– До столицы Вилии добраться без приключений мне не удалось. До Вилома оставалось всего несколько часов езды, но до темноты попасть в город я не успевала. И тут вдруг где-то неподалеку раздался звук рожка…
Я рассказывала почти ничего не утаивая. Советники то возбужденно перешептывались, то замирали, внимая моим словам.
Где-то к тому моменту, как мы попали в Лервен, у меня окончательно пересохло в горле, и я закашлялась.
Дани, советница из народа гилоннов, пошептала что-то, прищелкнула хвостом, и в ее руках возникла чаша, до краев наполненная водой. Я благодарно кивнула и, промочив горло, продолжила рассказ.
Все слушали более-менее спокойно, но когда я дошла до танцев на горлышках бутылок, советники зашевелились. При рассказе о странном черном огне, лица советников вспыхнули восторгом. Что-то моим умением лечить они так не восхищались. А момент, когда нас с Лорином не смогло уничтожить ожерелье Хранителя, поверг всех в ступор. Столько выпученных глаз и раскрытых ртов я никогда не видела.
– Сила ожерелья не причинила тебе вреда? – Леен откинулся на спинку кресла. – Невероятно.
Помниться матушку тоже очень удивил этот момент.
– Не только мне, но и Лорину.
– Это действительно невероятно! – Аргон сверкнул глазами.
– Так. Объясните же, что это значит? Довольно тайн!
Кто-то из советников зароптал:
– Но тогда Фарн и вправду самозванец.
Я посмотрела на Леена. Старейший не отвел взгляда.
– Ожерелье Хранителя не может причинить вреда тому, кто сам станет Хранителем.
Мир поплыл куда-то в строну. Я почувствовала, что еще немного и потеряю сознание. Я – Хранитель! Что-то похожее я чувствовала, когда безродного приемыша объявили королевой. А тут Хранитель! Смертное божество! Нет, этого не может быть, я держала ожерелье в руках, но чувствовала в нем только отражение Скина.
– Нет. Это неправда!
– Но у нас нет другого объяснения, – Леен развел руками, его морщинистые уши с изрядно поредевшими кисточками, поникли. Не зря судьба привела тебя в Ллинн-Хейм, ты его талисман.
Мне захотелось что-нибудь разрушить. Вокруг одни недомолвки. Ведь и госпожа Лидора, наверняка, догадалась о том, что мы с Лорином будущие Хранители, недаром же она так подробно расспрашивала об этом моменте.
– Мы ответим на любые вопросы. Но расскажи, как ты встретила Фарна.
И я рассказала. А что мне еще оставалось делать?
Но вот Красный мастер повержен. Я поведала о народе кейев и о нашем возвращении домой.
– Чего только не бывает в мире, – Дани покачала головой. – А мы все считали, что Кейрион пуст.
– А мне удивительна наша легкая победа над Красным мастером и вмешательство Кей.
– В этом нет ничего удивительного, – ожерелье само старалось избавиться от такого хозяина. А Хранительница Кейриона… Она не могла по-другому, таков ее долг. Но, как я понял, она считает себя в долгу перед тобой… – я вскинула голову. – Перед вами, – поправился Аргон. – Это может помочь всему Ллинн-Хейму. Если наши народы объединятся, то мы могли бы…
– Этого не будет! – услышь я свой голос со стороны, умерла бы со страха.
– Что ты, Синнора! Успокойся!
– Я не допущу войны! – я стукнула кулаком по столешнице. По черному мрамору зазмеились белые трещины.
– Успокойся, Синнора! – Дани, сидящая по соседству, рискнула положить мне руку на плечо.
Свейн, советник из рода сегьё, погладил изуродованный стол.
– Ну вот, такую хорошую вещь испортила.
Это меня несколько отрезвило, но я продолжала волком смотреть на Аргона.
– Успокойся, – он примиряющее выставил перед собой раскрытые ладони. – Никакой войны не будет. Но мы можем наладить с кейями торговлю…
Свейн фыркнул:
– Шишки друг другу продавать?
– Мы отвлеклись, – строго сказал Леен.
Советники притихли, уставившись на старейшего. Тот в свою очередь смотрел на Аргона, оставляя право слова ему.
Гилион откинул спутанные волосы с лица.
– Все это: кейи, союз, торговля, войны – в будущем. Сейчас же нужно решать имеющиеся проблемы. Еще никогда народы Ллинн-Хейма не бунтовали против своего короля. Теперь понятны причины, повергнувшие их на это, – они еще помнят Фарннана. Ему даже не нужно было никакое ожерелье
Не знаю, что собирался сказать Аргон, и к какому решению пришел бы совет, но в моем мозгу созрело решение. Я виновата в появлении Фарна, да еще и с ожерельем. Мне все и расхлебывать. Ведь титул Темной королевы дается не зря. Это мой долг. И мое право.
– Я верну заблудших под королевскую длань.
Аргон вскинул брови.
– Синнора, не говори глупостей. Это не три заблудившихся ребенка, это три народа. Это не игрушки.
– А я и не играю, Аргон.
– У каждого из этих народов свои нравы и свои тайны!..
– Вот и пора мне узнать эти тайны! Я – Аанэй Тэйн, или кукла в ваших руках? Хватит оберегать меня.
Возражений, однако, не последовало. Аргон смотрел на меня как на ощетинившуюся волчицу.
– Что ж, как скажешь. Но одна ты не пойдешь. В этот раз не удастся отговориться вторжением в чужие земли.
– Удастся, Аргон, удастся. Еще не хватало таскать за собой целый выводок телохранителей. Вот только домой заеду, Лорина на попечение Рист оставлю, и на подвиги! – тут я неожиданно широко зевнула. Интересно, а сколько времени я уже тут беседую? В ушах легонько звенело. Ведь, наверняка, проснусь завтра утром и буду жалеть о сказанном, но сейчас все казалось далеким-далеким, как глаза-уголья Аргона на противоположном краю стола.
– Что ж, Аанэй Тэйн, мы не вправе ни приказывать тебе, ни останавливать. Мы можем только советовать. Сделать это можно и завтра, нет нужды больше тебя мучить.
Я благодарно кивнула и встала из-за стола. Советники остались сидеть.
– Иди же, дитя! – Леен улыбнулся. – А мы еще посидим.
Мальчишка гилонн сидел на корточках возле стены и дремал. Заслышав скрип двери, он встрепенулся и вскочил.
– Я провожу вас в вашу комнату, Аанэй Тэйн, – мальчик поклонился.
– Веди.
Дороги я почти не запомнила, мысли вертелись вокруг Фарна и грядущего свалиться на голову могущества.
У дверей в мою комнату юный гилонн почесал кончиком хвоста ухо.
– Может Аанэй Тэйн еще чего-нибудь хочет?
– Нет, спасибо.
Я захлопнула дверь прямо перед его носом, избавив себя от восторженного взгляда. Чрезмерное поклонение тоже может утомлять.
Свечи вспыхнули, когда фитильков коснулось дыхание стихии огня. Нехорошо так попусту расходовать магическую силу и расположение стихий, но сейчас это не казалось существенным. Существенным было другое – понять, почему я решилась на этот безумный поступок. Ведь не из-за того же, что это мой долг… Стихии и духи! Какой долг – сплошное безумие! Но может удастся его уговорить… Хотя… потеря власти, много лет в плену… Осталась ли в нем хоть капля здравого смысла? Буду надеяться, что все-таки осталась.
Тут я споткнулась о какие-то тряпки, валяющиеся на полу. Что это? Я осмотрелась, прекратив метания по комнате. Мешок. Разорванный! На полу валялась часть моих вещей из других сумок. Ко мне что, воры забрались?! Я ошеломленно смотрела на погром в комнате, незамеченный мной из-за расстроенных чувств. Столик, на котором стоял лишь слегка обкусанный мной ужин, валялся на боку, еду развезли по всему полу, кровать переворошили, покрывало было разорвано почти пополам, с одного края свисая мелкими клочьями.
А потом меня осенило, и я чуть не уселась от облегчения прямо на пол. Так. Куда же он мог спрятаться? Темное место в комнате было только одно – под кроватью. Встав на колени, я приподняла край покрывала. Эх, какая вышивка была. Во мраке слабо отблескивали два круглых серых глаза. Хворт тихо заворчал. Не слушая протестов, я вытащила его за шкирку. Зверь попытался меня укусить.
– Спокойно, – я легонько щелкнула хворта по уху и отпустила.
Когда мы вернулись в Вилом, то обнаружили, что хворт, оставленный под присмотром слуг, впал в зимнюю спячку. Лорин очень просил оставить чудо-зверя ему, но я его переубедила. Всю дорогу хворт лишним мешком ехал притороченный к седлу и даже не подавал признаков жизни, а, попав в лето, тут же очнулся. Надо было вручить его тому мальчишке, пусть бы возвращал зверя в родные места. Впрочем… Я открыла дверь и выглянула в коридор. Гилонн обнаружился сидящим на корточках рядом с дверью.
