У горящего полицейского участка стоял песчаного цвета Хаммер, в штурмовой модификации сделанной по итогам Иракской компании, ощетинившийся пулеметными столами на все четыре стороны света. Около него стоял среднего роста и средних лет, ничем не приметный человек и взатяжку курил, часто сплевывая на землю. Одет он был, в отличие от своих подчиненных, в армейскую униформу без знаков различия, штурмовая винтовка – G36 в коротком варианте – была небрежно закинута за спину. В целом, этот человек не производил впечатление опасного, как говорится, пройдешь мимо – забудешь, как выглядит в следующую же минуту. Единственным примечательным моментом в этом человеке были глаза, блеклые, безжизненные, похожие на глаза мертвеца или одержимого. Эти глаза не были зеркалом души – они ничего не выражали и больше всего походили на глаза китайских пластмассовых кукол, с которыми играли дети.

– Сэр! – один из боевиков высунулся из Хаммера – командиры групп докладывают – зачистка завершена. Ничего похожего. Машину они оставили здесь, сами, судя по всему уехали на другой. Похоже, мы вытянули пустышку, сэр…

Человек сделал последнюю затяжку, бросил окурок за землю и раздавил подошвой армейского ботинка.

– Результаты допросов?

– Почти ничего не дали, сэр! Были здесь, уехали около десяти часов назад. На чем – не знают, не видели. Человек сплюнул на землю, повернулся к машине.

– Передай всем – чистим до конца и сваливаем. Пусть поставят несколько мин-ловушек.

– Может засаду оставить… – неуверенно сказал радист

– Сюда они уже не вернутся…

– Что же здесь произошло… – потрясенно пробормотал Питер

– Что бы здесь не произошло – в живых здесь уже никого нет. А вот засада – вполне может быть! – с этими словами я начал складывать сошки винтовки

– Что ты собираешься делать? – подозрительно спросила Энджи

– Сваливать, вот что! – выругался я

– Как сваливать?! – Энджи сделала попытку подняться на ноги, но я был начеку и снова повалил ее на землю – мы должны поехать туда… Мы должны помочь, может быть, там есть живые…

– Ты что, совсем дура?! – грубо сказал я – там нет никаких живых! Кто бы это ни был – они зачистили всех, помогать некому! А вот неприятностей там можно хавнуть – по самое не балуй. Я тебе уже говорил – если человеколюбие играет – вперед! Твой родной город! Там и оставайся! А нам надо ехать. Решай!

Конечно, жестко… Но иного способа выбить человека из психотравмирующей ситуации нет, поверьте. Пусть лучше она выплеснет весь негатив на меня, такого подонка, чем будет копить его в себе…

Ругаясь про себя, я взгромоздил тяжелую винтовку за спину и двинулся к машинам. Про себя я понимал, что Энджи выведена из строя надолго, вести машину придется мне. Две машины – и считай два человека, отстреливаться в случае чего некому. Хуже некуда. Но и выхода другого, кроме как ехать на свой страх и риск не было…

– Пойдем-ка, побеседуем… – улучив момент, когда Энджи немного отвлеклась (она по-прежнему была мрачнее тучи) я кивнул в сторону. Питер пошел за мной.

У Флагстаффа мы остановились на ночлег – темнело, а ехать по ночной дороге было предельно опасно. С дороги я заметил прекрасное место – полуразрушенный ангар. Можно было укрыть обе машины так, чтобы их не было видно с дороги. Не вводить людей в искушение…

– Что произошло в Седоне, знаешь?

– Понятия не имею – как только речь зашла про Седону, у Питера аж лицо побледнело – ведь у них был сильный отряд самообороны, оружие, патроны. Что же это за банда должна была быть, чтобы такое устроить. Спалили весь город. Там и брать то особо было нечего…

– Боюсь, это была не банда. Даже у крупной банды на такое не хватило бы сил. Я тебе скажу – а ты слушай и запоминай. Черт его знает, что дальше будет. Я сделал ошибку – из Седоны позвонил в штаб командования специальных операций. С чужого телефона, но тем не менее. Ты помнишь, в какой спешке мы сматывались из Седоны? Питер кивнул

– Именно поэтому. На телефоне сидел кто угодно, но явно не дежурный офицер. Из того, что я сказал, он не понял ни единого слова. Такая ситуация может быть только в одном случае – если здание захвачено противником. Судя по всему, они пробили, откуда звонок, сделать это не сложно. Я ожидал, что они вышлют команду, чтобы попытаться меня захватить, либо установят наблюдение – а оно вон как получилось…

– Да быть не может – сказал брат – неужели из-за одного телефонного звонка они такое устроили. Уничтожили целый город. Быть такого не может.

– Тогда это твои хвосты, Пит. Твои бывшие работодатели могли такое устроить? Те самые, которым ты выложил на блюдечке вирус? Питер задумался. Затем неохотно выдавил из себя

– Да. Я думаю – могли бы…

Грохот выстрелов и вой моторов разбудили меня в третьем часу ночи. Проснулся я мгновенно – опытные военные вообще всегда и везде спят вполглаза, готовые к бою в любой момент. Так спал и я.

Проснувшись, я первым делом схватился за лежавшую рядом винтовку. Замерев, как дикий зверь в засаде, я начал внимательно прислушиваться к звукам боя. Скорее даже не боя – примерно в миле – полутора от нас грохотала беспорядочная перестрелка. Звук боя не такой – тут палили много, заполошно и бестолково из самого разного оружия.

– Энджи! – пихнул я в бок с силой спящую рядом (на разложенном водительском сидении женщину)

– Что… – недовольным сонным голосом отозвалась она

– Просыпайся!

На улице было темно – хоть выколи глаз, полная луна освещала местность мертво-блестящим светом. Казалось, что прерия будто залита серебром.

– Что?

– Держи! – я сунул в руки еще не до конца проснувшейся Энджи мою Мк14 – кажется, где то там впереди какая – то разборка. Надо проверить. Осторожно занимаем позиции на выезде из ангара. Стреляешь только после меня, чтобы ни происходило! Буди Питера, пусть берет Калашников и присоединяется к нам! И тихо!

Споткнулся обо что-то в темноте и приложился рожей прямо о борт Хаммера. Молниеносная вспышка боли, аж до искр в глазах окончательно изгнала сонливую томность, теперь я бы готов действовать. В темноте послышался хлопок двери РейнджРовера, приглушенный голос Питера, раздраженно проклинающего все на свете. Война есть война…

Достал с заднего сидения Хаммера лежавший там Барретт и подсумок патронов к ним. Ночной оптики у меня к нему не было – но под лунным светом сойдет и так, прицелюсь по дневной. Осторожно ступая, стараясь снова не упасть, я пошел к выходу из заброшенного ангара.

В километре от нас разворачивался настоящий шабаш. Иначе это было назвать никак нельзя – самый настоящий шабаш. Хорошо еще, что эти уроды не двинули сюда, в ангар – хватили бы мы лиха. Мысленно я выругал себя последними словами за то, что понадеялся на маскировку и не установил дежурство. Военный профессионал, твою мать, называется…

На относительно ровном месте, широким, почти замкнутым кругом стояло не меньше пятидесяти машин. Причем все – траки – джипы, пикапы, грузовые и пассажирские фургоны. Был даже один полицейский (!!!) джип – Форд Эксплорер с мигалкой на крыше. Самой большой машиной был тяжелый фермерский Питербилт. Раньше на нем возили силос и сено – теперь же кузов и кабина были кустарно укреплен листами стали, а в самом кузове были установлены турели с пулеметами, я видел две, но могло быть и больше. Остальные машины отличались редкостным разнообразием – от шикарного и уже покоцанного где то БМВ Х6, до старых, разрисованных граффити тяжелых лифтованных пикапов, которым было лет двадцать-двадцать пять, не меньше. Впрочем, и многим их хозяевам, которых я видел, лет было не больше….

Самих же хозяев я насчитал человек сто, не меньше. Свет фар поставленных кругом машин создавал своего рода арену, и на ней резвились эти твари…