Зато в крутящемся снеге появился сам Уртред, но не изнутри, а из-за угла башни. В его руке был посох собирателя пиявок, на плечах дорожный мешок. Увидев его, мужчины затаили дыхание и их руки потянулись к оружию. Таласса жестом остановила их.

Потом она повернулась к Гарадасу. — Помни, жрец — мой друг, — сказала она. — Не суди его по маске.

— Трудно бороться с суеверием, — мрачно ответил староста.

— Тем не менее скажи своим людям, чтобы они относились к нему, как одному из нас. Он нужен мне, нужен тебе. Больше, чем ты можешь себе вообразить, — твердо сказала она.

Гарадас кивнул, жестом приказав всем убрать их оружие. Таласса повернулась к Уртреду, ее глаза сузились от яркого света, хотя небо было серым и мрачным. — Ты готов? — спросила она.

— Да, хотя я сомневался, придешь ли ты, — ответил он, глядя на нее сквозь снежную бурю.

— Если снегопад продлится достаточно долго, будет трудно находить дорогу, — сказал Гарадас.

Уртред шагнул к нему и протянул вперед посох собирателя пиявок. — Вот это поведет нас, неважно, насколько сильным будет снегопад. — Староста недоверчиво взглянул на посох.

— Он вырезан из дерева, выросшего в Лорне, — продолжал Уртред. — Все такие вещи связаны с местом рождения. Его магия приведет нас в лес. — Он повернулся к Аланде, которая стояла в стороне, ее старое лицо сморщилось от холода, несмотря на меховой плащ. — Ты говорила мне, что твои предки пришли из этой земли.

Она кивнула. — Если книга Королевы Ведьм не врет, от границы самого Лорна.

— Тогда возьми посох, — твердо сказал Уртред. — У тебя в крови магия природы и ее циклов: ты почувствуешь жизненную силу, текущую через посох по направлению к родному дереву, и, — добавил он, наклоняясь к ней так близко, что никто не мог услышать его слова, — он даст тебе силу.

Аланда взяла посох, ее синие глаза посмотрели в прорези его маски, и Уртред увидел, что она поняла его. Путешествие будет очень тяжелым, а она самая слабая из всех. — Благодарю тебя, — сказала она.

— Пошли, нам надо спуститься вниз прежде, чем снег сделает это невозможным, — нетерпеливо сказал Гарадас.

Он повел их к краю утеса и плато, туда, где находилось начало деревянной лестницы, благодаря которой можно было спуститься вниз по склону горы. С левой стороны от них был берег реки, петлявшей между камней по глубокому и темному руслу. Ледяные сосульки свисали с камней там, где темная вода реки Года, сжатая узким горлышком, грохотала, резко ускоряясь перед тем, как броситься в пропасть с края обрыва. Воды было столько, что, падая вниз, вся эта масса казалась почти твердой и неподвижной, а двигались только синие и серые пятна, то появляясь, то быстро исчезая. Они посмотрели туда, далеко вниз, где поток исчезал из виду. Слабый туман испаряющейся воды кружился над рекой, выходя из невидимой глубины горлышка, и камни, прилепившиеся к ее берегам, были черными от постоянной сырости.

Толстый слой снега покрывал деревянные ступеньки лестницы. Лестница заканчивалась на каменных подпорках, находившихся в сотне футов ниже и едва видимых через легкую дымку пара.

Гарадас шел первым; даже по ступенькам идти было трудно, ноги скользили по скользкому дереву, снег доходил до лодыжек, скрывая под собой опасные места. Они медленно спускались, пока не добрались до каменных подпорок. Деревянная платформа, на которой был установлен блок с веревкой, нависала над краем утеса, чем-то похожая на эшафот на фоне серых облаков. Внизу можно было увидеть только одинокую остроконечную скалу, как шпиль торчащую из тумана.

Гарадас несколько раз ударил по веревке, свисавшей с блока, освободив ее от снега, потом дернул ее, чтобы посмотреть, насколько она надежна. Потом повернулся к южанам. — Еще не поздно вернуться, — крикнул он, стараясь перекричать шум водопада. — Но если мы начнем спускаться, обратной дороги не будет.

Уртред проверил веревку, которую держал староста.

— Сколько веревки ты взял? — спросил он.

— Достаточно, тем более, что большая часть этой вполне надежна. А сгнившие части мы заменим той, которую принесли с собой… — Тут он внезапно замолчал, но Уртред отлично понял то, что подразумевалось: если веревка кончится прежде, чем они доберутся до равнины, они окажутся в очень тяжелом положении, не в состоянии спускаться.

Один из мужчин достал откуда-то маленький деревянный стул. Он начал прикреплять его к деревянному барабану, установленному на платформе. — Женщин мы спустим на стуле, остальные спустятся сами, — сказал Гарадас, объясняя хитроумное изобретение горцев.

Потом Гарадас кивнул одному из мужчин, который вышел вперед. Он сбросил с себя рюкзак, крепко ухватился за веревку и повернулся спиной к пропасти, упершись ногой в край утеса. Потом он немного присел и прыгнул за край обрыва, перебирая руками по веревке, и исчез в крутящемся облаке снега. Где-то через минуту веревка резко дернулась.

— Он на дне, — объявил Гарадас. — Теперь мы пошлем вниз мешки и инструменты.

Пока все это происходило, кое-кто из мужчин работал над стулом, обвязывая его кожаными ремнями и пропуская веревку через отверстия в сбруе. Потом веревку привязали к шкиву на самом краю платформы. Когда все было готово, мужчины помогли Аланде сесть на стул. Все четырнадцать человек на платформе взялись за конец веревки и стул с Аландой начал медленно спускаться вниз. Через несколько секунд веревка сильно дернулась, и мужчины начали тянуть обратно, устройство, дико раскачиваясь, появилось над пропастью, пустое.

Таласса недоверчиво посмотрела на него. Да, хорошо, что Аланда воспользовалась им: в конце концов она уже старуха. Но она сама была молода: неужели у нее не хватит сил спуститься самой? Но тут же почувствовала, что свет солнца выкачал из нее силы. Так что она мгновенно согласилась с планом старосты. Таласса потуже натянула на себя плащ и села на стул, закрепив на себе упряжь кожаными застежками. Потом кивнула мужчинам, и они начали опускать ее. Она спускалась в белую пустоту, черно-белый утес торчал из тумана за ее спиной.

Наверху все остальные ждали своей очереди спускаться. Уртред стоял рядом с Джайалем. Юный рыцарь от нетерпения подпрыгивал на месте, возбуждение, которое овладело им еще в деревне, только усилилось. Внезапно он повернулся и посмотрел вверх, на верхушку деревянной лестницы, как если бы почувствовал там какое-то движение. На долю секунды Уртреду, проследившему направление его взгляда, показалось, что и он, несмотря на крутящийся туман, тоже заметил что-то, стоявшее там, высоко над ними. Но в этот момент снег пошел гуще, и когда опять прояснело, там уже никого не было.

— Ты тоже видел это? — спросил он.

— Фигура, — мрачно объявил Джайал.

Но тут к ним подошел Гарадас: их очередь спускаться. — Кто-то еще должен придти сюда из деревни? — спросил Уртред, перекрикивая свист ветра.

Староста покачал головой. — Все сидят дома, из-за снега. А что?

— Мы думаем, что видели какую-то фигуру на верхушке лестницы.

Староста прищурился и внимательно осмотрел лестницу. — Там никого нет, — сказал он. — Вперед, мы должны торопиться, — бросил он, уже спускаясь по веревке.

Джайал не стал проверять, правду сказал староста или нет, но пошел туда, где его ждала веревка. Он ухватился за нее, дожидаясь рывка Гардаса, который не замедлил последовать. Последний раз взглянув на лестницу, Джайал, как и первый из горцев, повернулся спиной к пропасти и полез вниз. Но Уртред, который внимательно глядел на него, успел увидеть дикий взгляд на его лице прежде, чем юный рыцарь скрылся за краем обрыва. Что же он увидел через туман? Двойника? Фарана? Да, пожалуй проблемы начались раньше, чем начался поход.

Еще один рывок веревки просигналил, что Джайал на дне, теперь его очередь. Он посмотрел на веревку, осознав, что металлические когти перчатки перережут ее. Надо использовать другой метод для спуска. Он подошел к краю обрыва, оттолкнул веревку в сторону, вцепился когтями в камень и начал быстро спускаться вниз. Пожалуй он спустился быстрее, чем остальные: перчатки давали ему силу двух или трех людей. Однажды они уже спасли его от смерти, когда он качался на голове горгульи над крепостным рвом Храма Ре. По сравнению с тем мгновением сейчас было легко.