Красные свечи распространяли по комнате нежный жасминовый аромат. Я вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной, усталость навалилась на меня тяжелой плитой. Зачем добавлять лишнюю тяжесть к тому грузу, который и так для меня слишком тяжел? Но юность не позволяла мне просто так сдаться. Я начала упрекать себя в том, что сама создаю себе морозную зиму, и мое тело похоже на ледышку. «Разбуди в себе солнечный свет! — кричала моя юность. — Ты предаешь саму себя, Орхидея! Со дня смерти твоего отца дорога долго была для тебя голой и бесплодной, и вот наконец под ногами появились живые семена! Опомнись!»

Послышался мужской голос Он шел откуда-то из смежной комнаты. И принадлежать он мог только одному человеку — Его Величеству императору Сянь Фэну.

От этого голоса мне стало еще страшнее. Его Величество будто кого-то ругал. Очевидно, у него было очень плохое настроение. Потом наступил момент тишины, а потом голос произнес:

— Грязные императорские отбросы!

Потом я услышала шаги. С головой нырнув под одеяло, я попыталась собрать все свои силы, чтобы достойно встретить своего мужа. С тех пор, как я его видела в последний раз, прошло много недель. Если честно, то я даже не могла как следует вспомнить его лица. Главный евнух Сым проинструктировал меня, чтобы я ни в коем случае с ним не здоровалась. Собственная нагота еще усиливала мою неуверенность в себе. Приготовленная для меня ночная сорочка лежала на стуле возле кровати, рядом с ней — сорочка Его Величества из голубого шелка.

— Нет! За кого они меня принимают? Идите к черту! Я не позволяю! — продолжал между тем доноситься голос из соседней комнаты. Теперь я точно знала, что он принадлежит императору. — Только в случае, если они придут без армий.. Что делают эти французы и англичане? Они заставили меня заплатить на восемь миллионов таэлей больше, чем требовалось вначале! Теперь они требуют открыть Тянь-Цзинь. Но Тянь-Цзинь — это же ворота Пекина! Они просто затягивают мне на шее петлю!.. Я уже открыл порты в Кантоне, Шанхае, Фучжоу и на Тайване. Мне больше нечего открывать...

Постепенно его голос слабел Мне даже показалось, что император начал всхлипывать.

— Мне так стыдно... Достоинство Китая принесено в жертву. Я потерял лицо и больше не могу входить в алтарь. Почему вы ничего не можете предпринять? Я потерял сон. Пью, да, я много пью. А что еще надо сделать, чтобы избавиться от ночных кошмаров? Вы считаете, что со мной хотят покончить?

Потом наступила пауза, во время которой слышался только звук разбитого фарфора.

За окном свистел северный ветер. После долгого молчания я услышала, как Сянь Фэн высморкал нос. Потом послышался звук шаркающих ног. Я увидела, как тень Его Величества приблизилась к пологу. Сянь Фэн сел на край кровати и начал раздеваться. При этом он глубоко вздыхал.

— Не хотите ли чаю, Ваше Величество? — спросил главный евнух Сым откуда-то из дверей.

— Я вдоволь напился своей собственной мочи, — был ответ императора

— Желаем Вашему Величеству доброй ночи!

Шаги евнухов затихли в отдалении. Меня начал волновать вопрос: а знает ли Его Величество о том, что я нахожусь совсем рядом с ним, в его постели? Мне не хотелось, чтобы мое появление стало для него сюрпризом. Может быть, надо подать о себе знак? Каким-нибудь звуком обнаружить свое присутствие?

Между тем Его Величество стащил с ног туфли, отбросил в сторону пояс, так что зазвенели все подвешенные к нему бусинки и колокольчики, и остался в белой рубашке. Черная косичка завивалась вокруг его шеи, как змейка. Не переодевшись в ночную сорочку, он лег.

Он повернул голову, и наши взгляды встретились.

На его лице не обнаружилось ни малейших признаков ни удивления, ни интереса. Девушка в постели для него, видно, все равно что лишняя подушка. Вблизи он был еще красивее, чем в воспоминаниях о нашей первой встрече, — большие раскосые глаза, выбритый подбородок, прямой маньчжурский нос и изящно, лодочкой, очерченные губы. Я в жизни не видела мужчину с такими правильными чертами лица и с такой нежной кожей.

Мы продолжали разглядывать друг друга, и я чувствовала, как в моих жилах пульсирует кровь.

— Желаю Вашему Величеству долгих лет жизни, и пусть ваши потомки исчисляются сотнями, — запинаясь, произнесла я, согласно проведенному со мной инструктажу, заранее подготовленную фразу.

— Еще один попугай! — Император отвернулся и потер лицо обеими руками. — Попугай, выдрессированный тем же самым евнухом.. Вы мне все до смерти надоели.

— Ваше Величество!..

— Не смей до меня дотрагиваться!

Что я могла сделать? Все мои надежды рушились еще до того, как у меня появился шанс начать. У меня потекли слезы. Я лежала, боясь пошевельнуться.

Мужчина, лежащий рядом со мной, был погружен в собственные мысли, и я чувствовала, что его переполняют раздражение и тоска.

Я решила оставить надежду завоевать его внимание. Чего можно добиться одним шахматным ходом, если игра заранее проиграна? Последние дни перед свиданием я по ночам занималась разучиванием «танца с веером». Кроме того, я брала у Ань Дэхая уроки игры на кине и могла уже сносно аккомпанировать себе во время исполнения нескольких песен. Мое пение нельзя было назвать соловьиным, однако голос я получила от природы приятный и нежный. Этот голос всегда вселял в меня большую уверенность. Если бы не родители, я бы наверняка выбрала стезю оперной певицы. Однажды актер, выступавший в нашем доме, когда мне было около десяти лет, сказал, что если приложить усилия, то из меня может выйти толк.

Что же я скажу теперь своему отцу? Как часто он повторял: «Чтобы добыть тигрят, человек должен войти в пещеру с тигром». И вот я уже вошла в пещеру с тигром, но тигрят здесь нет! Я вспомнила еще одну историю, которую он мне рассказывал. Речь шла об обезьянах, которые пытались поймать в воде отражение луны. Они собрались на большом дереве и, схватившись за лапы и хвосты, образовали длинную цепочку. Нижняя обезьяна попыталась зачерпнуть отражение луны корзиной. Сам по себе план был очень хитроумным, однако вердикт отца был неумолим: есть вещи, которые просто невозможно исполнить, и в таком случае лучше сразу проявить мудрость и признать ограниченность своих возможностей.

Неужели все для меня кончено? Лежащая под щекой подушка затвердела и захолодела Пускать мысли в этом направлении казалось мне невыносимым. Внутри меня зазвучала ария: «Как река, текущая в гору, как петух, отрастивший зубы...»

Меня разбудило прикосновение к плечу.

— Как ты посмела заснуть, когда Его Величество бодрствует?!

Я села и некоторое время не могла сообразить, где нахожусь.

— Куда ты улетала? — Мужчина рядом со мной усмехался. — В Сучжоу или Ханчжоу?

Я была совершенно убита своим поведением.

— Умоляю вас, простите меня, Ваш Величество, но я была сама не своя! Я ни в коей мере не желала вас оскорбить. Просто я устала и заснула по оплошности!

— Все это не отговорки!

Я ущипнула себя за ягодицу, пытаясь заставить работать мозги.

— Отчего ты могла устать? — Император Сянь Фэн продолжал ухмыляться. — Разве, кроме вышивания, ты чем-нибудь занимаешься?

Я промолчала, но колесики в моем мозгу усиленно вертелись.

— Отвечай на вопрос! — Император встал с постели и начал расхаживать по комнате. — Если ты занималась вышиванием, то расскажи мне об этом. Я хочу отвлечься.

Я понимала, что разговоры о вышивании совершенно не интересуют Его Величество. Что бы я теперь ни сказала, мне все равно не избежать неприятностей. Он был словно разгорающийся пожар. А сказать ему, что я пришла сюда совокупляться, а не болтать о всякой чепухе, у меня язык не поворачивался.

Его Величество в упор смотрел на меня.

Сообразив, что я голая, я потянулась к стулу, чтобы подхватить лежащую на нем рубашку. Император толкнул стул ногой, и моя рубашка полетела на пол.

— Разве тебе не нравится хоть немного побыть без платья?

Его слова меня поразили. Теперь он напоминал мне знакомых деревенских мальчишек, которые всегда немного смахивали на молодых драчливых петушков.