– Ерунда! Он бы вызвал полицию. По-любому мы спокойно могли слинять с бабками до его прихода. Не было бы ни пострадавших, ни срока.

– Планы составлять ты умеешь. Слушай, Эйнштейн, – Макганн ткнул в его сторону зажженной сигаретой, – должок за тобой. Во-первых, я спас тебе жизнь, во-вторых, держал рот на замке и угодил за решетку в гордом одиночестве. А ты даже на суд не явился. Пока ты выбивался в яппи, я делил камеру с боровом по имени Исайя, крутым бандитом. Он знал, что я ни в какую банду не вхожу, и все выяснял, акула я или так, мелкая рыбешка. С таким не заснешь!

Дэнни примирительно поднял руку:

– Мне очень жаль, что так получилось. – Он всеми силами старался сохранить невозмутимость, но сердце бешено стучало. Еще вчера он был уверен, что старый приятель больше не появится. Похоже, у Эвана изменились планы. Макганна нужно поскорее умаслить и навсегда вычеркнуть из жизни. – Я очень благодарен, что ты взял всю вину на себя.

Вздохнув, Эван откинулся на спинку стула и потушил сигарету.

– Ладно, проехали.

Они молча пили пиво. Дэнни вспоминал свою отсидку. По сравнению со Стейтвиллем это был просто дом отдыха, но все-таки тюрьма. Страшнее всего было постоянное ощущение опасности. Один неверный взгляд – и ты по уши в дерьме.

– Я отсидел почти семь лет. – Эван успокоился, заговорил тише. – Ну, не повезло! Думал: «Вернусь, а друг придумал новый план, как деньжат срубить». Фигушки! Друг испарился, его пришлось искать. Нашел приятеля, а он заявляет: «Прости, завязал», проставляет пиво и желает удачи.

Дэнни из последних сил сохранял спокойствие. Главное – ничем не выдать страха.

– Вот и получается: я – в дерьме, а друг – в розах. У тебя есть все, а у меня – ничего. С тебя причитается.

– Что мне делать? Сдуть пыль с отмычек и на дело с тобой пойти?

– Тоже вариант, – пожал плечами Эван. – Деньги лучше делать вдвоем. Тем более меня долго не было, мне нужен проверенный напарник, умеющий работать.

– Я отошел от дел в одно время с тобой. От меня толку не будет, я не в теме.

– Мне не нужны контакты среди скупщиков краденого, мне нужно с кем-то варианты просчитывать. Помоги мне – и мы в расчете.

– Нет, – твердо проговорил Дэнни.

– Нет?

– К прошлому не вернусь. Ни за что.

– Значит, мне убираться восвояси?

– При всем уважении, Эван, у меня теперь другая жизнь. Со старым покончено.

– Вот она, проблема. – Макганн закурил, откинулся на спинку стула.

«Поосторожнее с ним». Дэнни хорошо помнил вспышки ярости Эвана, лишающие его разума и самообладания.

– Не вижу никакой проблемы, но есть идея. – Дэнни проигрывал безумный сценарий с того вечера, когда Эван явился в бар, где сидели они с Макклоски.

– Да ну?

– Сначала расслабься и подумай, а не набрасывайся на меня, ладно, compadre [14]? – Дэнни глубоко вздохнул и продолжил: – К старому я не вернусь, однако заработать помогу. Есть у меня работа.

Склонив голову набок, Макганн подался вперед:

– Выгодное дельце?

– Нет, именно работа, настоящая работа. – Картер не сводил с Эвана глаз, пытаясь оценить его реакцию. В лучшем случае Макганн согласится на мировую. В худшем случае – решит, что готов ежемесячно получать деньги за «просто так». Подобного Дэнни, разумеется, не допустил бы, но в целом план неплох, и если он сработает, то они с бывшим приятелем начнут переговоры. Лучше так, чем вставать в боевую стойку!

– Настоящая работа. – Лицо Эвана превратилось в непроницаемую маску, он глубоко затянулся. – В строительстве.

– Для начала опыта у тебя предостаточно, деньги платят достойные.

Макганн покачал головой, будто не веря собственным ушам:

– Невероятно!

– Я зарабатываю больше, чем тогда, когда мы с тобой ходили «на дело», и никто косо не смотрит. По-моему, это неплохой шанс начать новую жизнь. – Дэнни помедлил, но Эван молчания не нарушил. – Большего предложить не могу.

Тишина. Эван наживку не проглотил. Ничего страшного, если сразу не согласился. Может, он все-таки обдумает предложение, увидит возможность вырваться из тени прошлого. А если нет? Если нет, то и время тратить на него не стоит. Дэнни поднялся.

– Взвесь все как следует. Появится интерес – дашь знать.

Эван затушил сигарету.

– И спасибо за пиво. – Не суетясь и не оборачиваясь, Дэнни вышел на вечернюю улицу.

– Самодовольный, надутый говнюк! – буркнул Эван.

– Кто, милый? – перекинув белокурые волосы на плечо, с невинным видом поинтересовалась Дебби Лэки – ни в коем случае не «Деб» и не «Дебора». Только «Дебби», как Дебби Харри [15].

Эван раздраженно взглянул на девушку, словно только что вспомнил о ее существовании.

– Парень, за которым мы следим. – Отвернувшись, он уставился в окно «мустанга».

Дебби хотелось включить музыку. За полчаса ожидания Эван не произнес ни слова. Девушка взглянула на улицу, надеясь увидеть что-нибудь интересное. Такая красота: деревья в яркой осенней листве, добротные дома из серого камня, дорогие машины на подъездных аллеях… Выгуливая собак, хозяева собирали дерьмо в пластиковые пакетики.

– Твой приятель живет в хорошем районе.

По-прежнему не глядя на подругу, Эван кивнул. Она продолжила:

– В богатом. Помнишь, я работала в службе помощниц по дому? Нас часто сюда посылали.

– Воровать часы и сережки?

– Да пошел ты, мистер Бандит!

Макганн лишь фыркнул.

– И сколько мы будем так сидеть? – не унималась она.

– Сколько нужно. Куда тебе спешить? С работы уволилась… – Макганн достал пачку «Винстона», щелкнул по дну, выбил сигарету и вытащил ее зубами, как в кино. Дебби это очень возбуждало. – Чем ты занималась?

– Массаж делала. Официанткой быть надоело, пошла на вечерние курсы в местном учебном центре. Хотела устроиться в приличное место – свечи, ароматерапия, восточная музыка. Оказывается, в такие салоны принимают только массажисток с опытом. Нашла место в одном заведении на Двадцать пятой улице. Клиентура та еще! – Дебби захихикала. – Только закончишь спину массировать, перевернешь клиента, а у него такой красавец стоит… Так в люди не выбьешься.

Эван захохотал, запрокинув голову, – совсем как раньше. Здорово! Вообще-то он стал каким-то тихим. В начале девяностых веселились они напропалую. На дикой скорости гоняли по Лейкшор-драйв: радио орет, рука Эвана в ее трусиках, стрелка спидометра подбирается к отметке сто восемьдесят километров, а Дебби на пути к оргазму… Однажды они выпотрошили весь ее бар: начали с бурбона и текилы, потом перешли на «остатки былой роскоши» – кокосовый ром и вермут, а когда заря окрасила линолеум в нежно-розовый цвет, закончили мятным ликером. Хорошие были времена, повторить бы их!

В конце квартала открылась стеклянная дверь дома – отражение пылающих деревьев поплыло к серой стене.

– Доброе утро, приятель! – не сводя глаз с кондоминиума, пробормотал Эван. На улицу вышел парень, за которым они следили накануне – довольно симпатичный, в оксфордской рубашке и слаксах. Он с улыбкой обернулся к вышедшей следом брюнетке.

– Как ее зовут? – спросила Дебби, но Эван не ответил. – Хорошенькая…

Привстав на цыпочки, брюнетка обняла и нежно поцеловала парня, сильные руки которого скользнули вниз по ее спине. Поцелуй затянулся.

– Сколько лет трахаются, а до сих пор друг другу не надоели, – задумчиво сказал Эван.

Дебби вспомнилась сцена в зоопарке: устроившись на скамейке, парень положил голову на колени девушки. Эван остался в машине, а ей велел подобраться к ним поближе. Дебби присела на скамейку напротив, но ничего интересного не услышала. Они почти не разговаривали, и посторонним в их мире места не было.

– Настоящая семья.

– Что?

– Они – любящая семья… – Дебби поняла, что ее слова звучат чересчур завистливо, и сделала холодно-непроницаемое лицо, совсем как перед парнями в баре: «Смотреть – смотри, а руками не трогай». Эван уставился на нее так, будто она сказала нечто гениальное. Впервые за все утро вниманием удостоил! Дебби покраснела. Глупо! – Ну что?