Мими и Джек Маргасон жили в чудесном старом пасторском доме на окраине Труро. Мими, встретив их на пороге, радостно обняла Гая и обняла еще раз, увидев Дженни.

– Мой обожаемый мужчина! Входи скорей, обрадуй меня и поведай, что ты навеки оставил эту ведьму!

Гай с усмешкой повернулся к Дженни и сказал:

– Я говорил тебе – они ее не любят.

– Серену? Вот противная девица! – подтвердила Мими, целуя его в щеку. – Тощая, как палка, и настолько же интересная собеседница. Или это слишком жестоко по отношению к палкам?

Дженни приготовилась было к самому худшему – услышав имя «Мими», можно было представить шик, блеск и французский акцент, как минимум, – но эта Мими оказалась для нее приятным сюрпризом. Прежде всего, нетрудно было понять, почему Мими считает Серену тощей. Сама она по самым скромным подсчетам весила стоунов[9] пятнадцать. Ее длинные желтые волосы не торчали во все стороны только потому, что были ненадежно укреплены синими бархатными заколками, двумя шариковыми ручками и китайской палочкой для еды. Розовая блуза с серебряной отделкой ниспадала на лиловую юбку. На круглом, веселом лице выделялись широкий рот, множество подбородков и щедро наложенные лиловые тени. Возраст Мими угадывался с трудом, но, по всей видимости, ей было далеко за пятьдесят. К тому же она носила самые большие серебряные серьги, какие Дженни видела в своей жизни.

– Это Дженни, – продолжил церемонию представления Гай. – И она просто друг, так что избавь ее от перекрестного допроса, он ничего не даст. Дженни, это Мими Маргасон, самая любопытная женщина в Англии, так что береги свои секреты.

– Ох, ну ты и зануда! – Мими жизнерадостно увлекла их в дом. – Но раз вы первые прибывшие гости, все равно приятно вас видеть. Теперь пройдем в кухню – осторожно, не наступите на эти сапоги, – и Джек нальет вам выпить. Если он предложит цветочное шампанское, – заговорщически прошептала она, – ради всего святого, сожмите зубы и сделайте вид, что вам нравится. По вкусу это скорее напоминает вытяжку из гороховых стручков, но он им очень гордится.

Кухня была огромной, ужасно захламленной и благоухала розами. Мими, должно быть, опустошила сад; на подоконнике добрых двенадцати футов в длину стояли три огромные вазы. Бедные розы, засунутые в них как попало, невзирая на цвет и длину, выглядели, словно множество незнакомцев, стиснутых в лифте.

– Знаю! – весело сказала Мими, проследив за взглядом Дженни. – Я совершенно не умею обращаться с цветами. Бедный Джек проводит в саду все свободное время, холит их и лелеет, а потом я творю с ними такое. Десять минут – и все погибло.

– Они не погибли. – Подойдя ближе, Дженни восхищенно рассматривала тугие бутоны, которые явно взрастили с любовью. – Они прекрасны. Просто нужно их… разобрать.

– Я ничего не умею разбирать. – Мими без намека на раскаяние пожала плечами и обвела рукой хаос на кухне, в дальнем конце которой двое мужчин уже увлеченно беседовали. Она добавила: – Мы любим этот дом, но нужно смотреть правде в глаза – вы никогда не увидите репортаж о нас в журнале «Дом и сад». А теперь идем, нальем что-нибудь выпить и как следует поболтаем. Я расскажу тебе все об этой кошмарной девице.

– Честно говоря, – сказала Дженни, – я видела ее несколько раз и уже знаю, насколько она кошмарна.

Глаза Мими заблестели.

– Тогда ты поведаешь мне, как вы сошлись с красавчиком Гаем.

– Ох, дорогая, боюсь, я тебя разочарую. – Дженни виновато улыбнулась. – Но у нас на самом деле ничего нет.

Но Мими не сдавалась.

– Ты имеешь в виду, что все только начинается и ты не хочешь об этом распространяться, – театрально прошептала она с видом знающего человека.

– Я имею в виду, что говорить не о чем. – Дженни начала понимать, что чем больше она будет возражать, тем больше подозрений это вызовет у Мими, и решила, что разобраться с этим сможет только Гай. Она опять посмотрела на бедные полузадушенные розы на подоконнике и неожиданно сказала: – А ты не можешь найти хороший острый нож?

– Помогите! – рассмеялась Мими. – Кого ты хочешь зарезать – меня, за то что задаю слишком много вопросов? Или Гая, чтобы доказать, что вовсе не влюблена в него без памяти?

Дженни усмехнулась.

– Это для цветов. Позволь мне кое-что сделать с ними, пока не прибыли остальные гости. И если ты сможешь раздобыть еще несколько ваз и немного старых газет…

– Потрясающе. – Порывшись в ящиках, Мими протянула ей видавший виды нож. Потом энергично сгребла вазы и поставила их перед Дженни. – На что только не идут некоторые, лишь бы не пробовать цветочное шампанское моего мужа. Да, скажу я вам, – удивленно добавила она, когда Дженни принялась орудовать ножом, – ты знаешь, что делаешь!

Дженни ловко отделила темно-желтые розы «казанова» от медно-красных «альбертин», подровняла концы и оборвала нижние листья.

– Практика, – пояснила она. – Я флорист.

– Замечательно, – обрадовалась Мими. – Наконец-то у Гая появилась подружка, которая умеет что-то делать, кроме как вертеться перед фотоаппаратом и трясти волосами.

– Я Гаю не подружка, – терпеливо напомнила Дженни.

– Ну конечно нет, дорогая. – Мими покачала головой так, что ее серьги зазвенели, словно колокольчики, и разразилась смехом. – Но только подумай, сколько вы сэкономите, если решите пожениться! Гай будет фотографировать, ты займешься цветами… На чем еще могут сэкономить новобрачные?

– Боже мой. – Дженни старательно сохраняла серьезность. – Об этом я не подумала. Мы могли бы пригласить моего брата-епископа провести церемонию, моя сестра Максин на губной гармошке сыграет «Гряди, голубица», а Джош и Элла будут жарить сосиски…

Джек Маргасон, очевидно решив, что в яркости нарядов он не может тягаться с женой, был одет в серую рубашку и брюки цвета овсянки, которые прекрасно гармонировали с его седыми волосами и бледной кожей. Высокий и худой, с прозрачными карими глазами, виноватой улыбкой и очень длинным, идеально прямым носом, он напомнил Дженни афганскую борзую.

Отвертеться ей не удалось: он принес ей выпить.

– Ты заслужила награду, – сказал он. – За спасение моих бедных любимых роз. Не могу выразить, насколько я благодарен.

Дженни наносила последние штрихи – поправила румяные «фриц нобисы» и кремовые «паскали» и аккуратно повернула глянцевые листья так, чтобы закрыть щербины на краю керамической вазы. Отступив назад, она улыбнулась и приняла бокал, который он протягивал ей. Это было то самое цветочное шампанское, и у него определенно были характерные черты. Собрав мужество в кулак, она сделала глоток.

– Ну, – подмигнул ей Гай, – что наговорила обо мне старая кошелка?

– Можешь не волноваться. – Вкус старых гороховых стручков не желал исчезать. – Она была слишком занята другим. Планировала медовый месяц.

– Бесстыдница, она ведь уже замужем.

– Не для себя. – Мими так заморочила Дженни голову своими фантазиями, что она забыла о смущении. – Для нас.

– Правда? – приподнял брови Гай. – И куда мы едем? Надеюсь, в приличное место?

Видимо не находя ничего удивительного в том, что меньше чем через неделю после отъезда Серены Гай нашел себе новую невесту, Джек с сожалением взглянул на полупустой бокал в его руке.

– Какая жалость, у меня осталось всего три бутылки цветочного. Но если хочешь, Гай, можешь взять у меня три ящика яблочного и сливового этого года. Они наверняка сделают незабываемым свадебное торжество.

К семи тридцати дом был полон гостей, богемных персонажей всех мастей с детьми и собаками, для полного счастья. Дженни, которую Мими представляла как «цветочную фею», каждый раз чуть не силой мешала ей прибавить: «Она новая девушка Гая, но мне нельзя рассказывать это, потому что все держится в тайне».

Больше всего Дженни удивило дружелюбие гостей. Мими и Джек явно не приглашали людей, которые воротили бы нос от ужасного вина или захламленного дома.