— А во что это нам встанет?

— Я человек не жадный, — глаза старика заблестели, доказывая обратное. — Вон, гляжу у твоего друга дробовика нет, а патронташ полный, — Ван Фессем посмотрел на Овергоора. — Вот презентуете его мне, провожу тебя к Болотнику. Один все равно не дойдешь.

Ворон не ожидал, что цена вопроса будет так невелика. Правильно. Это ему глаза застили горы ящиков с оружием, а остальной народ постепенно расставался с милыми сердцу стволами от нехватки боеприпасов и постепенно переходил на луки и арбалеты.

— Может на обыкновенных патронах сойдемся? — наемник решил поторговаться для вида.

— Зачем мне они? Я тут, на болотах, в основном на кулика, да на рябчика хожу, а их твои патроны в пух и прах разнесут, чтоб ты знал.

— Ну ладно, — изобразив досаду, ответил Ворон, — когда выходим?

— А вот прямо сейчас и выходим, — старик с необычайной для своего возраста прытью выскочил из-за стола. Было видно, что ему не терпится заполучить патронташ и тотчас отправиться на охоту. Но дело — прежде всего!

Спустя пару минут Тэо появился из какого-то сараюшки со странными штуковинами в руках.

— Мокроступы, — пояснил он, видя озадаченные лица гостей — Без них к Болотнику не пройти.

— А-а-а, — вырвалось у Ворона.

— Мы сейчас с тобой к Болотнику потопаем, — Ван Фессем закрепил на голени ремешок мокроступа и сделал знак Ворону, чтобы тот сделал тоже самое, — а твои друзья пусть мое хозяйство стерегут. Слышите? Надо пару мешков картошки накопать, покормить птицу и подправить забор.

— Будет сделано, — вздохнул Овергоор, покосившись в сторону сеновала, откуда доносился богатырский храп Квадрата. Роэл тоже не отставал от своего товарища. По всему было видно, что на помощь мутантов Арду расчитывать не придется.

— Растолкай их, — Ворон хлопнул Арда по плечу. — Скажешь, иначе хозяин плату понизит.

— Легко сказать, — Овергоор проводил взглядом шагавших словно цапли наемника и Носителя и поплелся на сеновал.

Лягушки, дерущие свою глотку точно так же, как они делали это и сто, и двести лет назад, перекрывали своими излияниями все остальные звуки на болоте. Они могли помешать кому угодно, но только не Ворону. Он прекрасно чувствовал, как за соседней кочкой шевельнулось что-то массивное. Шевельнулось и ушло вглубь. Значит не опасно.

Болотника Ворон тоже приметил раньше Ван Фессема. Жилистый, не высокого роста мужик, в такой же как и у Ворона, только черного цвета бандане, стоял за нагнувшимся над трясиной стволом ивы и, положив на ее ветку ствол вертикалки, ожидал когда непрошенные гости полностью покажутся из-за высоких зарослей камышей.

— Мир вашему дому, — Ворон поднял обе руки ладонями вперед и осторожно шагнул вперед.

— Кого это еще сюда черти занесли? — проворчал в ответ Болотник.

— Не черти, а твой старый добрый друг Тэо, — наконец и Носитель заметил Болотника.

— Ты бы лучше мне обещанное принес, — хозяин здешних мест окончательно расслабился и, выйдя из-за дерева, повесил ружье на плечо.

— Принес, а как же? — Тео снял с плеча мешок и, достав из него нечто, напоминающее тиски, которые Ворон видел в одной из заброшенных мастерских.

— Ух ты, настоящая мясорубка, — Болотник подошел ближе. — Будем знакомы, Шон Голдштейн, — протянул он Ворону руку.

Ворон пожал руку, а Тэо представил его:

— «Белый Ворон».

— А обычное, человеческое имя у тебя есть?

Ворон какое-то время думал — обижаться ему или нет, но решив все-таки не обижаться, назвал свое старое имя.

— Вот это друге дело, Рууд. Проходи — гостем будешь, — Шон повернулся к ним спиной и зашагал к своей хижине, скрытой от посторонних глаз непроницаемой стеной осоки.

Не заставляя себя долго ждать, гости последовали за ним.

Жилище Шона чем-то напоминало хижины Хардерсвейка. Она тоже стояла на сваях, хоть и не посреди воды.

— Как тебе моя хибара?

Ворон пожал плечами. Дом как дом. Сколько всяких разных он видел на своем веку. И на сваях, и глубоко в земле, и высоко на деревьях, как у «лесных стрелков», и в огромных цехах Прежних, как в городе Механиков… Да мало ли!

— Сейчас согрею чайку из голубики с листом багульника. Красота, — хозяин дома, пригнувшись, вошел вовнутрь. — А это знакомьтесь — моя женушка Вильхельмина или попросту Виля, — с этими словами он выволок за локоть из-за занавески упирающуюся женщину лет сорока — сорока пяти. Ворон заулыбался.

— Ты поставила чай, Виля? — Болотник нахмурился.

— И чай и рагу из лягушек разогревать поставила, — ответила в момент покрасневшая Виля. Она, судя по всему, не особо привыкла встречать гостей, и поэтому тут же вновь скрылась за занавеской.

— Ну вот и славненько! А теперь рассказывай, Рууд, зачем пришел.

— Кхм, кхм, — Ворон посмотрел в затянутое пленкой окно, потоптался у стола, сел и постукивая по столу пальцами, решился наконец ответить. — Да вот хочется насчет «Черного крота» побольше узнать…

— Так, — Шон поставил обратно на стол глиняную кружку с чаем. Было заметно, как он напрягся. Наконец, немного помолчав, он встал и, протянув руку к одной из полочек, достал литровую бутыль самогона.

Ворон даже зажмурился. Чем-то этот Шон неуловимо напоминал ему Вима. Он сразу вспомнил свою первую встречу с Ван Хогдалемом. Наверное все, служившие в армии Прежних имели что-то общее.

— Разговор у нас, чувствую, будет долгим, парень, поэтому чаем тут не обойдешься, — Шон разлил самогон по стаканам — этим прозрачным реликтам из своей прошлой жизни. — За знакомство!

Луна несмело заглянула в крохотное оконце. Лягушки, и не думавшие умолкать, перешли на работу в две смены. Изредка их трескотню прерывало уханье филина.

— Ты погоди, старый пень, больше не пей, — Шон потянулся к Ван Фессему и едва не опрокинул вторую бутыль самогона, в которой ее содержимое болталось на самом дне. — Знаю я тебя! Ща отрубишься, а кто мне Рууда переводить будет?

— Так ведь и нечего больше пить, — старик икнул и прикрыл рот рукой.

— Хто-о-о те сказал, — хозяин оперся о стол и нетвердой походкой направился к полкам. Там он посшибав несколько чугунков и разбив какой-то кувшин, выгреб, наконец, из-за здорового котла еще одну бутыль.

— О-о-о! — Ворон замахал руками.

— Ниче, ниче! Ща еще по одной на сон грядущий, потом еще расскажу про этих тварей кой-чо, и спать.

— Так ты вроде уже все рассказал, — Ворон оперся локтями о край стола.

— Все да не все! Во, во, вот это видел, — Шон встал, шагнул к окну и, повернувшись, задрал фуфайку.

На спине у него, аккурат под левой лопаткой, красовался узорчатый шрам, напоминающий наконечник стрелы.

— Видал говорю? Это они меня так демобилизовали, суки! Если бы не Виля, не пить мне сейчас с вами горькую. Все она! Ви-и-иля, Ви-и-иля! — заорал бывший подземник.

— Тише, тише, не буянь— Тэо схватил Шона за руку. — Спит она.

— А, — хозяин лачуги плюхнулся на свое место, — ну, Рууд, наливай, а то меня руки что-то не слушаются.

— А чего ты вообще от них уйти вздумал, — Ворон взял из лоханки соленый гиб. Тот ловко выскользнул из его пальцев и покатился по столу.

— Надоело мне народ стрелять, — Шон опрокинул очередной стакан и с силой поставил его на стол. — Не для этого я контракт в двадцатом подписывал!

— А для чего?

— А хрен его знает! Платили хорошо. Опять же, говорили, что русские вторжение в Европу готовят, а наша доблестная американская армия должна их остановить. А потом бах, — Шон так саданул кулаком по столу, что лоханка с грибами и еще одна с огурцами подпрыгнули и перевернулись. Ворон едва успел спасти посудину с самогоном.

— А потом бах, и не нас, не русских, и вообще никого. Одна мразь: мародеры, дезертиры, грабители и насильники — так нам офицеры говорили, когда мы очередную деревеньку жгли. А потом оказалось, — Шон уронил голову на руки, — оказалось, что мы-то и есть те самые мародеры, грабители и насильники. Подал я рапорт, все как полагается — чин чинарем. Мне говорят: — «Иди». А сами в спину… Ворон налил еще.