– Может, в офисе договорим? – не сводя глаз с жертвы, предложил Дэнни.

Ни отцу, ни сыну не надо было объяснять, кому адресовано приглашение. Дэнни развернулся и пошел к стандартному одно-секционному трейлеру, служившему передвижным офисом. Поднявшись по уложенным лесенкой шлакоблокам, он распахнул хлипкую дверь и вдохнул застарелый запах перестоявшего кофе. На окне – дешевые горизонтальные жалюзи, по обеим сторонам заваленного бумагами стола – комнатные обогреватели, у стены – продавленная зеленая кушетка. Ричард, владелец компании, в шутку утверждал, что именно на ней был зачат его сын. Эти уверения всегда сопровождались громким хохотом и одобрительным похлопыванием по плечу. Несколько таких трейлеров, принадлежащих «О’Доннелл констракшн», колесили от объекта к объекту, словно цыганские кибитки строителей Чикаго. Сняв белую каску начальника стройки, Дэнни подошел к кофеварке.

– Дэн, прости его. Он парень хороший, работящий. Только молод еще, дурь не выветрилась. – Макклоски стоял с умоляющим видом, опустив глаза, стиснув в руках синюю каску прораба.

– Не собираюсь я тебе за сына выговаривать, – рассмеялся Дэнни. – Не бери в голову. В свое время и я взрослым дерзил. Думаю, ты тоже.

– Что было, то было, – улыбнулся прораб.

– Ладно, проехали. Есть серьезный разговор. Джим, мне очень жаль, но я вынужден доложить Ричарду, что стройку придется заморозить на зиму.

– Зачем?! У нас еще месяца два, если не больше. Вполне успеем!

– Возможно.

– Нет, мы точно успеем!

Дэнни молчал. Макклоски – отличный парень, строитель с тридцатилетним стажем, не стоит его огорчать. Кроме того, дерзкое замечание подростка задело за живое, напомнив, как отец, сидя на кухне, опустив натруженные руки с въевшейся под ногти грязью, полуживой от усталости, раздраженно рассказывает матери о том, что в очередной раз «начальнички приехали, обещаниями накормили, денег не заплатили и укатили на новеньком грузовике». Вообще-то именно так работает большинство управляющих. В строительстве жуткая конкуренция, а неписаное правило гласит: «Чем меньше подчиненные знают о тонкостях менеджмента, тем лучше».

Ерунда все это!

Дэнни жестом пригласил прораба присесть.

– Давай поговорим начистоту.

Макклоски удивленно кивнул, но положил каску на стол и сел, слушая объяснения Дэнни. Если продолжать финансирование этой стройки, не останется средств на строительство двух других объектов. Как только навесят стены, бригады начнут внутренние работы: класть гипсокартон, проводить электрику и так далее.

– Дэн, при всем уважении, мои ребята все это знают.

– Зато они понятия не имеют, каков сейчас риск.

– О чем ты?

– С деньгами туго. Экономический кризис, нестабильная ситуация на биржах – нас это тоже касается. Уже два проекта сорвались на самой последней стадии. Заказчики отказались платить: денег нет. – Дэнни пригубил кофе. – Помнишь офисный комплекс в Расине [12], наш самый выгодный заказ? Он один из них.

– Господи!

– Вот именно! Мне и самому хочется, чтобы стройка шла всю зиму, но риск слишком велик. Малейшая нестыковка, и материалы будет закупать не на что, а если еще два объекта не сдадим… – Дэнни намеренно не закончил фразу: пусть Макклоски делает собственные выводы.

– Что будет с моей бригадой? – помолчав, спросил прораб.

– Я убедил Ричарда перекинуть их на другие объекты. На следующий год надеемся получить несколько крупных подрядов. Возможно, ребят придется разбить на смены, но этой зимой работу никто не потеряет.

– А я?

– Для тебя тоже есть предложение. А весной именно ты, Джим, будешь заканчивать этот проект.

Макклоски медленно кивнул, задумчиво жуя зубочистку.

– Хорошо, поговорю с ребятами.

Прораб поднялся с невозмутимым достоинством, и на секунду перед глазами Дэнни возник знакомый образ… За завтраком отец подбирал корочкой остатки яичницы, окидывал внимательным взглядом кухню, проверяя, все ли в порядке: жена моет посуду, сын трет сонные глаза, солнечные лучи пробиваются сквозь занавески. Потом коротко кивал, благодаря Господа за мир и покой, брал каску и уходил на работу, слегка припадая на больную ногу.

В дверях Макклоски остановился:

– Спасибо, Дэн.

– Да не за что. Вот только…

– Что?

– Зови меня Дэнни, а?

Широко улыбнувшись, прораб вышел, и на миг в трейлер ворвался треск сварочного аппарата и завывание ветра.

Глотнув противного кофе, Дэнни откинулся на стуле, балансируя на задних ножках, и умиротворенно вздохнул. Он сделал нужное дело: защитил компанию и в который раз вызволил Ричарда. Главное, что все сделано правильно. Как было бы приятно отцу, если бы его пригласили на такой разговор и начальник стройки обращался бы с ним как с человеком разумным, а не просто как с рабочей силой.

Отцу такая беседа бы очень понравилась…

Дэнни улыбнулся. Внезапно перед глазами появился отрезок скоростной автострады. Мягкие хлопья снега. Визг шин и скрежет тормозов. Улыбки как не бывало.

Грохот стройки вернул к реальности. К черту воспоминания! Нужно разгрести бумаги и вернуться в офис. Надо смотреть в будущее. Не думать ни об отце, ни об Эване.

Эван в городе…

Ну и что?

Дэнни с ним покончил.

В бар Дэнни совершенно не хотелось, и он сказал Макклоски, что спешит домой, но, представив, как непросто прорабу приглашать на пиво начальника стройки, заявил, что для пары кружек время всегда найдется. Так они и оказались в заведении «У Ли» – в баре для синих воротничков на Дивизион-стрит. Дешевые фанерные панели украшал пожелтевший бумажный американский флаг, пришпиленный над выстроенными рядком бутылками бурбона. Бармен с похожим на лопату лицом налил им виски и крикнул внучке, чтобы та сменила музыку для яппи на «что-нибудь нормальное». Девчушка с копной волос, выкрашенных в неоново-яркий, искусственный цвет, не обратила на него ни малейшего внимания, продолжая кивать головой в такт ритмичным электронным аккордам, лившимся из переносного кассетника.

Полчаса проболтали о всякой всячине, а потом Макклоски принял серьезный вид.

– Слушай, Дэн, то есть Дэнни, ты прости за сегодняшнее, и еще раз спасибо.

– Да нормально все, хватит уже… – Тут прораб достал из кармана зубочистку, и Дэнни с удовольствием сменил тему: – Скажи, зачем они тебе?

– Зубочистки? – скривился Макклоски. – Я двадцать лет смолил по две пачки в день, а как младшая дочка родилась – бросил. Теперь вот хватаюсь за зубочистку вместо сигареты.

– И помогает?

– Да как тебе сказать… От старой привычки так просто не избавишься.

Дэнни кивнул и пригубил виски, обжегшее горло.

– Сколько у тебя детей?

– Девять, представь себе.

– Я же ирландец, – усмехнулся Дэнни.

– Ну, тогда будь здоров!

Они чокнулись и залпом выпили. Макклоски жестом попросил девушку повторить. Она подошла с бутылкой, и на крыле носа у нее сверкнул маленький алмазный гвоздик. Девчушка улыбнулась и разлила янтарный напиток в стаканы с толстым дном.

– Можно вопрос? – поинтересовался Дэнни. Юная барменша с подозрением прищурилась, но утвердительно кивнула. – Что это за музыка?

– Если раздражает, могу поставить беспонтовую нудятину, которая у нас обычно играет.

– Нет, мне нравится. Как стиль называется?

– Трип-хоп с элементами стиля даб.

Дэнни подмигнул своему спутнику:

– Было время, когда и одного слова хватало.

– Ты бы знал, что мои дети слушают!

– Можно мне спросить? – обратилась к Дэнни девчушка, поставив бутылку на стойку.

– Конечно.

– Вы тут разборок устраивать не собираетесь? На всякий случай предупреждаю: у нас есть пушка за стойкой.

Дэнни искренне удивился:

– Какие разборки? Мы по стаканчику пропустим, и все. – Его охватило предчувствие беды. – А в чем дело?

– Вон тот здоровяк как вошел, так глаз с тебя не спускает.