шатер и протянул одноглазому.

— Редкая конечно вещица, — меняла повертев в руках копье-шатер, отдал его обратно Руду, — и хорошо сохранилась. Я таких пожалуй и не видал. Но нашего черного дождя она все равно не выдержит. Попробуй обменять ее на что-нибудь в поселении старейшин города. Их отпрыски любят всякие безделушки.

— Почему безделушки?. — Рууд раскрыл шатер. — Когда дует ветер, она ускоряет движение.

— Уха-ха, — насмешил, — одноглазый ударил себя по коленке кулаком. — Тебе бы, паренек, не в караване ходить, а с бродячими шутами ездить.

Рууд пожал плечами и пошел прочь от продолжающего хохотать менялы. Вспомнив о том, что Дирк обещал свести его с менялой оружия, он поискал глазами караванщиков. Возле навеса, под которым несколько арабов жарили на длиннющих вертелах несколько бараньих туш как раз стоял Дирк. В одной руке он держал большущую кружку пива, а в другой охотничий нож, на котором благоухал роняющий капли жира аппетитный кусок баранины. Рууд сглонул.

— А, подходи, малыш, угощайся, — Дирк пошатнулся и взмахнул ножом в сторону мальчика. Да так неловко, что едва не полоснул того по лицу широким лезвием. Хорошо Рууд увернулся.

— З-звини, малыш, мы тут удачную сделку празднуем, — караванщик пнул лежащего под деревом вусмерть пьяного Эмиля.

Рууд не заставил себя долго упрашивать и ловко снял мясо с ножа.

— Бушь, — Дирк снова едва не огрел парня кружкой, расплескивающей драгоценную влагу.

Рудд, вцепившись зубами в баранину, замотал головой.

— Как знаешь. Надо бы это… Этого, — Дирк снова пнул Эмиля ногой, — до повозки дотащить.

— А-а-а, балбесы, надрались уже? — к ним нетвердой походкой шел Эрвин. — А ну брысь по повозкам.

Рууд с набитым ртом бросился поднимать похожего на мешок с соломой Эмиля, но Дирк опередил его и, закинув бесчувственного собутыльника на плечо, отправился к стоянке каравана.

9
{"b":"118298","o":1}